Я тебя научу (СИ) - Страница 9

— Заманчивое предложение. Тогда, может, и я тебя чему-нибудь научу?

Он делает еще глоток, и я облизываюсь, глядя, как его губы касаются хрусталя. Мне очень хочется, чтобы они так же коснулись и моих губ. Я буквально горю от желания познать вкус его поцелуя! И пожалуй, я знаю, чему я его научу.

Я научу его любить…

— Тебя уже ждет такси, — приземляет он меня, взглянув на свои наручные часы. — Увидимся завтра.

Нехотя отложив приборы, вытираю губы салфеткой и встаю. Но мне совсем не хочется прощаться вот так. Поэтому я позволяю себе одну маленькую вольность: склоняюсь к Богатыреву и губами легонько касаюсь его колючей щеки.

— До завтра, — шепчу, глядя в его стеклянные глаза.

Медленно выпрямляюсь и, взяв сумочку, с чувством полного удовлетворения покидаю ресторан.

Квартира, в которой еще недавно я создавала уют, которую я считала теплым гнездышком и островком, где мы с Деном можем быть наедине друг с другом, теперь кажется мне ледяными стенами, местом временного пребывания между щекочущими нервы моментами. Во встречах с Богатыревым есть хоть что-то приятное, сладостное, желанное. Здесь же — ядовитой змеей ползущее время.

Я долго ворочаюсь в постели, слушая тиканье часов и глухие шорохи шатающегося по квартире Дена. Никаких вопросов, никакой нежности — ничего. Мы чужие друг другу люди, сосуществующие на одной жилплощади. Пауза в отношениях превращается в жирную точку, но ставлю ее не я. Он.

Утром нас будит звонок домофона. Я принципиально лежу в постели и жду, пока ленивый муж ответит. Через пять минут он без стука вламывается в спальню, держа в руках огромный букет цветов.

Я, как наивное создание, нашедшее свои розовые очки, сажусь в постели и начинаю улыбаться, но Ден больно ударяет меня камнем суровой реальности:

— Это еще че за дела?!

Букет летит на кровать, разнося по комнате свежий нежный аромат цветов, а мой муж сжимает кулаки и стискивает зубы. На его лице играют желваки. Глаза полыхают огнем.

Это не его цветы. Они от Богатырева.

— Почему ты кричишь на меня? Спрашивай у того, кому продал меня! — отвечаю я, с вызовом глядя ему в глаза.

— Отвечай, крутишь перед ним хвостом?!

— Я?! — Я подскакиваю с кровати. — Или ты крутил перед ним хвостом?! Знаешь, Ден, мне все чаще кажется, что если бы он против своих семи миллионов попросил твою жопу, ты бы и ее продал!

— Следи за языком, Ритулечка! За такое в челюсть можно получить!

— Так ударь! — кричу, даже не понимая, что провоцирую его. — Я же шлюха! Сплю с другим, пока ты дома ужин готовишь и пылесосишь. Не обидно?! Каково это, знать, как он своим здоровенным членом трахает меня в любой позе, в какой только пожелает?! Знать, что я кричу под ним и требую глубже и больше?! Знать, что тебя я больше видеть не хочу?!

— Ты перегибаешь, Ритка! — Его кулак угрожающе хрустит.

— Ах, да, я совсем забыла, это же вполне нормально, — горько усмехаюсь. — Я вообще не должна жаловаться, живя в большой квартире, обвешиваясь золотом и питаясь в лучших ресторанах города. И все это за счет моего успешного мужа. Другая была бы благодарна и помалкивала бы. Вот только мне все это не нужно! Я лишь хочу мужа, который будет меня любить и уважать, а не подкладывать за бабки под первого встречного! А теперь пошел вон!

— Я никуда не уйду.

— Тогда уйду я!

Сообразив, что я не шучу, и выплата его долга может помахать ему рукой, Ден смягчается. Расслабляет пальцы и делает безуспешную попытку обнять меня.

— Прости, Рит, погорячился я.

— Отвали, — прошу я, шагнув назад. — Мне не до тебя, Ден. У меня впереди еще три ночи.

— Рит, я знаю, что виноват перед тобой. Поверь, я сам себя ненавижу за это. Я тоже страдаю.

— Ты-ы-ы? Страдаешь? — Мотнув головой, фокусирую зрение на букете и пальцем указываю на дверь. — Уходи, Королев. Страдай где-нибудь перед телеком.

