Яд желаний - Страница 6

– Я?.. – растерялась дама. – Господи! О чем?

– Вы покойную хорошо знали?

– Оксаночку? Ну конечно…

– Так я с вами поговорю немножко, хорошо? – Капитан придвинул от окна стул. – Вы ведь свободны?

Дама невольно кивнула. Когда капитан включал свое обаяние на полную катушку, это действовало на женщин подобно пресловутому взгляду удава на кроликов.

– А ты, Саня, иди дальше, может, все-таки Савицкого найдешь, – велел напарнику он.

– Его, скорее всего, в это время еще нет, – запоздало сообщила Алла Аркадьевна, когда старлей уже скрылся из виду.

– Ничего-ничего, – заверил ее Лысенко. – Мы тут с вами побеседуем, а он еще кого-нибудь разыщет…

Пройдя пустынный холл третьего этажа, где солнце желтыми флагами лежало на паркете, Саша наугад свернул в первый коридор и наткнулся на дверь с табличкой «Канцелярия». Дверь оказалась незапертой, и поэтому старлей без стука ввалился в помещение, где на него неодобрительно воззрилась пожилая женщина в черном, вышитом бисером платье. Женщина чем-то напоминала черепаху.

– Стучаться надо, молодой человек, – скрипучим голосом сказала она.

– Извините, – пролепетал Бухин. Ну надо же, после того как они стучали в десятка два запертых дверей, первая же, ручку которой он наугад дернул, оказалась открытой!

– Вы из милиции, конечно?

– Да, – ответил Бухин и покраснел.

– И что вы хотите?

– Лё-ле-чка! А вот… – Внезапно впорхнувшая в комнату особа остановилась на полуслове и вопросительно посмотрела на гостя.

– Из милиции, – хмуро объяснила хозяйка. – Ворвался, как к себе домой! Так что вы хотели?

– Извините, – выдавил Бухин. – Я случайно… Никого нигде нет… Я уже все обошел. Еще раз простите за вторжение.

– Ну-ну, – хмыкнула «черепаха». – Конечно, нигде никого нет! Никто никуда не спешит, отсыпаются все, так уж у нас заведено!

– Мне нужен режиссер Савицкий. Вы не могли бы мне помочь? – почти заискивающе спросил Бухин, все еще переживая свое невежливое появление.

– Елена Николаевна, заведующая оперной труппой, – наконец соизволила представиться хозяйка кабинета, по-прежнему сверля милицейское лицо недобрым взглядом. – Да, а это наш концертмейстер, Тамара Павловна, – нехотя представила она пришедшую. Видно было, что разговаривать с невоспитанным визитером она не желала, но приличия, как говорится, хотела соблюсти.

Внезапно Бухин увидел на столе у хозяйки книгу.

– Вы знаете, это самая потрясающая книга, которую я читал за последние двадцать лет! – объявил он.

Хозяйка взяла в руки роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», и взгляд ее смягчился.

– Я тоже так думаю, – сказала она. – И кстати, сколько же вам лет, молодой человек?

В кармане запиликал телефон.

– Извините. – Саша деликатно отвернулся в сторону.

– Я в отдел, – сообщил голос Лысенко. – Ну что, нашел еще кого-нибудь?

– Да.

– А Савицкого?

– Пока нет.

– А сам скоро?

– Еще не знаю, Игорь, – задумчиво сказал Бухин. – Интересный разговор.

– Ну, это хорошо, – одобрил капитан, дал отбой и вышел из сумеречного служебного вестибюля под сияющее майское солнце.

Прямо у двери на корточках сидел голубоглазый ангел в маечке и потертых джинсах и кормил толстую полосатую кошку. Кошка, урча, поедала из мисочки творог, а ангел отталкивал в сторону нахального черно-белого кота, норовящего добраться до угощения, и говорил:

– Ешь, Мура, ешь…

– А этому почему не даете? – Лысенко присел рядом с ангелом.

– Этот не беременный. – Ангел снова довольно бесцеремонно отпихнул кота и поднялся, отряхивая джинсики. – Бедная Мура!

Кошка, доев приношение, благодарно терлась о ноги ангела. Примерно год назад капитан тоже стал неравнодушен к усатым-полосатым.

– Игорь, – представился он. – Кстати, у меня тоже есть кот. Может быть, он даже родственник вашей Муры!

