Яблони на Марсе (сборник) - Страница 35

— Мы в любом случае передадим чертежи всем соседям. Невозможно создать атмосферу над половиной планеты.

— Передадим? Ты блаженный, Артем. Действительно думаешь, что правительство отдаст разработку бесплатно? Это мы за нее ни копейки не получим… Ладно, хватит разговоров. До купола ты дойти не сможешь, так что… прощай.

Взревев, квадроцикл рванул вперед и, заложив вираж, повернул в сторону купола.

«Маски-фильтра хватит на двенадцать часов. И еще у меня есть маячок, о котором ты не знал, — спокойно подумал Быстров, глядя вслед вездеходу. — Вопрос только в том, когда меня хватятся. Думаю, это произойдет очень скоро — когда ты доедешь до пункта охраны. Но где мальчик? Он на раскопках, это точно. Если двигаться, маячок будет сложнее засечь. Ничего, найдут на час позже. За это время я успею догнать Руму».

Он повернулся и быстрым шагом направился к развалинам.

Надо было остановиться, когда потерял бейсболку. Эх, надо было! Тогда пришлось бы разгоняться заново, скорость оказалась бы ниже, и скейтборд не вмазался бы носом в камень. Рума никогда еще не летал так быстро, поэтому не успел отвернуть в сторону. Ладно, кому он врет? Даже не заметил темного, едва присыпанного оранжевым песком валуна. Результат: движок вырван «с мясом», валяется, покореженный, метрах в пяти. Вопрос, который сразу возник перед глазами Румы, темными буквами на рыжем марсианском фоне: что дальше?

Можно было идти обратно. Навигатор скейтборда послушно показывал направление в сторону купола, но счетчик километража не радовал: почти тридцать от порога до злосчастного камня. Столько он не пройдет, а в пустыне найти его будет сложнее, чем здесь.

Можно было остаться. Выбрать уютное местечко и ждать спасателей. Отличный вариант! Жаль, не захватил корзинку с провизией. И не сказал никому, куда собрался. И маску-фильтр надел детскую, облегченную — на пять часов. Уже — на четыре.

Рума оставил ненужный теперь скейтборд на видном месте, как ориентир, и медленно пошел к развалинам. Фрагменты красных стен стояли по кругу, складываясь в спираль или обломки гигантской матрешки. На некоторых были обветрившиеся барельефы, в них с трудом угадывались то ли человеческие лица, то ли кошачьи морды. Под ногами скрипел песок, принесенный сюда еще древним марсианским ветром, и сразу становилось ясно, что никаких сокровищ он не найдет, до культурного слоя — копать и копать. Рума подошел к стене, присел на корточки, опершись спиной о ровный камень. Искать следы древних почему-то не хотелось. Очень хотелось жить. Три часа.

Он родился на Земле, но родители уже знали, что летят в числе первых колонистов, поэтому назвали его «Рума». Русский Марс! В классе из пяти мальчиков так звали троих. Девочкам давали свои модные имена: Мара — «марсианская ракета», Колина — от слова «колонизация». А Руме нравились старые имена. В них скрывался какой-то глубокий смысл, воспоминания о прошлом… Два часа.

Странно… неужели он не доживет до будущего? Не увидит Марса без куполов, с лесами и садами, синим небом, как на фотографиях Земли? Говорят, генераторы воздуха заработают совсем скоро. Где угодно можно будет ходить без маски. Сюда, к развалинам, опять приедут ученые. Эх, не дождался, поторопился. Час. Один час.

Один мужчина.

Мужчина в светлой куртке, с поломанным скейтбордом в руках стоял метрах в двадцати, появившись ниоткуда посреди пустыни.

— Рума! — в наушниках едва слышно раздался его голос. — Привет! Я Артем.

— А где все? — мальчик поднял голову и прищурился. Светловолосый, крепкий, невысокий. С облегченной маской.

— Скоро будут, подождем их вместе. У меня есть маячок… его, наверное, уже запеленговали. Как ты?

— Нормально. У меня, — Рума вздохнул, — кажется, воздух заканчивается.

— Ну-ка, покажи, — увиденное Артему не понравилось. Столбик индикатора уже перешел в красную зону и, казалось, таял прямо на глазах. — Ничего страшного. Моя маска почти полная.

— Запасная?

«Дурак я, дурак. Запасную-то и не взял. Понадеялся на квадроцикл, на то, что спасатели где-то рядом…»

— У вас две маски? — настойчиво повторил Рума.

