Я тебе не нужен (СИ) - Страница 13

- Зачем я тебе? – от взгляда Аэта Маю захотелось спрятаться.

- Мои… звери начали забывать, кем они были. Кто они есть. Они слабеют, и зима жжет их. Ты вернешь им силу, как уже сделал это совсем недавно. Твой запах и твой вкус заставят нас снова вспомнить, что такое быть лаской. Я отпущу тебя, как только ты иссякнешь, а я возьму то, что хочу.

- Нет! Не надо…

Аэт рывком вздернул его подбородок, принуждая смотреть в свои глаза.

- А разве ты больше не хочешь увидеть своего сына? Попробуешь меня ослушаться и попытаться сбежать – и я оставлю тебя здесь до конца твоих дней. Выполнишь то, о чем я тебя прошу – вернешься домой.

Май поджал губы.

- Как я могу верить тебе?

- А разве у тебя есть выбор? Или ты знаешь, куда идти?

Май отвел глаза:

- Нет.

- Значит, выбора у тебя нет, - Аэт отпустил его и выпрямился. - Тебя покормят и дадут привести себя в порядок. Будь покорным эти сутки и, обещаю, в конце тебя ждет награда.

Май закусил губы, чтобы не ответить что-нибудь резкое, и вытянулся на шкуре, прикрыв глаза. Наверное, он все еще спит. Да, точно спит. Иначе почему он верит тому, кому верить нельзя? Почему он больше не боится?

…Его покормили. Обтерли влажными тряпицами. И оставили одного, лежащим на том же ложе. Он слышал их далекие голоса, хоть и не мог разобрать слов. Он смотрел в каменный свод, заменяющий потолок, и думал о том, что вода, которую ему дали, имела странный привкус. От нее бег мыслей замедлялся, а тело разгоралось все больше. Так, словно это его самый первый раз. Влажно между ног, не хватает дыхания и хочется стонать только от того, как овевает тело воздух. Май хотел коснуться себя, чтобы облегчить возбуждение, но к рукам словно привязали тяжелые камни. А потом погас свет. Пару долгих мгновений Май прислушивался к шорохам и звукам, но когда на его грудь легла чужая ладонь, он застонал протяжно и закрыл глаза.

Они касались его везде. Вылизывали его тело, играли со ставшими чувствительными сосками, раздвигали бедра и жадно собирали текущую по ним влагу. Его вертели, словно куклу, он слышал их дыхание, чувствовал их тяжелый запах возбуждения. Они стонали от удовольствия, собирая ртом его семя. И ласкали, ласкали, ласкали, словно выдаивая его, иссушая. Он уже сбился со счета, сколько раз изливался и почти потерял сознание, когда его оставили в покое. Снова обтерли и, укрыв шкурой, позволили провалиться в глубокий сон. А утром началось все сначала…

…- Ты обещал отпустить меня, – Май еле держался на ногах, но собственная одежда, которую ему наконец вернули, придавала сил и уверенности.

- И я сдержу обещание, – Аэт стоял рядом. – Ты выполнил мою просьбу и моя стая теперь сильна, как никогда, - он улыбался, но его взгляд снова пугал.

- Но тебя не было среди тех, кто приходил ко мне. Что же тогда нужно тебе? – задал вопрос Май, чувствуя, как замирает сердце.

- Мне холодно. Меня давно не греет живое тепло, – Аэт развернулся к нему, провел пальцем по ожогу, и Май попытался отшатнуться.

- Пусти!

- Тебя поцеловал огонь. Отдай.

- Что?! – Май потряс головой, борясь с ощущением кошмара.

- Я сам заберу его у тебя, - Аэт приблизил свое лицо почти вплотную, оскалился, а потом, отогнув его голову, впился отросшими вдруг клыками в изуродованную щеку. Май дернулся и страшно закричал от боли. Взметнулось перед глазами пламя пожара – его уже привычный кошмар, лизнул своим огненным языком и словно поглотил, обняв все тело. Май захрипел, а потом ускользнул в благословенную темноту.

…Он очнулся от холода. Тело, казалось, промерзло до самых костей, и Май свернулся в тугой клубок в попытке сохранить тепло. Сознание понемногу возвращалось к хозяину, и Май попытался понять, где он находится. Последнее, что он помнил – это лицо Аэта. А еще звучал в голове его голос. «Бойся того, кто живет среди теней». Май не понимал, да и не хотел понимать, что это значит. Не сейчас. А сейчас вокруг шумели деревья, в их верхушках завывал ветер, а тело закоченело от холода. Май со стоном распрямился, и взгляд упал на раздавленные, сплющенные почки орхолы. Сердце забилось отчаянно, и он, приподнявшись, завертел головой. Он знает это место. Отсюда его забрали ласки. Здесь он собирал орхолу. Значит, до крепости не так далеко.

