"Я умер". Монолог самоубийцы (СИ) - Страница 6

Все это привело к трагедии. С утра, проводив родителей на работу, она не пошла по своему обыкновению на учебу. Она принесла в свою комнату табурет, и какую - то грубую веревку. Своими нежными, бархатными пальчиками, она довольно ловко сделала узел и привязала конструкцию к люстре. Я снова кричал, кричал что было сил, но что я мог сделать? Невидимое существо, которое не в состоянии ни на что повлиять. Играла тревожная музыка, но самое страшное было в том, что она не занималась показухой, я видел решительность и твердость, которых не было у меня даже во второй удачной попытке. Я надеялся на все, не выдержит люстра, родители, что - то забудут дома и вернуться, она передумает - нет. Все совершилось ровно, так как и она задумывала. Ловко выбив стул, прекрасное тело, созданное для ласковых прикосновений и объятий, забилось в конвульсиях. Я видел, как веревка стягивала ее лебединую шейку, как она задыхалась, испуская последние вздохи. В последнюю минуту она видимо передумала, и начала судорожно вырываться из петли, но тщетно. Для нее уже все было кончено. Ее шея переломилась, язык от удушья распух и за пределы губ, и бездыханное тело повисло посреди комнаты. Почувствовав за спиной взгляд, я резко обернулся и увидел ее, теперь уже за пределами тела. Она стояла растерянной девчушкой, и огромными испуганными глазами смотрела на меня, еще не оправившаяся от шока и смутно узнавая. Да, теперь мы вместе, я больше не один и в каком - то смысле наши мечты сбылись – мы познакомились. Но продлите мои 9 часов испытаний вдвое высшие силы, только верните все назад. Что бы мы так никогда и не познакомились!

Глава 4: Любящие души

Я находился в квартире до конца дня, тяжело было оторвать глаз от безумного зрелища. Она почти не двигалась и перестала меня замечать, уткнувшись взором в свое тело. В такие моменты ты не можешь поверить, что смотришь на себя со стороны и уверен – что это кто - то чужой, очень похожий на тебя. За это можно простить всех нас, ведь мы в первый раз испытываем такое чувство.

Холодное, с синим оттенком и обезображенным лицом, висело тело юной девушки под отблесками зари. Атласная кожа, легкий пушок на руках и замершие в судороге ноги. Сгинувшая красота на заре своих лет.

Тем временем, мама шла с работы, по обыкновению в своих тревогах и обыденных мыслях, что приготовить на ужин и какие продукты захватить. Мысли о дочери видимо часто перебивали ее с привычного темпа, она часто останавливалась и вздыхала, глядя на проходящих мимо девушек. Мертвая тишина и настойчивый звонок в дверь, как гром колоколов. В это время моя возлюбленная приходила с учебы и под моим наблюдением приводила квартиру в порядок. Именно сейчас, должны были происходит эти танцы в уборке под странную музыку, а не труп посреди комнаты. Тем временем, она начинала беспокоиться, причем по ее встревоженному внешнему виду, стало понятно, что случилось, что то роковое, пока она отгоняет от себя плохие мысли и настырно звонит в дверь, но интуиция и предчувствие, которые особенно сильны у матерей по отношению к своим детям делали своё дело. Может, уснула? С ней бывало такое, обыкновенное дело, или на учебе все еще сидит. Поняв всю безрезультатность звонков, успокаивая себя мыслью, что дочь , где то задержалась, начался поиск ключей в сумке. Вот я слышу поворот ключа и скрип открывающейся двери, неуверенные шаги слышаться в коридоре, затем на кухне и входят в комнату. Обыкновенно, любимая дочь всегда встречала ее уже в коридоре, хватая сумки и расставляя на стол всё содержимое. Вот они и встретились. Маска ужаса и удивления застывают на лице, пару минут продолжается осознание. Медленно идет до остывающего трупа и боязливо трогает рукой, от чего тот слегка покачивается и крутится. Лицо ее также красиво и смотрит на мать немигающими глазами, только опухший язык портит всю картину. Всё, зрачки от ужаса расширены до предела, лицо стало бледнее, чем у трупа, и тело падает без чувств. Мы оба смотрим на нее и переглядываемся. Теперь - то она все поняла. Тут после дня тишины нарушается наше мертвое молчание.