— Не волнуйся, я отдам тебе свою, — как можно спокойней сказал Артем. — Это не страшно. Я могу побыть без воздуха… некоторое время. Нас очень скоро найдут, вот увидишь.

— Это правда? — подумав, спросил мальчик.

— Ну, конечно, правда.

— Что вы можете дышать без маски?

— А, это… Ну, вообще-то… — Артем решился, — нет. Но это ничего не меняет. Дети не должны умирать. Ты обязательно выживешь… и доживешь до старости, — он беспричинно развеселился. — Станешь таким толстым, вредным стариком: бе-бе-бе! Бе-бе-бе!

Рума не выдержал, рассмеялся.

— Ничего я не толстый! Дядя Артем, — посерьезнел, — а у вас дети есть?

— У меня? — отвечать не хотелось, но сейчас его чувства были не важны. Важно было, чтобы мальчик не испугался, не запаниковал и не натворил глупостей. Особенно тогда, когда Артема с ним уже не будет. — Сын. Лешка. Только он… — Артем запнулся, потом буднично произнес: — Умер.

И заговорил торопливо, может быть, впервые кому-то объясняя:

— Мутировавший вирус, помнишь? Несколько человек умерли, пока разобрались, что к чему. Жена и сын… а я даже не заразился. Они сгорели, как спички, за сутки. Как спички…

Мальчик молчал.

— Это неправильно, — успокоившись, продолжил Артем. — Дети не должны умирать. Никогда и ни за что. Поэтому ты — не умрешь. Но ты должен будешь кое-что сделать. Я директор НПО, которое разрабатывает генератор воздуха. Сейчас буду рассказывать, а ты слушай и запоминай. При испытаниях прототипа я обнаружил странное явление. Похоже, у генератора есть побочное действие. Запомни код к моему домашнему сейфу: «Лешка — двадцать — сорок». Мой сын и год его рождения. Запомнил?

— Да, — твердо сказал Рума.

Мгла перед глазами сгущалась, поглощая свет и звуки. Не страшно, совсем не страшно. Мысли, простые и тягучие, шевелились лениво, заполняя собой черепную коробку. «А вдруг успеют найти?» — медленно ползла одна, замирая в буром мраке. «Не бывает чудес, не бывает», — бормотала рядом другая. Сквозь темноту Артем увидел белесые, как негатив, силуэты склонившихся над ним существ. «Марсиане пришли ко мне…» — прошептала мысль, и все исчезло.

Артем открыл глаза.

Белый потолок, белые стены, совсем рядом — трубочка капельницы с прозрачной жидкостью. Похоже, больничная палата. У изголовья мерно гудит какой-то прибор. Светлые занавески на окне, за ними — яркое синее небо. Комната залита солнцем. Стоп! Синее? Синее небо?

— С возвращением, Артем Сергеевич, — в палату вошла медсестра — или врач? — в белом комбинезоне с непривычным накладным фартуком спереди. — Как самочувствие?

— Есть… самочувствие, — озадаченно ответил Быстров. — А что?..

— Очнулся? — в дверь ворвался еще один человек. — Дядя Артем? Артем… Сергеевич…

Быстров приподнялся на локте, удивленно пригляделся. Коренастый, крепкий, одежда странная, как из пластика или кожи… круглое лицо, светлые волосы, глаза…

— Рума? Да не может быть! Нет, вы отец Румы, наверное?

— Нет, я Рума и есть, — счастливо улыбнулся мужчина. — Сколько лет мечтал вас поблагодарить, дядя Артем!..

Они сидели за столом в просторном пустом помещении, похожем на столовую.

— …Вы были правы насчет временных перемещений. У Якимова — видите, до сих пор помню его фамилию, — из-за этого ничего не вышло. Он еще несколько лет бился с генератором, но стабильного результата так и не получил. Мне, конечно, не поверили: мальчишка-хулиган после шока и ведущий ученый — кого послушают? Но осадок остался, смотрели на него косо. Короче, не смог он больше здесь работать, вернулся на Землю. Следующему директору я отнес ваши записи, и тогда уже работа закипела. Я, — Рума смущенно опустил взгляд, — за это время сам разобрался, в чем смог, и сразу после школы попросился в НПО. С заочным обучением дальше, конечно. Генератор воздуха мы запустили еще пятнадцать лет назад. Какое небо теперь на Марсе, видите? В окна смотрели? Весна, все цветет, белые сады кругом. Я сам смотрю и удивляюсь, даже не представлял, как это красиво… — Он помолчал. — А машину времени — мы ее называем «переместитель Быстрова» — доделали только сейчас.