Я учился жить... (СИ) - Страница 11

Глеб зашел в квартиру и принюхался. Из кухни маняще распространялся запах кофе. Свет горел только на ней, и тихо работал телевизор. Он разулся.

- Добрый вечер, - раздался голос Макара, вроде бодрый, но Глебу эта бодрость показалась наигранной, и голос, кажется, томным – или усталым.

Глеб поднял голову. Макар стоял в двери кухни, засунув большие пальцы рук в карманы и внимательно смотрел на него, готовый как сделать шаг навстречу, так и сбежать на кухню.

- Добрый, - флегматично отозвался Глеб, оглядывая его.

- Кофе сделать? – в голосе Макара отчетливо слышалась гордость.

Глеб усмехнулся.

- Сделай.

Макар скрылся в кухне.

Глеб покачал головой. Он подумал, что завтра не мешает прийти пораньше и принести пирожных из своей любимой кондитерской.

========== Часть 4 ==========

Жизнь налаживалась. Погода улучшалась, а затем ухудшалась, из игриво-весенней становясь изнуряюще-летней, сначала радуя простых людей ласковым теплом, а потом сшибая с ног оглушающей жарой. Деревья радостно выстрелили листьями, порадовали людей цветами и сменили свежую молодую листву на тусклую темно-зеленую. Здания, дороги, мосты натужно вздыхали под яростными лучами солнца.

Макар радовался жаре. Он, выросший в панельном доме, который возводили во время и в лучших традициях застойного социализма, помнил слишком хорошо, что такое лед вокруг оконных рам, что такое спать под тремя одеялами и все равно натягивать на себя несколько пар носков, чтобы хоть немного согреться, что такое умываться зимой холодной водой и обходиться двумя тазиками на помывку. Он с огромным удовольствием вычеркнул бы из своей жизни холодную пору года – все ее девять месяцев, включая осень и весну. А по жаре он летал как наскипидаренный, заразительно улыбаясь и счастливо посверкивая глазами. Наталья Владимировна, сидевшая в предельно допустимой близости от вентилятора, страдальчески закатывала глаза, когда Макар снова влетал к ней, требуя, шумя, грозя и возмущаясь, переводила дух, шумно обмахивалась и рявкала на него. Макар пригибал голову, зыркал на нее исподлобья и огрызался. Наталья Владимировна тяжело вздыхала и спрашивала, что он опять хочет; Макар объяснял, сначала успокаиваясь, потом возмущаясь, потом вдохновляясь, Наталья Владимировна выслушивала, кивала головой и говорила, что примет к сведению. Макар улетал осчастливленный, не видя одобрительного и немного удивленного взгляда хозяйки, которым она его провожала. Она же осторожно выглядывала в помещение и присматривалась к нему в боевых условиях: мальчишка ей нравился, и она не могла ничего с собой поделать. Макар же утихомиривался и даже начинал печалиться, что снова повел себя глупо, снова слишком энергично попытался изменить мир, но потом успокаивался и решал, что что бы она ни решила, это ее право. Хотя дома за традиционным вечерним чаепитием выплескивал и свое негодование, и пояснения, и умозаключения на голову отрешенно взиравшего на него Глеба. А Наталья Владимировна принимала к сведению и применяла очередную идею Макара – адаптированную, укрощенную, немного выхолощенную, но применяла. И когда Макар замечал это, он растерянно сжимал губы и моргал, сглатывал и сбегал куда-нибудь подальше от посторонних глаз. А в качестве благодарности он пытался вести себя степенно и чинно, неторопливо обслуживая посетителей и изображая почтенного метрдотеля. Хватало его ненадолго, но и это время было очень даже запоминающимся. Наталья Владимировна посмеивалась, работники на кухнях понимающе переглядывались, и в кафе некоторое время царило блаженное спокойствие.

Как-то незаметно пролетели недели, в течение которых Макар обосновывался в кафе «Под липами». Как-то незаметно туда начали приходить в его смену одни и те же люди, которые радостно приветствовали его, и которых радостно приветствовал он. Как-то незаметно Наталья Владимировна начала давать советы по поводу внешности и общих вопросов этикета. Как-то незаметно Глеб начал одобрительно улыбаться, одними уголками глаз и поощряюще опускать веки, когда Макар оттачивал на нем очередные этикетные заморочки.

