Я видел сон (СИ) - Страница 5

А хоббит из Шира то ли с перепугу, то ли с голода сжевал почти все сухофрукты за пару минут.

- Угощайся, - сказал Торин, разворачивая сверток, - восточное лакомство.

- Пробовал, - кивнул Бильбо, но все же подхватил посыпанный сахарной пудрой лукум.

- Отчего тебя никто не купил, а, Бильбо из Шира?

- Откуда мне знать, - нахмурился он, кажется, успокоился слегка, и Торин долил в его кубок вина до краев. - Толку от меня, видимо, мало.

- Надо придумать так, чтоб был толк, - мягко проговорил Торин, но у Бильбо от этих слов душа рухнула куда-то в леденящую пропасть. Он вновь принялся за вино в надежде напиться и забыться.

Почувствовал широкие и теплые ладони на плечах, отчего едва не поперхнулся. Сердце вновь зашлось, словно изорваться желало.

- Ты, между прочим, солгал мне, - тихо сказал Бильбо, вжимая голову в плечи, - ты обещал меня спасти за то… что я тебе сделал.

- Я обещал вывести тебя из темницы, - возразил Торин, скользя ладонями вниз, - и я вывел.

- Какая разница, где сидеть, если взаперти, - голос Бильбо заметно дрогнул. Он резко развернулся вдруг, уставился в прохладные глаза Торина:

- Мне страшно.

- Нечего бояться, - спокойно ответил Торин.

- Мне от тебя страшно. Не трогай меня.

- Будешь делать все, как я прикажу, - прошептал тот, прижимаясь губами к островерхому уху, - и не надо будет бояться, тебя никто пальцем не тронет.

- Только ты тронешь своей здоровенной елдой?! Ты не понимаешь, похотливая ты скотина! - вспыхнул Бильбо, не хотел больше подчиняться, один вред только. Если подчиняться - все равно все выйдет плохо, но так хоть перед собой не стыдно.

И он тут же укусил гнома в шею, пнул посильней, подхватил тяжелый подсвечник и ударил наотмашь со всей силы! Ощутив, как металл крепко и звучно ударился о кость, Бильбо выронил подсвечник, свечи раскатились по полу, воск плеснул на ноги. Торин прижал ладонь к рассеченному виску и уставился на хоббита в упор. И вновь Бильбо в его взгляде все прочитал. Увидел горячее желание Торина сдавить его, Бильбо, голову и раздавить как спелый гранат, чтоб хрустнуло, хлюпнуло сочно и глухо, и по ладоням потекли густые алые струи, а ошметки под ноги полетели.

- Плохо же тебя воспитывали, - сощурился Торин, нависая над Бильбо. - Придется заняться этим самому.

И ухватил пальцами за ременную петлю, все болтавшуюся на шее у хоббита. Из глубины души, как подземный ветер, как древнее зло, поднималось темное чувство, темное, сладкое, крепкое как горячее вино. Сразу било в голову, а имя этому чувству было безнаказанность.

- Ты моя вещь, - сказал Торин, ничего не делая, просто оттягивая петлю пальцем вверх, но Бильбо уже стиснул его руку и уставился взволнованно: не хотел ни боли, ни смерти.

- Будешь возражать?

Бильбо молчал. Не соглашался, но и не возражал, не сводя глаз с его пальцев и сипло дышал, будто Торин уже затянул петлю.

- На кровать. Живо, - велел Торин, расстегивая пряжку ремня, но Бильбо не двинулся с места. Пришлось подхватить его и волоком оттащить к кровати, швырнуть на нее и вновь взяться за ошейник, чтоб хоббит не сбежал.

- Давай как там, внизу, - попытался сторговаться Бильбо, обхватил вдруг Торина за руку. Прошептал тихо и просяще:

- Пожалуйста. Я сделаю тебе приятно.

- Сделаешь, - согласился Торин, - раздевайся и ложись на живот.

- Да не так! - воскликнул Бильбо, мешаясь, перехватывая его руки, Торин едва сдержался, чтоб не отвесить пощечины - в последний момент отвел ладонь, просто погладил по уху. А потом молча расстегнул ремень хоббита, вытянул его. Бильбо молчал, как оглушенный, все еще переживал тяжелый замах, так и не закончившийся ударом.

Ничего не сказал даже, когда Торин приспустил его бриджи и перевернул на живот. Не раздел даже полностью, не успел.

