"Я умер". Монолог самоубийцы (СИ) - Страница 18

Что, читатель, мне вновь перечислять эпитеты описывающие меня? Думаю, что не стоит, и ты и так все понял. Не буду также передавать то чувство обиды, от которой мне хотелось избивать себя до второй смерти, в лучших традициях средневековых монахов.

- А ты можешь посмотреть, что они делали в тот день, когда мы вселялись в других?

- Я же не Бог! Что ты просишь от меня? Я скажу только то, что знаю. Я смотрел на тебя и после смерти, надеясь, что ты примкнешь к нашему, дьявольскому отродью, вот потеха была бы наблюдать тебя среди моих союзников, а?

- А ты не думал, что тебя тоже подтолкнули как и меня? Не так смешно, да?

- Почему же, я не только думал, я знаю, что моя смерть это во много их заслуга. Но сатана дает мне то, что не могли дать ваши. Сладкое чувство мести всему человечеству, возможность вредить и гадить. Разве не стоит мне простить их уже за это? Тем более здесь мне гораздо лучше, чем если бы я остался жить, да и в придачу, нечего кроме ада меня после моей никчемной жизни не ждало. Так что я всем доволен.

- Ты хотя бы предположить можешь, что они совершили?

- Предположить могу. В отличии от твоего дебильного деяния в тот день, они осуществили самые прекрасные порывы своей души, которыми помогли живущим людям и изменили им жизнь. Что именно это было, я не могу сказать, но то, что они заслужили прощение этим – я утверждаю на все сто процентов.

Так и закончился наш диалог, я узнал все, что мог. И я не знал еще самого главного, следующее задание будет еще сложнее, чем предыдущее – мне предстоит родиться.

На этом мы прекращаем наше общество двух самоубийственных душ и идем своей дорогою прочь.

Глава 13: Я родился.

Спустя день после описанного выше разговора – я родился. В земной жизни, самым натуральным образом. Расскажу для начала, что этому предшествовало.

Я получал следующее задание, и увидел такую вот предысторию. Совершенно аморальная девушка с садистским уклоном. Тяжелое детство, в котором не было места состраданию и любви, её давили все и везде. При этом, при любом удобном случае, когда выпадала возможность унизить кого то еще, она пользовалась случаем.

Изначально мы видим картину, как собралась куча детей за школой, ее валят с ног и хватая за волосы, водят лицом по грязи. Униженная и оскорбленная, дождавшись долгожданного времени конца перемены, она со всех ног убегает домой, проклиная обидчиц. Жаль ее, не правда ли? Вот только изначально ее никто никогда и не трогал, до того момента, как она начала распространят выдуманные сплетни о сверстницах и в один день не сфотографировала украдкой в раздевалке, перед физкультурой, половину одноклассниц в голом виде и не раздала пацанам школы эти фотки.

Тут же, на следующий день она заходит в туалет и выбирает среди младшеклассниц самую тихую и забитую, и под улюлюканье толпы окунает ее голову в унитаз, наслаждаясь популярностью.

Она возвращается домой, где ее ждет одинокая мама с работы. Знакомство с отчимом, все вроде радужно. Дома началась счастливая идиллия. Ее мама представляла собой типичный образ воспитанной девушки, которой изначально не повезло в личной жизни. Но здесь все должно быть явно по - другому. Ей встретился на вид умный и порядочный мужчина. С огромной склонностью бабника, но она пропускала это сквозь пальцы. В любом случае создалась новая семья, в которой был покой и идиллия.

Шесть утра, солнечные лучи сквозь занавески проникают в комнату и падают на супружеское ложе. Она уходит на работу раньше, звонит будильник, который будит обоих, взаимный поцелуй и супруга упархает на работу, в приподнятом и счастливом состоянии.

Глава семейства, еще не отошедший то сна, начинает дремать, ожидая очередного звонка будильника, теперь уже для него самого. Тут дверь приоткрывается, и входит дочь. Наспех сделанный макияж, худощавые ноги и уже третий размер груди, что для такого возраста выглядело довольно не плохо. Лицо покрывали немногочисленные веснушки, волосы были редкие и под короткую стрижку.

Из одежды у нее была лишь нижняя часть белья, которую она смахнула с себя как ненужную тряпку, подойдя к его кровати.

- Ты чего? – не понимая, что происходит, говорит отчим.

- Нечего. Тебе не нравится? Не хочешь попробывать?

Чувствуя его молчаливое согласие, она стянула с него одеяло и припала губами к его плоти. Затем удовлетворив его, таким образом, она запрыгнула на него и продолжила всё в лучших традициях низкокачественного порно.

