Я живу в этом теле ! - Страница 10

Да и многие проблемы, если бы не были разрешены уже сейчас, то разрешились бы в следующем поколении.

Дрожь прошла по телу, заледенила сердце. Не затем ли меня… Да кто же я, посланный затем… возможно, затем… чтобы повлиять на всю эту нелепость, именуемую цивилизацией?

Обжигаясь, допил кофе, горячая, почти черная струя влилась в кровь, ударила в голову, сердце застучало чаще.

Меня подбросило, замелькали белые стены. Это мой разумоноситель, не в силах усидеть на месте, выскочил из кухни и заметался по квартире с такой скоростью, что картины на стенах и книжные полки слились в пестрые полосы. Дверь на балкон распахнулась с треском, набухла после недавнего дождя. С порога я застыл, прикованный страшным зрелищем: огромный бледно-оранжевый шар, небесный спутник этой планеты, медленно опускается за темный горизонт! Конечно, я понимал, что на самом деле Луна, вращаясь с огромной скоростью сразу в нескольких направлениях, несется вокруг этой планеты, а та с еще большей скоростью, сравнимой разве что со скоростью пули, вертится и вокруг своей оси, и вокруг звезды. Но обманчивое зрение твердило, что пол под ногами находится в центре мира, а я живу, да-да, живу в этом теле, что разлеглось в плетеном кресле на балконе, мой организм настойчиво посылает в мозг сигналы, что устал, чувства притупились, срочно надо освежить их… в некоем странном состоянии – сне…

Я попробовал взять контроль над телом, оно в самом деле подчиняется во всем… за исключением вмонтированных в него ограничителей. Сколько я так просидел, таращась на жутковатое звездное небо, но в голове снова зароился туман, мысли начинали путаться. Мой организм уже сам по себе зевал, чесался, оглядывался на раскрытую дверь в комнату, где видна кровать. Как ни горько, но я настолько плотно всажен в это тело и привязан к нему, что его примитивные инстинкты и желания властвуют надо мною!

– Черта с два! – сказал я зло.

Я смолол кофе, но в последний миг руки зависли над джезвой. Ну, поставлю на огонь. Ну, выпью еще одну большую чашку этого наркотика: еще крепче, еще слаще, еще горячее. Продержусь без сна до утра. А что потом? Даже за крохотную победу надо расплачиваться… Если смогу продержаться без сна, переломив примитивные инстинкты этого разумоносителя, то к утру голова будет как ватой набита.

Значит, вот пока что первое открытие: я не могу воспользоваться никакими другими силами, кроме крохотных силенок моего разумоносителя. Не могу перемещаться во времени и пространстве, для меня закрыто как прошлое, так и будущее. Я не могу даже протянуть руки и потрогать в Индийском океане воду, теплая ли, не говоря уже о том, чтобы усилием воли перенестись на Марс и побегать по его красным пескам, перейти в другое измерение и посмотреть взрыв сверхновой… Но что, что я должен совершить?

Расстелив постель, подошел к балкону, намереваясь закрыть двери. В лицо пахнул прохладный ночной, нет, уже почти утренний воздух, слегка влажный, с запахами разогретого асфальта и бензина. От близкой дороги прошуршали шины, вдали звякнули составы, коротко ревнул гудок. В соседнем дворе надрывно забибикала машина с чересчур чутким автосторожем.

Я стоял неподвижно, плечо уперлось в дверной косяк. Глаза, привыкшие к яркому свету комнатных ламп, выхватывали только желтые пятна фар, оранжевые огни в окнах напротив, потом я начал различать силуэты.

Мазнул взглядом по темному небу, снова вперил взор в дом напротив: в одном из окон раздевалась женщина с развитой фигурой… ощутил неудобство, поерзал, взгляд словно сам поднялся кверху.

Мир, в котором я теперь, накрыт темным исполинским куполом. Тысячи звезд усеяли свод, тусклые и яркие, мерцающие и недвижимые. То ли воздух оказался на редкость чистым, без облаков и ядовитого смога, то ли еще что, но я ощутил, что смотрю и смотрю неотрывно на эти звезды, а холодок со спины расползается по всему телу, пробирается во внутренности, ползет ледяной струйкой к сердцу.

