Я видел сон (СИ) - Страница 21

- А кто?

- Любовник, - ответил он, - Если раньше в Казад-Думе кто и сомневался, что я завел себе любовника, то теперь каждый будет в курсе.

- Это плохо? - Бильбо обнял его за шею, с каким-то странным удовольствием пробуя на вкус это слово - любовник.

- Не очень хорошо. Все из-за тебя, - фыркнул Торин, - весь Эребор следил за твоими шахтерскими работами.

- Я не просился в рудники. Мог бы отправить меня домой сразу!

- А ты готов? - спросил Торин без какого-либо перехода, - отправился бы послезавтра с Фили в Мглистые горы? Оттуда в Синие горы часто ходят караваны.

- Не знаю, - честно ответил Бильбо, не обратив внимания на то, что Торин пристально глядит на него, - орки эти, так страшно. Если бы с тобой, еще ладно.

- Почему?

- Ты бы без армии не выдвинулся, наверное. Но дело не в этом, да? - догадался Бильбо, - ты спрашиваешь, хочу ли я уйти от тебя?

Торин не ответил, поглаживая его по упругому, гладкому бедру.

- Ты делаешь мне больно, - признался Бильбо, - и обидно. Но я даже не знаю.

Он вдруг обнял Торина крепко-крепко, жарко чмокнул в ухо:

- А ты правда не будешь больше считать меня рабом?

- Я и не считал.

- А что скажет твой отец, если узнает? Может, попросишь Фили не говорить ему?

- Шила в мешке не утаишь, - хмыкнул Торин, - разве что в каменном. Если б я спускался в темницу драть тебя пару раз в неделю, то можно было бы и не говорить. А я так не сделал.

- Я бы кончился в твоей темнице скорее, чем в рудниках, - заметил Бильбо, - что теперь будет?

- Как Фили говорил, про мозги и ложку, - усмехнулся Торин, - вот только в письменном виде и раз в две недели, а не каждый день устно. К тому же я сам все знаю.

- В этом-то никто и не сомневается, - вновь сердито фыркнул Бильбо, а потом ласково обнял его.

***

В спальне Бильбо тоже обнимал его, хотя уснул еще за столом. Но, видимо, ему тоже нравилось чувствовать Торина рядом с собой. Торин принес его в спальню на руках, по пути размышляя о том, правильно ли то, что хоббит не боится с ним ничего, чувствуя себя защищенным от враждебного мира, от всего. Кроме самого Торина.

Бильбо в чем-то казался самым подходящим на роль любовника, особенно внешне - привлекательный, невысокий и некрупный, составляющий контраст самому Торину. И даже его характер, казавшийся мерзким, противным, мелочным, теперь приобрел некую долю очарования. Торин лежал и думал о том, что все позади. Смерть Трора потрясла его, но это закон жизни, как смена дня и ночи. А впереди только процветание, благоденствие, и Фили прав - Гундабад, священное место сна и пробуждения Дурина, тоже следовало отбить у врагов. Стоит только немного подождать и ударить слаженно, а после все будет.

А потом Торин вновь увидел во сне башню.

========== Часть 9 ==========

Башня высилась вдали, а в небе сияла луна, такая мучительно огромная, болезненно белая, смотреть на нее невозможно было. И даже опустив голову, Торин почувствовал ее тяжесть на плечах, будто взял и понес луну с собой. Свет брызгал, хлестал, лился на землю, и все казалось иным: яркое стало тусклым, а вечное – переменчивым.

Траин, властный, с пронзительным взглядом хищной птицы, стоял на пути, оценивал, достоин ли сын. Уходя в Казад-Дум, Трор забрал богатства, а Траин глядел на Торина - скажет что? Осмелиться возразить? Торин молча склонил голову в тот день, принимая обнаженный изнутри Эребор. Но Траин напрасно ждал недовольства от сына. Эребор для Торина был не в сокровищнице, не в огромной россыпи монет, похожей на заводь реки. Эребор Торина был живой, он дышал огромными мехами: плавилось золото и ковалась сталь, в этом Эреборе ели, пили, играли свадьбы и умирали, оставляя свое дело молодым.

