Яблони на Марсе (сборник) - Страница 37

—  А сколько таких «собеседников» может быть у ребенка?

—  В обычной ситуации — не больше двух.

—  А в необычной?

—  Семеро. Но тот мальчик проходит восстановительную терапию в орбитальной клинике…

Шестичасовая вахта закончилась, можно было останавливаться. Антон проглядел карту и выбрал низину чуть дальше по ходу маршрута. Комп предостерегающе попискивал, намекая, что отведенное для активных исследований время уже закончилось, но оставаться ночевать в пределах Пьяцци не хотелось. Раз граница близко, стоит до нее доехать.

«Крабик», притаившийся на заднем сиденье, молчал уже четвертую вахту, и Антон начал скучать. Он изначально был против этой затеи, но Аксен настоял. И утвержденные на Земле четыре часа в неделю здесь, на замороженной планетке, пролетали как одно мгновение. Иногда Антону хотелось вернуться назад во времени и разрешить Аксену двенадцать часов раздвоения. А иногда он просто радовался, что у него есть хотя бы четыре.

Неожиданно запиликал сигнал вызова. База, находящаяся на Гигее, редко позволяла себе внеплановые переговоры. Может, что-то случилось?

— «Шредингер-один» слушает.

— Хай, Антонио! Как жизнь? Как Пит, не докучает?

Антон поморщился. Свойственная самоуверенным людям фамильярность его всегда раздражала. Пит, видите ли! Этот Пит был и остается самым странным объектом Солнечной системы и неоднократно «докучал» экспедиции так, что непонятно, как все оставались невредимы. А вот часть техники после Греков так и не восстановили…

— Все по плану. Что-то случилось?

— Да! То есть нет. Но да. Часть группы перебрасывают из Главного пояса. Прогноз говорит о приближении бури, так что мы должны будем улететь. «Шредингеры» три и четыре остаются на Весте, а ты и запасной попрыгаете по Троянцам.

— А второй?

— Второй накушался. Попал в аномальную зону. Упакован и к ремонту готов. Можно сказать, минус один мушкетер. Чувствуешь себя Д’Артаньяном?

— Чувствую. Когда переброска?

— Уже летим к тебе. Прогноз дает до бури три недели, так что доставим второго к ремонтникам и успеем за вами вернуться.

Антон кивнул замолчавшему смарту. Переброска так переброска. Хотя некоторые проблемы наверняка возникнут…

—  Нет никакой необходимости вешать на ребенка такое знание. Луна — вот она, рядом. Он ее каждый день видит. Не видит? А, вы из Кемеровского региона… Ну, так тем более. Даже в телескоп заглядывать не станет. А если обратная сторона — и телескоп не поможет. Предки исследованиями ближайшей соседки не озаботились, а мы восполняем лакуны.

—  А просто ничего не говорить нельзя?

—  Нельзя. Это странно, он будет тревожиться, что-то придумывать. А так — вот она Луна, и на ней мой папа.

—  У меня жена в полярном стационаре, он будет спрашивать, почему я ее не навещаю.

—  А вы скажите ему, сколько ваших рабочих дней уходит на оплату суток в коконе. Современные дети хорошо считают.

«Крабик» включился через сутки после переброски. Определенного графика у него не было. Информация накапливалась, потом происходила синхронизация, где-то там, на Земле, живой Аксен видел сны о том, как путешествует с папой в кабине исследовательского грузовоза. А «крабик», выждав неделю, начинал новый сеанс связи. Теоретически Антон знал, что, если синхронизация не произойдет, прибор не включится. Но пока все происходило в срок.

И проблемы с изменившимся местоположением тоже пришли «в срок». То есть часа через два после начала общения.

— Па-а-ап.

— Что, малыш?

— Я взял курс по астрономии. Выключишь освещение — я на звезды посмотрю? А какие-то планеты отсюда будет видно?

Антон мысленно выругался. Вот и вся хитрость. «Не будем травмировать ребенка, пусть думает, что вы недалеко». Один раз, в самом начале, он выключил при Аксене освещение. Так чтобы отвлечь его от «непонятной мелькнувшей вдалеке странной громадины» (собственно, Весты), пришлось с десяток историй из своего детства рассказать. А теперь что? Выключить освещение — а за окном Юпитер, как на картинке. И как ребенок отнесется к тому, что отец мало того что во сне приходит, так еще и врет о своем местоположении, — неизвестно. Не фиг было соглашаться на эту работу. Сидел бы как все, «сторожил туман» и видел сына каждый день! Правда, уже был бы вдовцом, а сын — сиротой. Так что выкручивайся теперь, исследователь Пояса.