Кровь шумела, билась в стенки аорты так, что Торин, казалось, свой пульс услышать мог. Осторожно прикасался пальцами к его телу, с тихим восхищением разглядывая его, такого чарующе не похожего на гнома. Ямочки на пояснице, такие аккуратные, ровные и одинаковые, поросшие невидимыми волосками, нежнее, чем у женщин на подбородке. Задница, соблазнительно округлая и крепкая.

- Кто-нибудь трахал тебя? - выдохнул Торин, разглядывая сомкнутую дырочку и невставший, вялый член.

Бильбо молча покачал головой из стороны в сторону. А потом накрыл голову руками, будто ему потолок на голову падал или небо рушилось на землю. Все еще пытался сопротивляться, дергался даже в тот момент, когда Торин коснулся его хорошо смазанной головкой. Приказать бы глупому поднять зад, да раздвинуть его руками, чтоб удобней было, но толку? Все равно хоббит слушался плохо и неохотно.

- Не надо…! - в последний раз простонал Бильбо, и тут же замолк, вздрогнув от протолкнувшейся в тело головки. И продолжал молчать, только беззвучно кусал подушку, каждый раз стискивая зубы до боли, когда член пробивался глубже - и потом двигался обратно, угрожая вывернуть внутренности наизнанку. Это было хуже, много хуже, чем рассказывали, это было не так противно, как в рот, но куда больнее, просто невыносимо больно. Бильбо стискивал свою бедную голову, чувствовал, что слезы все-таки выбиваются из глаз - и решил не сдерживать их, с каждым движением ощущая себя вещью все больше и больше. По-настоящему вещью, развлечением для подгорного короля. Не мог дождаться, пока это закончится и никак не мог поверить в короткий стон Торина над самым ухом.

Торин не смог сдержаться. Как назло, представил себе узкую-узкую дорожку в его теле, свой член, в разы шире и толще, и кончил почти сразу, как только вошел полностью. Не хотел вынимать, чтоб сперма не вытекала наружу, и осторожно заткнул растраханную дырочку двумя пальцами.

- Все так просто, - сказал Торин, - а ты боялся.

Бильбо не отвечал, глубоко и редко дыша. Так и не возбудился, и, почувствовав, что его оставили в покое, отполз к стене и сжался в комок.

Торин усмехнулся, и, поднявшись на ноги, сыто вытянул руки, хрустнул суставами. Отошел к столу, чтоб выпить, и заметил смазанные капли крови пополам со спермой на пальцах. Значит, в плену его никто не драл. Это хорошо. Торин и сам уже пару лет никого не драл – некого было. Порядочную гномку до свадьбы трогать нельзя, непорядочных гномок не существует. С людскими девицами Торин тоже не связывался, приходилось решать проблему по-мужски.

- Вот, выпей, - сказал он, принеся бутыль с остатками вина. Коснулся его шеи и провел, с удовольствием прикасаясь к нежной, гладкой коже. Хоббит дернул плечом, попытался завернуться в одеяло.

- Все, заканчивай страдания, - сказал Торин, поставив бутыль на пол, и потянул хоббита головой к себе на колени. - В первый раз всегда так.

- Мне было так страшно, - ответил Бильбо, тихо и сдержанно дыша, - а теперь мне страшно и больно.

Торин только пожал плечами, не зная, что на это можно сказать. Стянул с него рубашку, задравшуюся по самые плечи, и принялся рассматривать его тело. Заметно было, что последнее время ел Бильбо плохо и скудно - ребра выделялись под кожей. И, помимо полосы поперек левого плеча, на теле были и другие метки от удара плетью. Бильбо безучастно моргал.

- Кто это тебя?

- Торговец.

- Слушаться не хотел?

- Да.

- Что не хотел делать?

- А какая разница? - Бильбо угрем вывернулся, выскользнул и вновь завернулся в одеяло, - что он начал, ты закончишь. Только плеть у него слабовата была. Ты лучше покрепче возьми. Чтоб сразу.

Торин только усмехнулся на эту тираду. Попробовал погладить Бильбо, но тот сердито зыркнул на него. И тогда Торин вновь взялся за ремень на шее, с наслаждением наблюдая, как меняется лицо хоббита, как сердито нахмуренные брови выгибаются, сведенные к переносице просительно.