Я влюблен в ужасную женщину, или Заколдованные конфеты Блум (СИ) - Страница 8

— Люсинда! Сколько же вы весите, что даже обычная кочка может стать для вас фатальной?

Ах он… Я почувствовала, как лицо заливает краска. А перед глазами начинают плясать цветные пятна. Он бы у меня еще размер груди спросил, деревенщина!

— Сколько нужно, столько и вешу! — огрызнулась я и отвернулась к окну.

Мы выехали на окраину города. Новомодная иллюминация здесь уже не была в ходу, вместо этого я видела светлячки бытовой магии. Они не давали столько света улицам, но все же, хоть что–то освещали.

До Додди–Пайка, притона бандитов и продажных женщин, оставалось всего–то пару остановок. Их мы проехали с Хаски молча.

На нужной остановке вышли, расплатившись с извозчиком, и направились в сторону светящейся при помощи магии вывески.

— Почему ордер дали на такое позднее время? — все же спросила я, решив прервать затянувшуюся гнетущую паузу.

— Владелица не хотела огласки. Да и король не заинтересован в том, чтобы все узнали, в каком месте смерть застала его племянника. Для первой это престиж, для второго — репутация.

Я кивнула, соглашаясь и останавливаясь в нерешительности у крыльца. Все окна в здании были погашены.

Хаски посмотрел на меня и подал руку, помогая подняться по ступеням лестницы.

— Спасибо, — пробормотала я, ища взглядом звонок.

Не нашла, и закусив губу, все же дернула за язычок колокольчика рядом с дверью. Какое–то время мы стояли в тишине, а я уже подумала, что придется выбивать дверь магией. Даже зажгла на пальцах искру боевого пульсара.

Дьявол лишь снисходительно окинул меня взглядом.

— Вы слишком нервничаете, госпожа Блум, — сказал он. — Обычно люди в провинциях, не привыкшие к столичному ритму, весьма неспешны… И они не любят, когда их торопят. Поверьте моему опыту…

Скрипнула зубами.

— Иногда бывает полезно поторопиться. Например, когда за спиной у вас умертвие, а справа — убийца.

Хаски насмешливо прищурил взгляд.

— И все же, сомневаюсь, что хозяйка Додди–Пайка относится к кому–либо из них.

Дверь скрипнула. На пороге показалась женщина, в пеньюаре и блеклом чепце. Губы ее были густо накрашены фиолетовой помадой, несмотря на столь поздний час.

— Лео? — лицо ее озарилось странным узнаванием. — Что тебе нужно? И… Кто это с тобой?

Поджала губы, выуживая из кармана уже приготовленную корочку.

— Мы из Сыскного Управления. Тайный Советник короля, Люсинда Блум, — помахала документом перед лицом женщины и прошла внутрь, зажигая на пальцах магический свет. — Как давно вы знаете Леонарда Хаски? Вы были здесь, когда был убит племянник короля Никор?

На плече сомкнулись стальные пальцы.

— Не могла бы быть повежливей? — прошипели на ухо. — Адетта, не обращай внимания, у Люсинды сегодня нет настроения. Во всем виноват я… Заставил просидеть ее вчера полночи на пороге своей конторы, вот она теперь и злится…

Мне хотелось его убить. Адетта же, напротив, повеселела.

— Ах, Лео! Хорошо, что пришел именно ты! Я уже не знала, что и говорить!

Женщина щелчком зажгла свет, заставив меня поморщиться. Внутри оказалось неожиданно мило. Особенно для заведения, о котором ходило столько противоречивых слухов. Мне не приходилось здесь бывать раньше. Обычно, в подобные места мотался кто–нибудь из «мелких сошек». Я несколько раз посылала сюда Томи, но ни разу не была сама. Однако, мое упущение.

Будь я знакома с владелицей, мне не пришлось бы сейчас краснеть за Хаски, которого тянуло на «женщин бальзаковского возраста с сомнительной репутацией». Взять хотя бы эту продавщицу с эклерами!

Я продолжила осматриваться вокруг, подмечая антураж сельского кафе. Здесь, в просторном помещении, стояли несколько столиков, укрытых клетчатыми скатертями из дешевого материала. Из него же были пошиты занавески на окнах. В дальнем углу была крутая деревянная лестница в темном лаке, а рядом с ней — барная стойка, к которой и поспешила Адетта.