Макар с удовольствием приветствовал Андрея, который охотно заглядывал со своей девушкой в кафе «Под липы». Он познакомился и с Олегом Сергеевичем, которого поначалу боялся чуть ли не до икоты, а потом с удовольствием притаскивал ему пироги от Натальи Владимировны. С женщинами-обслуживающим персоналом, которых в доме хватало, Макар держался настороже, стараясь как можно реже попадаться на глаза – он опасался, и вполне обоснованно, что дамы к любой приживалке, вне зависимости от пола, биологического вида, внешности и дохода, у любого из жильцов дома относятся крайне негативно: как же, покушаются на святое, на ИХ жильцов. Все штучки с рецептами от легендарного шеф-повара, косметическими хитростями и сведениями о распродажах воспринимались ими как попытка саботажа. И Макар перешел на полупартизанское поведение, усердно и с характерным энтузиазмом избегая встреч с ними. Не больно-то и хотелось. Глеб на его возмущения недоуменно поднимал брови. Уж с кем-с кем, а с консьержками он детей крестить не собирался и фамильярничать с собой не позволял, что и сообщал Макару. Макар подозрительно щурился, не особо верил, но помалкивал.

Узнав о том, что Макар устроился на работу официантом, Глеб очень пристально уставился на него и поинтересовался прохладным голосом, насколько Макар уверен, что осилит и работу, и учебу. Макар поежился под взглядом его прозрачных глаз, но торжественно пообещал, что сдаст сессию вовремя и даже постарается вытянуть на стипендию. «Ты обещал», - ровно произнес Глеб. Макар сжался под его взглядом, но разозлившись на себя за робость, встрепенулся и нагло уставился в его глаза своими болотными. Глеб не изменился в лице и не изменил взгляда. Макар отвел глаза и послушно кивнул головой. Глеб поднес к губам чашку – солидную, большую, уютного бежевого цвета, с массивной ручкой, с толстыми стенками, благодаря которым чай в ней долго оставался горячим. Макар в точности повторил жест Глеба, довольно улыбаясь в такую же чашку; он купил их обе с первой же выручки, которую ему выдала Наталья Владимировна, и Макар тут же рванул в ближайший магазинчик, чтобы найти что-то по вкусу. Глеб отметил утром, что именно эти две чашки стоят впереди на полке, очень успешно перекрывая доступ к другим, изощренно-элегантным, погипнотизировал их взглядом полминуты и отвел глаза.

Через пару дней после этого знаменательного чаепития Макар хвастался успехами в универе, рассказывая в лицах, какой он молодец и как безоговорочно с ним согласны преподы. Глеб согласно кивал головой, легко улыбаясь одними глазами, и отпивал чай маленькими глотками. На тарелках перед ними красовались пирожные, которые он принес из своей любимой кондитерской. Немного позже выплеснувший свои восторги и выдохшийся Макар с опасливым любопытством дегустировал пирожное. Глеб сидел, откинувшись на спинку стула, и скользил глазами по кухне. Горел приглушенный боковой свет на стене, ласкаясь к Макару. Глеб краем глаза отмечал, как свет путается в волосах и высвечивает острые углы на его лице, задерживаясь на скулах, носу, подбородке, то подсвечивая глаза, то стыдливо ускользая на лоб. Свет с особым тщанием обласкивал руки Макара с выразительными, пусть и тонкими мышцами, с цепкими и сильными пальцами, уверенно орудовавшими десертной вилкой. Свет со стыдливым интересом освещал выстиранную майку, которую Макар таскал по дому, и Глеб с подозрительным вниманием изучал, как она безвольно свисает с крепких и пока еще совсем узких плеч. И взгляд Глеба снова перемещался на стены, на окно, на полки, на лампы, на пирожное.

- А ты чего не ешь? Вкусное же пирожное, - Макар, нахмурившись, смотрел на Глеба. Тот рассеянно посмотрел на него.

- Я спокойно отношусь к сладкому, - флегматично отозвался он. – Хотя не против побаловать себя иногда.

Макар задумался. Ему очень понравилась эта фраза – «побаловать себя». Это ведь не то же самое, что побаловаться, решил он. Это именно сознательное, целенаправленное, немного отстраненное и… продвинутое? развитое? какое? рациональное? действие. Макар решил попробовать именно побаловать себя. Он осторожно снял крем и важно поднес его ко рту, попытался принюхаться, разочарованно нахмурился, не ощутив ничего особенного, прикрыл глаза и снял крем с вилочки одним плавным движением. Глеб покосился на его ужимки и приподнял брови, с любопытством глядя, как Макар сосредоточенно смакует крем. Следующей в рот отправилась вишня. Она Макару понравилась куда больше, судя по ямочкам, заигравшим рядом с уголками рта. Глеб усмехнулся и отделил кусок пирожного. Он еще раз оглядел кухню. Оказывается, она была уютной; пирожное – вкусным, и чай горячим.