Я тебя проучу (СИ) - Страница 32

— Знаешь, Рита, в Средневековой Европе ключ был символом покорности и капитуляции. Во время атаки побежденный врагами город отдавал победителю ключи от входных ворот и тем самым сдавался ему.

— Хочешь сказать, ты сдался мне, когда подарил его?

Богатырев снова глядит мне в глаза. Буквально череп мой вскрывает и мозг сканирует. Или мне кажется…

— Наши предки считали ключ талисманом, помогающим преодолевать препятствия и открывать новые возможности. Мне хочется верить, что ты находила выходы из трудных ситуаций, когда меня не было рядом.

— Тупиковых просто не было, — отвечаю, опустив ресницы.

— Тупики только у тебя в голове, Рита. Всегда можно найти решение.

— Да? — горько усмехаюсь я. — Какое мне следовало принять, когда Королев проиграл меня тебе?

— Верное. И ты его приняла. Разве не так?

Этот человек непобедим. Анализирует меня до самого основания. И пока я вновь схожу с ума от его запаха, голоса и жара мощного тела, он считывает каждую мою вибрацию.

— Ты взволнована, Рита, — дышит мне в ухо и губами касается мочки.

От колючей щетины, задевшей мою щеку, по коже разбегаются мелкие электрические разряды. Мне даже мерещится, что они трещат и щелкают, искорками вспыхивая перед глазами.

Его ладони ложатся на мои бедра. Мнут их, ползут под плотную ткань узкой юбки. Пальцы залезают под полоску трусиков и стягивают их к коленям.

Встрепенувшись, хватаюсь за причину, по которой я здесь, и обвиваю его шею руками.

— Плато-о-он, — тяну, целуя его губы, — нам надо работать…

— Успеем.

— Может, двух зайцев одним выстрелом? — Подаюсь назад и, глядя в его затуманенные страстью глаза, вытаскиваю из органайзера ручку. Щелкнув колпачком, подаю ее Богатыреву. — Я могла бы тебя ласкать, а ты тем временем…

— Подпишу какие-то сомнительного содержания портянки? — вдруг меняет он тон, шире разведя мои ноги и схватив меня за шею. — Ты за кого меня держишь, Рита? — цедит сквозь зубы. — Или ты сейчас же признаешься, в какую игру играешь, или я сам это выясню!

От ужаса у меня все мышцы огнем охватывает. Я сжимаюсь в комок под беснующимся напором. Из глаз текут слезы. Чувствую себя самым жалким созданием в мире. Беспомощным, бесправным, грешным.

— Мадлен похитила Сашу и отдаст ее только в обмен на этот договор, — киваю за спину. — Срок — до завтрашнего полудня.

Глаза Богатырева темнеют. На лице играют желваки, на шее рьяно бьется жила. Отпустив меня, он переключается на изучение бумаг, а я смахиваю слезы, тру шею и подтягиваю трусы.

— Пойми, у нее условие. Если она узнает, что ты в курсе… И время не на нашей стороне. Мы не успеем найти Сашу.

Закрыв папку, Богатырев поднимает на меня грозный взгляд. Я мысленно молю его простить меня, глупую женщину-мать. Плохую мать. У хорошей такого бы не произошло.

— Зря твоя подружка это затеяла, — рычит он. — Собственноручно завела обратный счет своей жизни.

Ахнув, закрываю рот пальцами. Неужели Богатырев собирается убить ее?!

— Платон, ты же…

Он хватает ручку и отвечает:

— Это сделаю не я. А те, кому она служит. Звони ей. Назначай встречу.

Прямо при мне абсолютно хладнокровно Богатырев подписывает бумаги, жмет кнопку станции и приказывает Ире немедленно собрать совещание управления, а также уточняет, чтобы она прямо сейчас поставила необходимые печати на договор. Не задавая лишних вопросов.

Уже через пять минут я получаю на руки документы, которые лишат Богатырева нового бизнеса, но вернут мне дочь. Одного спасибо тут мало. Мне вовек не отплатить ему.

— Ты кое-что забыла, Рита, — раздраженно говорит он, — она и моя дочь.

Я лишь виновато опускаю лицо и покидаю кабинет до того, как в него входят коллеги. Меня это заседание не касается. У меня теперь только одна задача — успешная сделка с Мадлен.

Она отвечает на звонок не сразу. Голос у нее сонный, хриплый.

— Как Саша? — для начала спрашиваю я.