Окрыленный вспыхнувшей надеждой, Май неловко поднялся на ноги, пошатнулся от слабости, но устоял. Надо дойти, он сутки не видел сына. Как он, что с ним? Страх за малыша придал ему сил, и Май пошел к виднеющейся вдали крепости, моля всех богов, чтобы солнце еще хоть немного подождало.

Идти было тяжело: тающий снег был рыхлым, и Май то и дело проваливался, хоть и смотрел под ноги очень внимательно. Но расстояние до крепости уменьшалось, и Май немного повеселел, хотя мысли о произошедшем и тревога за сына не оставляли его, мешая сосредоточиться полностью на дороге. Поэтому когда нога вместо ожидаемой твердой опоры вдруг ощутила пустоту, Май даже не успел понять, что изменилось, как кубарем покатился вниз по склону, обдирая руки. Его падение остановил ствол дерева, в который Май врезался плечом. Боль молнией пронзила все тело, и он заскреб ногтями по земле, застонав сквозь зубы. Когда она немного утихла, Май попытался встать, но только рухнул снова в грязь. От охватившего отчаяния и бессильной ярости на собственную беспомощность вскипели слезы под веками, но он только закусил губу так, что лопнула кожица, и попытался подняться снова. Но тело огрызнулось новой порцией боли, и Май заскулил, как раненный зверь. И солнце… почти село.

- Раят… - когда под веками появился образ синеглазой альфы, губы шевельнулись сами. Кулаки сжались, словно концентрируя силу, и в воздух взвился отчаянный крик: - РАЯТ!!!

В ответ завыл ветер в верхушках деревьев, и вконец обессилевший Май только рассмеялся горько и иронично. Достойный конец для уродца-омеги. Болит и ноет все тело, кожа на лице стянута слоем грязи, смешанной со слезами. И холод подбирается, готовый вцепиться в него своими когтями. Но это и к лучшему. Тело потеряет чувствительность и станет… хорошо. Совсем хорошо…

…Он смотрел, как темнеет небо. Как появляются на нем первые звезды. Еще не очень крупные и не такие яркие, как летом, по-зимнему колючие. А потом они вдруг завертелись в хороводе. Сначала медленном, но с каждым новым витком набирающем скорость. Так уже было однажды. Когда после пожара он почти вот также лежал на земле и смотрел, смотрел в летнее небо.

- Май!!

Собственное имя донеслось до него, как из-под земли. Или его донес ветер. А, может, он спит?

– Май!!

А голос знакомый. Значит, действительно, спит. Он слышал, что когда люди замерзают – они засыпают. И больше не просыпаются никогда.

- Май…

Лошадиное ржание, сдавленные ругательства, на миг звездное небо заслонило чье-то лицо. Обдало теплом, и Май улыбнулся: ему уже нравился этот сон. Но когда вдруг его начали трясти, как сломавшуюся куклу, Май зашипел недовольно. Больно… Больно?! Май сморгнул. Казалось, что ресницы опускаются, а потом поднимаются медленно-медленно.

- Май?

И он словно утонул в синих глазах, в которых плескались ужас и… нежность?

- Ра… ят… - выдохнул Май и улыбнулся.

Это еще не конец, хотя до него немного осталось

========== Часть 8 ==========

8.1.

Иногда ему казалось, что он все еще спит. Что он уснул там, в лесу, и просто не проснулся и теперь видит такой странный сон.

…Первый день возвращения он действительно проспал. Укутанный в теплое стеганое одеяло, напоенный душистым отваром, он провалился в сон, как только убедился, что с сыном ничего не случилось за его отсутствие, и Грасс заботился о малыше, как о своем собственном.

Ну а потом… Он до сих пор помнил свое удивление, когда, умывшись, кинул скользящий взгляд в крохотное зеркало. Он даже решил, что ему показалось, но, сколько бы он ни рассматривал себя – ничего не изменилось. И ровная, гладкая кожа была там, где еще совсем недавно были рубцы ожога. Май гладил поверхность зеркала, касался своего лица и не узнавал себя. Там, в зеркале, был чужак. С тонкими выразительными чертами, длинными пепельными волосами и прозрачными глазами. Он был завораживающе красив, но Май почему-то не мог смотреть на него, хоть и замирало сердце. И он снова спрятался под своим капюшоном прежде, чем выйти из своей комнаты после своего отсутствия.