Я вам не ведьма! (СИ) - Страница 10
— Бонни, это просто каша из твоей, между прочим, крупы! — Немного резковато перебила я.
Я считала, что среди нас двоих хоть кто-то должен мыслить ясно. И мне не нравилось, когда этим кем-то приходилось становиться мне.
И вообще, почему она так радуется такой простой похвале? Это же не изысканный комплимент ее шикарным локонам или острому уму, да и Щиц — не прекрасный принц.
Не достойны мы, Дезовски, такого преклонения. Я вот точно не блещу и не сияю, и по грязи вполне могла тогда пройтись, если бы ножки не устали… ну, оно и к лучшему: а то кто знает, записали бы меня в святые, пришлось бы еще больше краснеть.
Еще пару недель назад я бы приняла такое поведение Бонни как должное; но когда я вошла на территорию Академии что-то во мне сломалось.
Мы, купеческие дочери, быстро приспосабливаемся. Не раз видели на примере неудачливых подружек: сегодня сума, завтра тюрьма и налоговики налетели серыми грачами, растаскивать имущество до последнего бабушкиного сервиза. Мы быстро чувствуем, куда ветер дует, потому что держим нос по ветру.
И сейчас ветер говорил: «не заносись, Еленька, если хочешь иметь здесь жизненно необходимых друзей».
— Э-э-э… — Протянул Щиц, — Елень… Эля готовила? Она дома-то, на знакомой кухне кухарку отравила, может, пусть сначала ворона?
Ага. Не принц. У принцев чувство такта врожденное, между прочим!
Бонни тут же вернулась в нормальное состояние. Ну, хотя бы перестала мучить рукава. Ага! Зверюшку обидел — и сразу растерял все свое очарование, да? Так тебе!
— Почему сразу Каркара? — Прижала птицу к груди.
— Она же все равно дохла… — Щиц осекся. — Понял. Иду за котлом.
— Шестнадцатый! — Бросила я ему в стремительно удаляющийся затылок.
— Что, правда отравила? — Полушепотом спросила Бонни.
Ворона наконец вырвалась у нее из рук. Я отсыпала немного риса на тарелку. Каркара клюнула — сначала с опаской, а потом быстро-быстро. С удовольствием.
Она, конечно, была дохлая, но замертво вроде не упала. Я и не думала, что почувствую такое облегчение.
Бонни тоже как-то выдохнула.
— Если я отравлю еду, я это замечу. — Без особой уверенности поделилась я, — У меня в прошлый раз кровь носом шла.
— Так это из-за недостатка практики… наверное.
Я спорить не стала, просто сунула в рот полную ложку риса. Он был горячий, и, кажется, я его чуточку пересолила, но, в общем, вполне съедобно получилось…
— Так своим ядом не отравишься… — Жалобно вздохнула Бонни и сглотнула.
Я пожала плечами.
— Как хочешь. Не так уж я и ужасно готовлю, ага.
И идея пропустить ужин и сварить крупу принадлежала не мне. Так что Бонни сама виновата.
Она было решилась рискнуть, но тут вернулся Щиц.
Щиц внес котел так торжественно, как будто это был не более и не менее, чем наследник престола. Котел бы чугунный, с какими-то завитушками по краям и литыми узорными ручками. А еще он бы таким большим, что угрожал вытеснить нас из нашей же комнаты.
Еще у него была крышка.
Я попыталась эту крышку сдвинуть хоть немного — получилось, но я в процессе умудрилась сломать ноготь.
— И что ты собираешься с ним делать? — спросила я Бонни, обходя котел по кругу, — ты же даже не зельевар.
— Думала давать девчонкам пользоваться. — Откликнулась Бонни, — Не за так, за ништяки. Но для тебя не жалко, вари там что хочешь.
— У вас первый год будет одна и та же программа. — сообщил Щиц. — Будете варить по очереди. Это потом вас разделят по способностям… Бонни, позволь, я туда залезу?
Бонни удивилась, но кивнула.
— Подай свою ворону. — Из-за стенок котла голос Щица звучал глухо, но все равно было слышно, что он взволнован.
Бонни Каркару отдавать в руки разным подозрительным личностям не собиралась. Она прижала недовольную ворону к груди и всем своим видом показала готовность дать отпор хоть Щицу, хоть самим демонам холодного Ада.
Из котла высунулась рука и нетерпеливо зашарила в воздухе.
— Ну дай, а? — Жалобно попросил Щиц, — тыщщу лет не колдовал, а тут такая изоляция! Жалко тебе, что ли?
