Я выбираю тебя - Страница 31

Ее ответа пришлось ждать еще день.

«Майкл приехал вместе с Риа. Хочет взглянуть на свои корни. И на твои тоже. Он очень похож на тебя, только не такой помятый».

«Следы жизненного опыта… Майкл еще младенец».

«Александер, держись от опыта подальше, он вреден для здоровья и портит одежду. Ну как, нашел свое неуловимое растение?»

«Еще нет, но здесь есть много других. Неделю назад я послал в лабораторию образцы».

«Так всегда и бывает. Ты спасаешь жизни, я готовлю мороженое».

«Даже спасенным нужно мороженое».

Каждый день ее послания заставляли его задуматься, улыбнуться, пожалеть, что нельзя протянуть руку и обнять ее. Прижать к себе, зарыться в ее волосы, впиться в сладкие клубничные губы…

Он посылал ей снимки найденных им растений, фотографировал застенчивых аборигенов, хижину у реки, где они встали лагерем, идеально белый пляж, который он нашел на побережье. «Плавал, испек пойманную рыбу на костре, спал под открытым небом, видел звезды». И вместо того чтобы просто наслаждаться моментом, как было до встречи с Салли, он тосковал по ней. Жаль, что ее нет здесь, рядом, что нельзя разделить с ней радость.

«Прямо райский уголок! Рада, что ты смог несколько дней отдохнуть. Майкл очень кстати увез Риа назад в Штаты на пару недель. У нас проливной дождь. Вредно отражается на делах».

Джулия в письмах спрашивала, когда он вернется домой.

Риа посылала ему весточки, когда ей что-то было нужно.

Салли не такая.

Ее интересует, чем он занят, что нового нашел, как ему удается высушить носки после ливня… Каждый день он с нетерпением ждал конца работы, когда можно задрать ноги и недолго побыть с ней.

«А ты постарайся и в ливне найти что-то хорошее, — посоветовал он. — Пошлепай по лужам». — Он улыбнулся, надеясь, что она пришлет ему фотографию. Можно поспорить, что у нее розовые резиновые сапоги.

На следующий день она ничего не написала.

Он понимал, что возможны сбои со связью, и все же внутри образовалась странная пустота. Несмотря на зной, его почему-то пробирала дрожь.

Салли сильно занята. У нее миллион важных дел, ей сейчас не до него… И все же он всю ночь ворочался без сна.

Когда и на следующий день она не ответила, внутри него все застыло; он воображал всякие ужасы. Головой он понимал, что это глупо. Салли живет в тихом провинциальном городке. В Лонгберне ей не грозит встреча с самой опасной ядовитой змеей. Разве что обожжется крапивой. И комары там не малярийные.

Подсознание внушало: с ней мог произойти несчастный случай. Он никак не мог успокоиться. Авария с участием нескольких машин в плохую погоду на кольцевой дороге — она ведь сама написала, что у них проливные дожди. Может быть, она сейчас в коме в реанимации… И никто не удосужился его известить!

Он набрал: «Скучаю без твоих писем. Как ты?» — и покачал головой. Он слишком остро на все реагирует. Если что-то не так, Риа даст ему знать… возможно.

Но никто не знает, как он к ней относится. Он и сам не знал, пока не испугался. Вдруг она его не дождется?! Он вздрогнул и стер свое сообщение. Наверное, она послушала его совет и наслаждается жизнью. Он ведь не просил ее ждать его. Он и не хотел, чтобы она его ждала. Он бы не вынес такой тяжести…

Александер лег, но ему не спалось. Через час он снова проверил входящие письма. Около часа ночи — в Лонгберне была середина дня — он сдался и позвонил ей на мобильный. Чтобы убедиться, что с ней ничего не случилось.

Ее голос в автоответчике сообщил, что она не может взять трубку, но, если он оставит сообщение, она ему перезвонит.

Александер понял, что все это время занимался самообманом.

Он хочет обнимать ее, хочет быть с ней, хочет говорить с ней, но он отрезан, разъединен, висит на веточке. Он сам так решил. Почему же ему кажется, что ветку, на которой он висит, спилили, и он падает? Салли ворвалась в его жизнь, и он, сам не замечая, начал принимать как данность, что она всегда будет рядом. А на самом деле без нее он не может прожить ни дня!