- Я и правда умерла? У меня всё получилось?

- Как видишь. Ты повесилась, и теперь всё что от тебя осталось, это фантом и тело на веревке. Ты еще не насмотрелась? Смотри еще, пока оно не разложилось. Но выглядишь ты также как и раньше, я даже хочу сказать как в самые прекрасные дни. ( Действительно, я узнал теперь, как выглядит душа со стороны, точно так же как и физическая оболочка, только даже красивее и как то чище что ли).

- А что теперь с ней? Я убила и ее? – пролепетала она, показывая на свою маму – почему она упала?

Вот здесь я и вышел из себя. Дура, дура, дура! Вспомните свое состояние, когда вы болеете, так вот, я испытываю физической боли больше чем вы за всю свою жизнь, и прибавьте к этому все моральные терзания, которые сопровождают меня в моем загробном существовании. В такие моменты мы ищем на кого вылить весь свой запас боли, даже подсознательно делаем этого человека виноватым, причем часто, просто незаслуженно. Тем более ее наивный взгляд, который я так любил ловить и наблюдать, в этой ситуации, только выводил меня из себя.

- А раньше могла подумать!? Что ты натворила, ты соображаешь? Все, это конец! Не было ни одной проблемы, которую ты не могла решить. Учеба? Да наберись ты смелости, собери сумку и вали с этого города населенного упырями! Личная жизнь? Да посмотри ты на себя, сколько любящих взоров ты бы собрала, оставшись в живых! Все, все твои проблемы были решаемы, а теперь ты вот это! На, смотри, язык распух и закрывает весь подбородок, шея переломана, глаза навыкате, а через месяц-другой, когда ты уже будешь в земле, тысячи мерзких могильных червей будут извиваться и поглощать твое тело. Добилась своего? Нравится?

Она смотрела на меня скорбным взглядом, замешательство сменилось недолгим раздумьем, затем слегка улыбнувшись, задала резонный вопрос:

- А что тогда здесь делаешь ты? Ведь ты также умер, как и я. Мне все рассказали про тебя. Ты тоже самоубийца и такой как я. Или в твоей жизни были проблемы серьезнее, чем мои?

Это меня отрезвило. Я мог бы конечно рассказать о моих проблемах, которые были более безвыходными, чем все проблемы землян, но с вершины смерти они и мне теперь казались глупыми и разрешимыми.

Запал гнева прошел, я почувствовал к ней чувство какого - то уважения. А этого нам часто не хватает, по отношению к нашим симпатиям. Даже сейчас я не избавился от чувства любви, с каким - то привкусом превосходства. Факт того, что мы кого - то любим, ставит любимых в положение, получивших какой - то дар несметного богатства. Ну и что сделал для нее, кроме того, что смотрел все это время? Толку ей от моих чувств. Я вновь смотрел на неё с былым умилением. Все - таки при жизни я точно был невнимательный идиот, хотя и куда мне, разве возможно было хоть на минуту оторваться от своего эго и связанных с ним проблем? Имею ли я право в этот момент осудить ее? Как не больно это было, она права. Не в своем безрассудном поступке естественно, а в том, что я в абсолютно таком же положении, что и она. Мы равны, и превосходства над ней у меня нет.

История повторялась. Домой вернулся ее отец, по взгляду на него, я не мог определить, как это событие воспринялось, лишь лицо приобретало темный оттенок, словно от заходящего солнца. Первым делом привел в чувство мать и увел прочь с этого страшного места. До боли знакомые крики, истерики и врачи, холодно констатирующие смерть и снимающие при понятых труп с веревки. Трагическая часть постепенно переходит в формальную, чужие и безучастные люди, берут тебя, словно громоздкую вещь и уносят прочь.

После этого, она села на свой любимый диванчик и смотрела на хмурого отца.

Я дотронулся до ее плеча и проговорил:

- Если захочешь меня найти, приходи на эту широкую дорогу за твоим домом, я буду там. В любое время я буду ждать тебя.

- Я ведь давно влюбилась в тебя, ты знал?

- Да, я многое про тебя знал. Я все это время был с тобой, наша жизнь в последнее время была совместной. Я тебе позже расскажу, как это было, если захочешь. Прощай, и приходи, если я тебе все еще нужен.