— Вот! Идите сюда!

Я, бросив мрачный взгляд на Хаски, излучающего тонны добродушия и миролюбия, прошла за ней.

— Это было позавчера, — хозяйка заведения выудила откуда–то из–под стойки толстый увесистый журнал и, открыв его, быстро пролистала. — Здесь все оставляют свои личные подписи. Иначе я не пускаю в клуб.

— Информация конфиденциальна? Кроме вас к журналу кто–либо имеет доступ? — спросила я.

Адетта покачала головой.

— Только я. И изредка мне помогает Урки, но я даю ему печать–разрешение. Вот… Здесь подпись Никора Эфессо.

Я взглянула на размашистую роспись и провела над ней рукой, прикрывая глаза и подключаясь к отпечатку ауры. Действительно племянник короля был здесь. И его уже не было в живых.

Посмотрела на заинтересованный взгляд Хаски и чуть кивнула.

Могу я тоже взглянуть?

Протянула ему журнал. Мужчина бегло пробежался по списку имен.

— В этот день у вас было не много посетителей. — заметил он.

Адетта кивнула

— Да, был дождь. Эта погода так нехарактерна для наших мест! Что же до посетителей, то их было семь.

— И среди них была Патриция Песка? — выловила я знакомое имя, заглядывая на исписанные страницы через плечо мужчины. — Вам известно, что она три года назад убила собственного мужа на почве ревности?

Владелица притона поджала губы, резко захлопывая журнал.

— Вы знаете, у нас много кто бывает. Именно поэтому журнал строго конфиденциальный…

— И я его забираю. — я положила руку на толстую затертую обложку. — Дело государственной важности. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы как следует изучим имена тех, кто мог бы быть потенциальным убийцей?

Журнал действительно был мне нужен. И вымаливать и что–либо просить по примеру Хаски я не собиралась.

— Вы не имеете права! — попыталась было возмутиться Адетта, но Дьявол достал ордер.

— Увы. Все же, это довольно важная вещь… Прости, но придется нам все же его изучить. Обещаю, что ни одно имя из твоих списков не просочится за пределы Управления.

Женщина кивнула, видимо, смиряясь со своей временной потерей.

— Никор был убит здесь? — сухо продолжила я допрос.

— Место убийства там, в комнатах, наверху. — выдавила из себя Адетта. — Это было так ужасно…

Она повела нас по лестнице вверх. Ступени ужасно скрипели, а еще я чувствовала, как Леонард Хаски дышит мне в затылок, и было жутко неудобно. А еще, немного стыдно, оттого, что тот строил из себя святошу, а я оказывалась в глазах «добрейшей женщины, содержавшей притон бандитов и проституток» столичной хамкой, решившей оскорбить ее бескрайнюю добродетель!

— Вот. Сюда.

Мы наконец поднялись наверх. Снова щелчком зажегся свет, Адетта раскрыла дверь, впуская нас внутрь.

— Тут ничего не изменилось. Только забрали тело.

Найан дер Алитер

— Что привело вас в столь поздний час в наше Управление? — спросил Фиджеральд Оваро, чуть подаваясь вперед. — И… Простите мне мою наглость, но я все же раскрою ваше инкогнито сейчас, Ваше Высочество.

— Как вы меня узнали? — спросил Найан.

— Работа не позволяет мне совершать такую ошибку как незнание наследника Гроссенвиля. Ваши портреты есть в коллекциях нашего архива.

— Вот как… Что ж…

— Полагаю незачем разыгрывать спектакль, Ваше Высочество, я к вашим услугам. Зачем вы здесь?

— Меня интересует дело убитого Никора. Видите ли, я хотел с ним встретиться тайно, но мне не удалось… Кто–то успел этому помешать.

— Даже так? Мне необходимо подшить эту информацию к делу, уверен, что наши следователи Блум и Хаски сумеют все же в кратчайшие сроки разгадать этого Амбидекстра.

Оваро чуть поморщился, а на его лбу пролегли чуть кривоватые складки.

— Я бы не хотел это афишировать.

— Что? Но почему?

— У меня на то свои причины. Собственно, я как раз за этим и пришел. Гроссенвиль будет бесконечно благодарен лично вам, инспектор Оваро, если о моем маленьком секрете никто не узнает.

— Это противоречит всем правилам! И затруднит дело!