Ангел вскинул на него небесного цвета глаза и заправил прядь золотых волос за маленькое круглое ухо. Представиться он не успел, потому что из открывшейся двери служебного входа показалась некая фигура и недовольно спросила:

– Вы у меня на сегодня записаны. Заниматься будете?

– Да, конечно. – Ангел подхватил с земли пустую мисочку и заспешил в театр.

– …Тома, я тебя прошу!

– Брось, Лёля, об этом все знают. И если я не расскажу, то расскажет кто-то другой. А я буду объективна…

– Я знаю, что ты будешь объективна… учитывая твою пылкую любовь к Кулиш! – Завтруппой иронически взглянула на подругу. – И если Оксана все-таки умерла своей смертью, Тома, то тебе потом будет неловко.

То, что прима Оксана Кулиш умерла не своей смертью, Саша Бухин знал совершенно точно. Поэтому он поощрительно взглянул на Тамару Павловну и кивнул. «Черепаха» в расшитом бисером платье поджала губы.

– Она была любовницей Савицкого довольно давно, – немного помолчав, осторожно сообщила концертмейстер и быстро взглянула на подругу. Но та сидела с непроницаемым лицом и молчала. – Это… э… началось почти сразу же, как Кулиш пришла в театр, то есть… лет десять уже. Или больше… Вам нужны точные даты?

– Нет, необязательно.

– Да, такая, знаете… милая была девочка.

Завтруппой хмыкнула, но ничего не добавила.

– Ну и не без голоса, конечно. Сначала она занималась со мной, но у нас как-то не сложилось, и с тех пор она все свои партии пропевает с Аллой… Аллой Аркадьевной.

– И что же, у них с Савицким сразу начались отношения?

– Нет… я бы не сказала. Но она, кроме всего прочего, оказалась довольно честолюбива. Много занималась, я помню.

– В основном являлась, чтобы глазки Савицкому строить, – ядовито вставила завтруппой.

– Лёлечка! Ты же сама просила быть беспристрастной! И к тому же она умерла!

– Все мы умрем, – спокойно парировала подруга. – Даже ты и я!

– Да… Господи, ты меня сбила своими замечаниями…

– Потому что я просила тебя просто говорить все как есть, а не делать из Кулиш милую и добрую девочку, когда там и близко такого не лежало! Если хотите знать правду, Оксана была еще той стервой…

– Она первая завела отношения с Савицким, так?

– Ну, мы свечку не держали, – снова не выдержала завтруппой. – Но Оксана явно его ловила. Ну, учитывая, что Савицкий сам не ангел… Однако ему эта всеобщая влюбленность щекотала самолюбие. Ну, чего ты-то краснеешь, Тома? Мы с тобой ему давно уже не интересны! Я просто констатирую тот факт, что не было такой молодой певицы, с которой он не завел бы интрижку. Не говоря уже о поклонницах. Но вот Лариса… Ларису было жалко.

– Лариса – это…

– Это его жена. До того как Кулиш отобрала у нее почти все первые партии, Лариса была примадонной.

– А что, жена не возражала против увлечений мужа? – спросил Бухин с интересом.

Оказывается, режиссер был весьма любвеобилен, и это наталкивало на определенные мысли. Спать старлею уже давно расхотелось, разговор тек в нужном ему направлении, и даже поощрять этих милых театральных дам не было надобности.

– О, Лара сначала просто сходила с ума, даже сцены устраивала прилюдно, но потом, знаете ли, все как-то образовалось. Из семьи он не ушел, хотя, я думаю, Оксана на это очень надеялась.

– Разумеется, надеялась! Уж я-то знаю, она такие истерики ему на гастролях закатывала! Вы не против, если я закурю? – спросила завтруппой.

Бухин не курил, поэтому никак не смог помочь даме. Однако та, не обращая внимания на замешательство гостя, ловко щелкнула зажигалкой, помахала в воздухе сухой лапкой, разгоняя дым, и продолжила:

– Да, Оксана хоть и выглядела этакой романтической девочкой, на самом деле была цинична и практична до крайности. А Лара успокоилась, тем более что она сама в театре все реже бывает, практически уже не поет…

– Хотя еще могла бы… Могла бы! – с жаром воскликнула вторая музыкальная дама. – Какой был голос! Все мельчает – голоса, люди, отношения, – философски изрекла концертмейстер. – Но все равно – какой голос! Как она пела Аиду!