— Что ты с ней делать-то будешь? — Спросила я.
Надо же, и сама не заметила, как оказалась в дальнем от котла углу.
— Превращу в кровожадное жаждущее мяса чудовище, конечно! — рявкнул Щиц. — Она будет летать и выклевывать ведьмам глазные яблоки, пока ее не испепелят!
— Это такая месть, за то, что тебя забрали в рабство из-за раздавленной горошины? — Жалобно спросила Бонни, прижимая притихшую Каркару еще крепче.
Если бы та не была мертва, я бы решила, что Бонни беднягу придушила в порыве чувств.
Щиц высунул голову вместо руки, сдул упавшую на нос челку.
— А это чья версия?
— Девчонки из шестнадцатой прошлой ночью байки травили… — пролепетала Бонни.
— О как. Ну ладно… слушай. Твоя ворона фонит смертью: это факт?
— Наверное…
— А я сделаю так, что все будут воспринимать это как само собой разумеющееся. Можешь смотреть, и спасать свою птицу, как только решишь, что я хочу ее упокоить окончательно. Пойдет?
Мне этот цирк уже надоел. Раньше ко мне в очередь выстраивались, а не по углам ныкались, ну.
— Пойдет. — сказала я вместо колеблющейся Бонни, подхватила ее под локоть и шагнула к котлу. — Только я тоже смотрю.
— Да не жалко. — Щиц пожал плечами. — За возможность колдовать — огромное вам спасибо, девчонки. Не представляете, как я по этому скучал… Бонни, ты не могла бы самую чуточку разогреть котел? Мне нужно, чтобы снаружи была чужая сила. Чтобы вышло, что вроде как не я колдую, понятно?
— Так тебе запрещено! — Выдохнула Бонни, всплеснув руками.
Ворона воспользовалась моментом, чтобы вырваться из любящих объятий и без лишних сантиментов перепорхнуть Щицу на плечо. Тот пощекотал ее горлышко… клянусь, она чуть ли не закурлыкала, как какой-то голубь!
Взял ее на руки, сел поудобнее, скрестив ноги, откинулся на стенку котла, полуприкрыл глаза.
— Пожалуйста. — повторил он спокойно и пробежался пальцами по топорщащимся на голове у птицы перьям.
Она расслабилась — расправила крылья, как какое-то чучело, и лишь иногда чуть поворачивала голову вслед за чуткими пальцами Щица.
Я взяла Бонни за руку, ободряюще сжала. Человек с таким одухотворенным лицом просто не может пожелать другому зла. Так молятся Богу или рисуют картины. И я не хотела, чтобы Бонни мешала — Щиц был как заблудившийся в пустыне путник, набредший вдруг на оазис вместо миража.
Она ведь и сама понимала, что Щиц не сделает плохого. Хотел бы — давно бы сделал. Он сильнее нас физически… и, судя по всему, еще и в магии что-то смыслит.
Бонни обреченно вздохнула… и дунула на край котла, заставляя тот покрыться изморозью. Нетерпеливо мотнула головой — и изморозь тут же растаяла, пара капель полетели на пол, и зашипели, испаряясь в воздухе.
Это было похоже на стартовый сигнал на скачках: когда край котла загорелся алым обручем, Щиц как мог выпрямился и подбросил разомлевшую ворону вверх.
Ворона зависла в воздухе, распятая за крылья и ноги: вылитый герб моего родного городка, разве что не орел. Щиц коснулся ее клюва, и по телу обычной грязно-серой встрепанной вороны растеклась смоляная чернота. Приглаживались перья, исчезал сальный блеск, уступая благородным угольным отсветам. Последним почернел хвост. Щиц крутанул ворону, дернул за маховое перо, и, кажется, остался доволен.
Зачем-то провел перед ее глазами ладонью. Они так и остались мертвыми и белесыми, и я даже почувствовала некоторое разочарование: думала, он сделает их алыми и светящимися или вроде того. Щиц разочарованно поцокал языком, но, кажется, смирился.
Раскинул пальцы веером и затряс кистями: отрастил Каркаре когти-крючья на лапках, еще солиднее прежних, заодно поправив неловко вывернутый палец.
Еще немного подумал, а потом кончики маховых перьев и хвоста, повинуясь его плавным жестам, окрасились в белый. Пригладил большими пальцами ее лапки: несколько чешуек тоже побелели, складываясь в узор, похожий на изморозь.