— Алекс… — В хижину вошел его помощник, аспирант-австралиец, который взял академический отпуск, чтобы поработать «в поле». — Один гонец кое-что принес… Иди, взгляни!

Гонец принес лист растения, за которым он охотился целых три года.

— Значит, это не миф. — Александер погладил лист и вскинул голову. — Питер, отправляйся с ним. Ты знаешь, что делать.

— Я?! Да ведь настал твой звездный час!

— Не важно, кто первый найдет растение, — сказал Александер, кидая вещи в сумку. — Я возвращаюсь домой.

— Срочные семейные дела?

— Что-то в этом роде.

— Салли, просто не верится, что ты все выходные работаешь здесь совершенно одна. Что с братьями Джексон?

— В четверг их мать срочно забрали в больницу, а мне все равно нечего делать… — Кроме шлепанья по лужам. Конечно, работать в одиночку невесело. — Остались последние штрихи.

Она встала и машинально потерла ладонью лицо. Щека запачкалась краской, и она попробовала оттереть краску подолом футболки Александера. Она надела ее специально, чтобы краска заглушила его запах. Надо перестать на ночь класть ее под подушку. Не надо писать ему и каждые пять минут проверять входящие письма в ожидании его ответа.

Надо перестать обманывать себя. Он вовсе не надеется, что она будет ждать его. Он ни разу не попросил ее об этом. Наоборот, ясно дал понять, что продолжения не будет.

Александер ее не обманывал. И ей остается только одно: быть честной с самой собой.

— Салли, что с тобой? Вид у тебя… — Эль замялась. — Тебе помочь?

— Все нормально, — ответила Салли. — Сейчас приберусь и пойду домой пешком.

— Пешком?

— Дождь кончился. Ветер сдует с меня паутину.

— И запах краски.

— И его тоже.

Такси остановилось у «Фронтона». Как только Александер вышел, ему навстречу с радостным лаем вылетел Малыш. За ним ковылял еще один щенок — новый. Александер взял его на руки и направился к кухне.

Бэзил, стоявший у плиты, просиял:

— Александер! Салли не говорила, что вы прилетаете.

— Я и сам ничего не знал… Она дома?

— Все выходные работала в кафе. Накладывала последние штрихи.

— Одна?

— Она сама так захотела. Эль только заглядывала проверить, как она там. Кажется, домой она решила пойти пешком. Ей нужно подышать воздухом.

— Тогда я пойду ей навстречу.

Салли брела по берегу. После дождей река вздулась. Утки жались к берегу. Все лужи ее.

Она не ответила на предложение Александера «пошлепать по лужам», а больше он не писал. Он, наверное, чувствовал себя обязанным отвечать на ее письма, а она придавала им больше значения, чем есть на самом деле. Наверное, надо написать ему: общаться на расстоянии приятно, но ей нужно жить своей жизнью, а не той, что мерцает вдали, как мираж.

Александер повернул к берегу и увидел, что шагах в пятидесяти от него стоит Салли и сжимает в руке телефон. На ней старые джинсы в пятнах краски и его футболка; волосы повязаны шарфом. На щеке голубое пятно. Он в жизни не видел ничего прекраснее.

Он успел преодолеть половину разделявшего их расстояния, когда она вскинула голову. И в ту секунду, прежде чем она сумела спрятаться за своей разящей наповал улыбкой, он понял: с этим не сравнится ничто. Он вернулся домой к любимой, к женщине, которая любит его…

— Александер… Что ты здесь делаешь?

— Неприятно было думать, что ты шлепаешь по лужам совсем одна.

— И ты пролетел полсвета, чтобы прыгнуть в лужу?

— Нет, я пролетел полсвета, чтобы прыгнуть в лужу вместе с тобой…

Снова настал миг, когда она совершенно раскрылась. На сей раз он не стал ждать, когда она снова спрячется за своей улыбкой. Он прижал ее к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Разве у тебя на Пантабалике нет луж? — Голос у нее дрожал.

— Там нет тех, с кем хочется шлепать по лужам… И потом, не хочется шлепать одному. Вот еще почему я вернулся домой, Салли. Я люблю тебя и останусь с тобой… Если, конечно, ты меня не прогонишь.