Я жизнью жил пьянящей и прекрасной - Страница 12
Б.
На всякий случай – так как я не знаю, как вы там устроились в разгар сезона, я адресую это письмо Маку.
Держи хвост пистолетом, Генрих, мрачные времена скоро пройдут!
Бригитте Нойнер в Берлин
Давос, 24.02.1930 (понедельник)
[Штамп на бланке: отель «Курхаус», Давос*]
Дорогой Генрих!
Я посылаю тебе золотой для твоего собрания амулетов, приносящих финансовый успех. Ты еще увидишь, как бойко пойдут дела, если ты всегда будешь носить его с собой.
Я сижу здесь с несколько тяжелой головой, ибо я вижу, что у меня получается роман*, а не фельетон, и ежедневно клянусь, что это будет моя последняя работа. Я бы хотел как можно меньше двигаться с места, чтобы не терять времени, и потому остаюсь здесь насколько можно, я думаю, где-то до середины марта. Потом я хочу на пару дней приехать в Берлин, взять машину и снова где-нибудь крепко засесть, чтобы корпеть дальше, пока не закончу эту чушь. Самое лучшее сейчас – сосредоточиться на этом и закончить до июля.
Я веду здесь славную жизнь, только немного пристрастился к выпивке, когда лежал в постели, – грипп можно вылечить только алкоголем; как тебе известно, шнапс здесь весьма хорош. Также как и сигареты.
Прочее идет своим чередом. Йоханнес* добродушен и снова появляется время от времени, мадам Р.* тоже старается, но, кажется, дружба дала трещину – естественно, меня это нисколько не волнует.
Время в постели заставляет считать прогулки крайне важными для здоровья. Сезон уже на исходе. Мой флигель сегодня закрыли и предоставили комнату в «Курхаусе». С ванной, очень комфортно.
Дело с Улльштайном* доносит свои грязные волны даже сюда. Почему это опять должно касаться именно нас? Почему бы и не других тоже?
Крайне неприятно, что Х.* ведет себя скверно. Но лучше всего будет, если ты наплюешь на это, пусть все идет своим чередом. Надо понимать, что в единственной жизни, которая идет сама по себе, пару раз в году приходится встречаться с неприятностями.
Генрих, мой дорогой, доставь в ближайшее время в мастерскую мою клячу «Ланчию» для покраски, чтобы она была в порядке, когда я вернусь. И пошли мне как-нибудь, во сколько тебе обойдутся восемь цилиндров.
Радуйся, что квартира будет хорошей – путешествия приятны только тогда, когда у тебя есть приличное пристанище, это для меня сейчас очевидно.
Будь бодр и здоров, Генричек, пойди и купи себе новый парусник – на новой палубе будет тебе полное удовольствие.
И купи себе, пожалуй,
у Таубера «Старую песню» (Одеон)
«Розы и женщины»
«Я же тебя люблю»
Также вальс из «Кавалера роз» (электрола, в исполнении Стоковского* или кого-то в этом роде).
Это чтобы тебе было чем заняться, старина, – и если плохое настроение захватит, только Бюкебург – Гец фон Берлих. И да здравствуют товарищи. Большие затраты.
И впрочем, обновленная «Ланчия» – не позднее, чем через три недели.
Бригитте Нойнер в Берлин
Херингсдорф, 16.06.1930 (понедельник)
[Штамп на бланке: «Курхаус», Кайзерхоф-Атлантик-Херингсдорф]
Бравый Генри!
Здесь ветрено, прохладно и солнечно, но я встаю уже в восемь утра.
Пусто, скучно и так хорошо для работы.
Получил ли ты мое последнее послание с цветами
(символический мак-самосейка)?
(из огня – да в полымя)
Я спрашиваю потому только, что Грета на такое не отвечает.
Кроме всего прочего, я горжусь! Я как раз начинаю полностью перерабатывать последние восемьдесят страниц*.
Скажи-ка, Генрих, сохранился ли у тебя ключ от моего почтового ящика? (32) Напиши мне, так ли это? – и что ты даешь мне честное слово каждые три дня забирать оттуда почту? Если там попадется что-то важное, перешли мне, пожалуйста!
Я сегодня окунул руку в море – сам пришел в ужас от собственной храбрости, только поиграв с мыслью о возможности искупаться.
В воскресенье у меня день рождения, старина, – сделай мне подарок и напиши что-нибудь милое.
Мне тебя не хватает – странно, не правда ли? Даже очень странно. Такова жизнь. Когда живешь в ста метрах друг от друга, этого не замечаешь, особенно когда занят. Но подожди, на последней странице моего сочиненьица я еще расцвету, как пион! Нет новым войнам! Нет новым книгам!
Как там с машиной?
Твои флирты я вскорости перееду! Или заставлю их сочинять книги.
Keep dmiling! (Гораций)
Немного запаха моря уже придает мобильности – во всяком случае для работы, но позже – вот!
Ответь поскорее, мой изумительный, твоему
Лунному теленку [3]
с правом на охоту!
P. S. Самые добрые пожелания господину д-ру мед. Маркусу Даммхольцу!
Д.О.
Роман Э. М.Р.
1. Мотто: Бюккебург
2. Мотто: Л.м.а.А.
3. Мотто: Всегда постепенно вперед.
До августа я не успеваю!
Вывод: Вы меня больше не застанете!
Марии Хоберг в Абазию
Оснабрюк, 05.08.1930 (вторник)
Дорогая уважаемая фрау!
Мои дни здесь проходят в работе, дожде, депрессиях – и один только взгляд на календарь заставляет с ужасом вспомнить о том, как долго уже Вас здесь нет. Но в дороге не следует слишком много думать о доме – лучше наслаждаться солнцем, морем и друзьями, как будто кроме этого нет ничего иного.
Вы, конечно, замечаете, что я всего лишь ищу способ извиниться за то, что я не написал Вам раньше. Но если серьезно: в эти напряженные недели я ничего не слышал и не видел, и я не мог ни о чем другом думать, только о работе. Кроме того, я был почти десять дней не совсем здоров, так, видимо, известное нервное расстройство действительно случилось со мной.
Но теперь я в порядке, и моей первостепенной задачей будет поведать Вам, что дом, двор, сад и ребенок* в полной сохранности и в отличном состоянии. Билли находится здесь и уже без остатка отдается дому. Карла загорела и здорова. Погода до того скверная, что Вы должны быть вдвойне счастливы, будучи в отъезде. В один из дней здесь побывала моя жена, но только один день – работа* очень напрягает.
Мое «нервное расстройство» сыграло свою роль, все вокруг стали весьма послушными.
Что еще? Что еще может случиться в Оснабрюке? Вчера прошел праздник стрельцов – самое значительное событие сезона.
Мы с радостью ждем Вашего скорого возвращения!
Сердечное спасибо за обе открытки, Вам самые добрые пожелания усердного отдыха и прекрасного возвращения от Вашего
главного дворецкого
Эриха Марии Ремарка.
Бригитте Нойнер в Берлин
Оснабрюк, конец августа 1930
Ты что, свиная шкура, писать не умеешь?
Или ты считаешь, что пара банковских счетов в конверте с тремя словами – это уже письмо?
Подожди, вот я вернусь в Берлин! Я из тебя сделаю картофельное пюре!
В остальном – дождь – работа – вне себя от гнева!
Твоя судьба!
через три недели!
in three weeklys!
en trios semanes!
in dree weerken!
ento trito wekerli!
ennos trente wantos!
in trosteriti wentatscheerplus!
Гансу-Герду Рабе в Оснабрюк