Трор, уходя в великое королевство, возращенное вновь, сказал длинную речь о Торине и его роли в судьбе гномьего народа. Траин, уходя, не сказал ничего.

Почему не сказал? Рассчитывал, что Торин не справится, не совладает? Не ждал от старшего сына ничего хорошего?

Фили и Кили, чересчур близкие друг к другу, явно не обрадовались тогда. Фили рассчитывал, что Казад-Дум достанется ему с братом, но король должен жить в главном королевстве, а королем был Трор, а не Фили. Фили с братом стояли последними в очереди в короли. Хотя оба не отказались бы Торина в Казад-Дум сплавить.

Торин шел дальше, неверный бледный свет стекал по его плечам и струился с кончиков пальцев. Фили не упомянул вчера о своей нареченной. Отношения у них не складывались, но у Торина нареченной и вовсе не было.

А племянник внезапно оказался совсем рядом и усмехнулся, хлопнув Торина по плечу.

- Дядя! Не спи, всю жизнь проспишь! - закричал он весело.

- Отправляйся обратно.

- Как прикажешь! - воскликнул Фили, держа за руку хоббита, - гляди, какую жену я себе подобрал у вас.

- Это мой невысоклик!

- Был твой, стал мой, - улыбнулся Фили, а Бильбо, будто в подтверждение этих слов, прижался к его руке. Золотая накидка, закрепленная на его волосах, тихо звякнула.

- Он не может быть нареченной, - сощурился Торин, разглядывая предательского хоббита, а тот задорно показал ему язык и погладил Фили по щеке.

- Это у тебя не может быть, ты его едва не сломал. А у нас будет все хорошо! - Фили закружил Бильбо, они оба звонко засмеялись и убежали.

Торин смотрел им вслед, слыша отголоски их смеха у себя в голове, сквозь дорогу в пустоши проступали очертания спальни. Торин сбросил с себя одеяло и окончательно проснулся.

Луна светила в окно, ненормально ярко, высвечивая каждую неровность каменной плитки на полу. Торин посмотрел на собственные пальцы, залитые предательским сиянием, вывернувшим его душу наизнанку. И резко поднялся с кровати, вначале рванул за кисть тяжелой портьеры, плотно занавесив окна. А потом, для верности, еще и полог кровати опустил наощупь, потому что темнота была густая и абсолютная. Торин забрался в теплый мрак постели, словно камышовый кот, прячущийся от любопытных взглядом.

- Все нормально? - раздался вдруг негромкий голос, и Торин едва язык себе не прикусил.

- Ты чего не спишь? - рявкнул он, почувствовав, что его застали врасплох.

- А ты чего лунатишь?! - зашипел Бильбо в ответ, - я думал, ты сейчас с парапета спрыгнешь.

- Совсем дурной? Не видел, что я занавеси зашториваю?

- Это не я совсем дурной, - прохладно заметил хоббит, - это у тебя не все нормально, раз ты так спишь. И видел бы ты свои пустые глаза. Ты на эту луну еще глазел с полминуты, прежде чем зашторить.

- И к чему ты это ведешь?

- К тому, что спать надо спокойно.

- Или к чему-то еще? - подозрительно спросил Торин.

- А к чему я могу вести? Цветные сны известно кому снятся, - проговорил невидимый в темноте Бильбо, а потом добавил, - ты делаешь мне больно.

Торин не ответил, продолжая тянуть его на себя, крепко стискивая руку.

- Оторвешь же, - Бильбо попытался оттолкнуть его, - мне не нравится так.

- Больно?

- Больно.

Торин только фыркнул насмешливо.

- Пусти, лунатик!

- Я не лунатик, - замер Торин, совершенно не видя ничего в темноте. Попытался найти его запястья, ухватить за обе руки, но хоббит уворачивался.

- Правда глаза режет? - успел воскликнуть Бильбо, прежде чем Торин, устав его ловить, просто-напросто перехватил поперек тела.

В темноте нельзя было разобрать, что Торин собирается сделать, невозможно предугадать, оставалось лишь ждать и вздрагивать от внезапных прикосновений. Бильбо зажмурился и тихо проговорил:

- Может, тебе поговорить с кем-нибудь знающим?

- Зачем?