Ден не решается повторить попытку обнять и успокоить меня. Мужского в нем, похоже, отродясь не было. Он выходит из комнаты и спокойно идет на кухню завтракать, в то время как я утираю слезы обиды, собирая вещи в чемодан.

Не хочу с ним оставаться. Не могу. Надоело. Не такой ревности я от него ждала. Он так и не понял, насколько унизил меня. И пока не поймет, я не вижу своего будущего с этим мужчиной.

— Куда ты, Рит?! — испуганно спрашивает он, вылетев из кухни, когда я качу по коридору чемодан на колесиках.

— Не волнуйся, твой долг будет выплачен, — отвечаю ему.

— Ритка, твой отец меня прибьет.

— Вот чего ты боишься, — хмыкаю, обуваясь. — Не прибьет. Я не к родителям.

— Но ты же вернешься?

— А это уже от тебя зависит, Королев. Цветы не забывай поливать и рыбок кормить. Сдохнут.

Он бежит за мной до самой машины такси, умоляет остаться, клянется, что все исправит, но все его обещания — шум, помехи. Никакой твердости. Размазня, а не мужик. Я представляю, если сейчас всего на миг поменять их с Богатыревым местами, то как поступит Платон? Думаю, он либо закинет меня на плечо, силком вернет в квартиру, жестко трахнет и привяжет, чтобы больше не сбегала. Либо гордо отпустит, даст мне время остыть и потом начнет бескомпромиссно атаковать. Но точно не станет распускать нюни, между строк уточнив, что наложил в штаны от страха перед моим отцом.

Идея рассказать обо всем родителям и написать на мужа заявление в полицию вполне себе здравая. Но за этим последуют события, от которых никто не придет в восторг — ни Богатырев, ни я, ни мои родители. Когда все уляжется, владельцы клуба меня накажут — по-своему, без суда и следствия. Сделают так, что я хрен докажу, кто причинил мне боль, если вообще жива останусь. Так что разумнее будет продержаться последние три ночи, а уже потом сказать родителям, что мы с Деном просто не сошлись характерами. Отец попсихует, но отойдет.

Сев в машину, с сожалением смотрю на хлюпающего носом Дена и слабо улыбаюсь:

— Пока, Королев. Увидимся.

— Ритка-а-а, — воет он, но я закрываю дверь, и водитель трогает автомобиль с места.

Отвезу чемодан к Мадлен, а завтра сниму на время квартиру или комнату. Сегодня не до этого. Мне еще нужно купальник купить. Для катания (и не только!) на яхте Платона Богатырева.

Доехав на такси до причала, у которого мирно покачивается на воде крейсерская парусная яхта, я ахаю. Перед пляжем в тени густой березовой рощи кроется двухэтажный бревенчатый дом. Сам берег нашпигован пирсами. А где-то вдали, кажется, у самого горизонта, несутся против всех ветров другие яхты и катера.

Богатырев, этим вечером одетый в распахнутую светлую рубашку с коротким рукавом и шорты до колен, возится с парусами. Поблагодарив таксиста, беру свою пляжную сумку и выхожу из машины. Маленькие каблучки босоножек тут же утопают в мягком нагретом за день песке. Не угадала я с обувью, хотя легкое летнее платье поверх нового купальника очень в тему.

Откинув назад взметнувшиеся на ветру волосы, я неторопливо иду к деревянному настилу. Обратив на меня внимание, Богатырев выпрямляется и наматывает на свою мощную руку толстую жесткую веревку.

В свете тающего на горизонте солнца его загорелая кожа отливает бронзой, очертания мышц становятся четче, глубже. От одного только его вида меня бросает в жар.

— Привет, — улыбаюсь ему, подойдя к яхте.

Отложив моток каната, он помогает мне взойти на палубу и с приглашающим жестом руки говорит:

— Располагайся.

Я пробегаюсь взглядом по широкой корме, оснащенной рулем и системой навигации, и спускаюсь вниз — в единственную, но просторную каюту. Оставляю сумку на столике перед картплоттером и электрощитком и осматриваюсь. В небольшом камбузе нахожу забитый напитками холодильник, достаю бутылочку минералки и заглядываю в сияющий чистотой туалет. Душевой кабины тут нет, но есть раковина. Хоть что-то. Пройдя вглубь салона, сажусь на удобный п-образный диван.