Это и есть звезды, о которых говорил еще отец этого разумоносителя, о которых это существо читало в учебнике астрономии. Скопления раскаленного газа, что находятся от меня, от этого балкона, на расстоянии… тысяч и тысяч, но не километров, не сотен тысяч километров, а сотен световых лет! Это значит, что свет, который распространяется почти мгновенно, оттуда летит многие и многие годы. И что весь этот мир, где я нахожусь, – крохотнейшая песчинка в абсолютно пустом мире. Земля в сравнении с заурядной звездой, каких мириады, – песчинка рядом с небоскребом. Но сами звезды разбросаны в пустоте, как песчинки: одна над Тихим океаном, другая – над Атлантическим, третья – над Африкой. Да нет, куда реже…

А что же планета Земля, перед которой звезда – небоскреб?

А что же я, мелькнула жутковатая мысль, которому эта планета кажется бескрайним необъятным миром? Каково мое место в этом чудовищно, невообразимо огромном мире?

В страшной пугающей черноте космоса я с астрономической неспешностью двигался мимо нейтронной звезды. Идеально круглый шар блестит как зеркало, и хотя размером почти с Юпитер, но на нем не найти горного хребта даже в миллиметр высотой. Чудовищная гравитация выровняла поверхность до холодного ужаса идеально. И жить там невозможно, я лечу… сам?.. в каком-то аппарате?.. Нет, я не лечу, я просто двигаюсь. Медленно и неспешно двигаюсь через космос… Сам по себе?.. Во мне нечеловеческая тоска, ибо прошли миллиарды лет с того времени, как я уже двигаюсь через пространство, тянусь через этот континиум, астрономически медленно перехожу от одного мира к другому… но везде чернота, однако надо жить, искать…

Смутно я чувствовал, что во всей Вселенной больше нет жизни. Что есть только я, единственный, от этого тоска росла, уже нечеловеческая тоска, вселенская тоска.

Очнулся от ужаса в холодном поту. Сердце колотилось, как будто я бежал на высокую гору. Я лежу в комнате своего разумоносителя, но чернота космоса еще во мне. Грудь сжимает тоской. Страх размером с горный хребет не вмещается в мое человеческое Я. Краем сознания я ощущаю, что воспринял только тень тени того, что ощущает то Иное, с чем или кем я был на какой-то жуткий миг связан.

Я умер бы, мелькнула мысль, пробудь в этом странном контакте дольше или вмести в себя больше. К счастью, человеческое сознание снабжено предохранителями, ими снабдила эволюция, остальную массу чувств я просто не воспринял. А те, кто воспринимал, вымер. Наверное, в первобытных или не совсем первобытных племенах не могли понять, почему кто-то вдруг падает замертво без всякой видимой причины.

Это называется сон, вспомнил я. По телу еще ходил холод, вздымая на коже пупырышки и волосы. Сон – это… Это нечто страшное и загадочное, разумоносителям все еще непонятное. И неисследованное. Никто на этой планете все еще не знает, что это такое. Как кипит плазма в недрах звезды за сто миллиардов световых лет – знают, но что происходит с каждым из них каждые сутки – не знают.

Черт, да где же я был? Что со мной творилось в то время, когда я лежал в бессознательном состоянии? Это ж не специально для меня придумано! В так называемый сон впадает каждый житель этой планеты, будь он человек или собака. Не знаю, спят ли амебы, но люди впадают в это странное оцепенение все…

С другой стороны, мелькнула судорожная мысль, за это время можно скачать все файлы из моего мозгового харда. Да и не только скачать! Скачать можно за наносекунду, а за целую ночь меня можно как перепрограммировать всего с головы до пят, так и вовсе…

Холодок превратился в ледяную волну. Да, во время семичасового оцепенения со мной можно сделать настолько много, что…

Нет, лучше об этом пока не думать. Надо поскорее понять, что от меня требуется, и как можно быстрее выполнить свое предназначение.

Что это было? Если сон – лишь слегка искаженное восприятие повседневности, как принято здесь считать, то откуда такой сон? В этом человеческом теле я никогда не был в космосе! Да еще в таком космосе.