Тем временем, спустя пару часов, в отделение милиции вошла зареванная девушка, с плащом на голое тело.

- Помогите, дядя. Меня отчим изнасиловал, мама ушла, а он давай приставать. Я не хотела, а он сказал, что и меня и маму убьет, если я не соглашусь.

Тут на всё отделение полиции разрывался крик рыдания и к ней кинулся дежурный, как умея успокаивая.

- Успокойся, я тебя к нашему следователю отведу, он поймет.

Уже в его кабинете, она вывалила все подробности, приукрашивая придуманными ей на ходу небылицами.

Наряд милиции тут же выехал на квартиру, задержав собирающего на работу отчима. Затем все по протоколу, задержание, камера, показания, очная ставка – на которой, кстати говоря, его новоявленная дочь вела себя как прирожденная актриса.

Как итог, заключение отчима на десяток лет, за растление, многочисленные интервью местным газетам и каналам, не бесплатно, кстати говоря, а также большой позор и моральной удар для её матери. Она чувствовала, что здесь, что - то не так, но не поверить своей дочери она не могла. Но в отношении между ними проскальзывал холод.

- Мам, дай денег. Мне в школу сказали принести, на ремонт пару тысяч.

- Я тебе только на прошлой неделе давала, и кстати, я звонила твоему классному руководителю, и никаких денег они не собирали.

- Да заебала ма, собирали не собирали, дашь – не?

Уже начинавшая к такому обращению привыкать, она молча проигнорировала ее и внутренне виня только себя, что у нее получилась такая дочь, пошла на работу.

У дочери же закончились деньги, которые ей пихали журналисты за красочные слезливые истории, а достать кроме как у мамы более не было. Она нашла выход.

Местные отморозки, после рабочего дня, подкараулили её после работы, и начали вырывать сумку, в которой была зарплата за предыдущий месяц. Парадоксально, она держалась за сумку с мыслью, чем же она накормит дочь, если её выпустит.

Гопари не заставили долго ждать, с размаху выбив ей пару зубов, повалили на землю и пинали ее по всем местам, включая лицо, ломая и нанося на тело огромные синяки.

Понемногу она дошла домой и еще месяц оправлялась после происшествия, а дочь получила свою долю и где то пропадала несколько дней.

Спустя еще месяц, ситуация повторилась, и она выбрала совсем уж отморозков, которые повторили предыдущий сценарий, но не рассчитали силы и проломили ей висок кастетом.

Далее, после похорон, она закатила в квартире какое - то адское сборище из местных отбросов, так в последствии и превратив квартиру в притон. Опекуном, еще три года до ее совершеннолетия была назначена ее тетя, которой было плевать на трудного подростка. Все ее воспитания заканчивалось в получении алиментов от ее родного отца и государственных выплат, с которых она платила ей коммунальные за квартиру и определенную долю на жизнь.

Стоит также сказать, что белый хранитель, служивший тут до меня, от нее отказался. Не смотря на угрозу потери этого места, он полностью отдал ее моему коллеге темному. Своей должности он и не потерял, кстати говоря, высшие силы молчаливо обошли этот случай и приняли его в ряды вон выходящего. Темный же в свою очередь нечего и не делал, она сама делала его работу. Как я узнал позднее, он сказал, что - то вроде – о такое дерьмо даже я мараться не хочу, - умыл руки. Казалось, что он оставил её, вот только до одного момента.

Беспорядочные половые связи, привели наконец к беременности. Не понятно от кого, у нее родилась дочь. Вот как раз здесь и произошло невиданное преображение. Ее, словно заменили, другим человеком, она завязала с наркотой, выпивкой и очистила все свои контакты в жизни от случайных людей. Устроилась на работу, точнее просто убирала местные подъезды и брала деньги с жильцов. На жизнь хватало кстати говоря. Она уже начинала шить дочери наряды, покупать куклы. Даже сходила на могилу матери, и обняв крест и впадая в истерику, кричала до заката прости. Став затем приходить туда периодически, и проведя, наконец там уборку, вырвав траву, которая была на могиле уже выше ограды. С обществом она тоже начала налаживать отношения, улыбаясь и разговаривая со знакомыми людьми. Соседи, знающие ее с самого детства, не могли нарадоваться – девочка исправилась! И даже при встрече, перечисляли ей парней, которых они видели в роли ее женихов. Идиллия. Но вот, тут мой темный коллега и принялся за дело.