— Спит, — бурчит Мадлен. — Надеюсь, ты не по этой глупости разбудила меня?

— Документы у меня на руках. Где встретимся?

После этого она становится бодрее, голос яснее. Я представляю, как Мадлен вылезает из постели и прыгает до потолка от счастья.

— Я должна убедиться, Рита, что ты не шутишь. Держи свой мобильник при себе. — Она отключается, и меньше чем через минуту перезванивает по видеосвязи. Свое лицо не показывает. Камеру отключила. Наверное, ее окружает что-то, что я могу узнать и выяснить, где она прячет мою дочь. — Показывай.

Я переключаю камеру и листаю при ней договор, наводя ракурс на подписи и печати.

— Ну вот, а ты боялась, — смеется она. — Сейчас пришлю тебе адрес и время. Возьми с собой свою мамочку. Ты передашь мне документы, а мой человек ей — вашу девчонку.

— Договорились, — соглашаюсь я, засовывая папку в сумку.

— И не забывай, Рита, никакого хвоста.

Мой мир не рухнул, когда зыбкое семейное счастье с Королевым оказалось миражом. Я не умерла, когда Богатырев оставил меня, просто исчезнув без объяснений и подарив призрачную надежду на встречу. Я проглотила обиду от предательства Мадлен и Ярослава. Но потерю Саши я не переживу. Я даю себе клятву, что отныне каждую свободную минуту буде посвящать своей дочери, лишь бы с ней ничего не случилось.

— Она для меня все, Мадлен. Ты это знаешь.

Отключившись, жду адрес, запоминаю и удаляю сообщение. Богатырев не должен его видеть. Хватит с него жертв.

Собравшись, выхожу из кабинета, но не из офиса. В зале уже включают свои компьютеры приходящие на работу менеджеры, но пока тихо и прохладно. И в этом умиротворении меня тормозит голос Богатырева.

— Вызвать тебе такси?

Медленные тяжелые шаги. Равномерное дыхание. Горький парфюм. Я с трудом поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Он не одобряет моих действий. И лучше бы все в лицо высказал, чем так — молча раздавливает.

— Я сама.

— Сама ты уже села в лужу.

— Так отчитай меня. Напомни, что предупреждал насчет Мадлен. Не упусти возможности ткнуть меня носом в мою неразборчивость в мужчинах. Я согласна, Платон. Только не сейчас. Мне надо забрать дочь.

Он вынимает из кармана какую-то мелкую вещицу, размером не больше пуговицы на моей блузке, и засовывает в мою сумочку.

— Жучок? — Закатываю я глаза.

— Так мне будет спокойнее. Когда все закончится, дай мне знать, где вас встретить.

— Я буду с мамой, поэтому…

— Раз за мамой заезжать будешь, значит, возьми сразу все документы и личные вещи на первое время.

— Зачем? — хмурюсь я.

Он подходит ко мне вплотную, сжимает мои плечи и губами прижимается к моему лбу:

— Хватит с нас, Рита. Пора пожить для себя.

— Без мамы мы с Сашей никуда не поедем, — ставлю я условие, хоть и понимаю, как шатки мои позиции.

— Я знаю, — отвечает он, отпуская меня. — Ее это тоже касается. Иди. Но если что-то пойдет не так, я, Рита, все по-своему сделаю.

Слабо улыбнувшись, подтягиваюсь на носках, целую его в губы и шепчу:

— Я знаю.

Его доверие — моя лучшая награда. И пусть он разнесет свой кабинет в щепки, когда закончится совещание. Главное — он позволил мне самой решить проблему. Наверное, сам прекрасно понимает, что ему сейчас противопоказано видеться с Мадлен. Мокрого места от нее не оставит, обрекая тем самым нас с Сашей на тюремные свиданки с ним.

Развернувшись, уверенным шагом иду к лифту и по пути набираю маму. Пусть собирает все необходимое. Богатырев прав, пришла пора все послать к чертям и просто пожить для себя.

День жаркий, душный. В такси никакого намека на исправный кондиционер, а к водителю отношусь настороженно. Свежи во мне воспоминания одной недавней безумной поездки. Да еще мама всю дорогу носом шмыгает. Два раза прошу ее перестать и прекращаю. Бессмысленно.

Зато Мадлен в своем прежнем облике светской псевдольвицы: экстравагантное платье, укладка, яркий мейкап, броские дорогие украшения. Сидит за столиком уличного кафе и лениво помешивает свой кофе.