Впрочем, вот прямо сейчас, пожалуй что, и выкрутится. А дальше — увидим. Следующий сеанс через неделю. Может, с консультантом свяжется, пусть тот скажет, что его экстренно перекинули в Замарсье. Хотя первое, что сделает Аксен, — посчитает, сколько папа в это самое Замарсье лететь будет. С точностью до восьмого знака после запятой посчитает…

Так что попробуем потихонечку, полегонечку.

— Выключу. Остановимся — выключу.

— Спасибо!

«А остановка не раньше, чем через три часа, а сеанс закончится через восемьдесят минут».

— Па-а-ап. А почему…

Антон попытался сосредоточиться на вопросах сына, но мысли о грозящем раскрыться обмане не уходили. Собственно, если «крабик» останется на спинке сиденья, а грузовоз развернуть платформой к Юпитеру, то на небе будут только звезды, и ничего кроме них. Марс сейчас далеко по орбите, астероиды темные на темном небе и не видны особо. А если стекло слегка затемнить, так и вообще. Ну, рисунок не совсем тот, но, может, мальчик еще не всю астрономию проштудировал? И врать не придется, и тайна не раскроется…

— Скоро остановимся.

Повисла пауза. Аксен, перебитый на полуслове, оценивал новые возможности.

— О! А ты будешь еду греть? А покажешь мне, как датчики обратно прилипают? А…

Антон почувствовал, как выравнивается настроение. Веселый сынишка (пусть даже в виде «крабика») постепенно становился лучшим спутником в длинных однообразных путешествиях.

— Все будет. И освещение выключу, и липучки покажу.

— А гонять за ними будем?

Антон рассмеялся.

— Может, и придется. Если они еще не «наелись».

Небольшие исследовательские зонды, прозванные липучкам за свою способность цепляться самостоятельно за «Шредингер», и правда могли отказаться вернуться «на борт». Обычно это означало, что резервуары еще не заполнены даже на треть. Так что погоня за таким «голодным» агрегатом была неплохим развлечением. Своеобразная «охота без жертв», доступная исследователям холодного пустого мира.

«Вот и хорошо, вот и погоняемся. А Юпитер сейчас не в самой большой фазе, а Солнце отсюда вроде бы не видно…»

Притушив огни (ровно настолько, чтобы изображение плавно скользящего зонда стало заметным для «крабика»), Антон изменил направление движения «Шредингера» и как бы «наехал» на липучку. Зонд оказался действительно «голодным» и изящно ушел от захвата. Аксен радостно завизжал.

Антон вывел на экран датчики наполненности зонда: уровень основного резервуара едва достигал пятнадцати процентов. Охота обещала быть удачной.

—  Не пытайтесь изменять свой образ жизни в те дни, когда мальчик с вами. У вас не получится, да и ему это не надо. Ему нужно именно ощущение общей с вами жизни. Пусть даже наполненной обычной исследовательской рутиной. Он будет рассказывать вам о своей учебе, о друзьях, родственниках. Ему очень важно ваше внимание.

—  Послушайте, но он же будет получать информацию только во время сна?

—  Нет, в любой момент, когда пройдет синхронизация. Но усваиваться она будет, скорей всего, во сне.

—  Скорей всего?

—  Есть прецеденты сознательного отслеживания сигнала. Но не в первый год общения. И не у таких взрослых.

—  Взрослых? Кто же для вас маленький?

—  Один из участников программы начал в четыре дня…

Эта смена начиналась как любая другая — проверить данные внешних датчиков, проверить подачу топлива, проверить еще десяток параметров. Выпустить зонды. В общем, полтора часа на то, чтобы подготовиться и спокойно проехать следующие три часа. А потом опять час отдыха и опять все проверить. Смена как смена. Обычная работа обычного лаборанта малой мобильной лаборатории. Разве что за время сна станция вышла в область прямой видимости и прошла синхронизация. Вот тогда дорога наполнится вопросами и загадками.