Я тебе не нужен (СИ) - Страница 10

- Спасибо, – теперь он не знал, куда себя деть. Под взглядом Раята, один на один с ним, Май отчаянно стеснялся и также отчаянно хотел услышать еще что-нибудь хорошее. Но Раят лишь протянул руку и, взяв его подбородок, принудил поднять голову. Погладил осторожно рубец ожога, и Май закаменел, глядя в его лицо.

- Прости. Я обидел тебя тогда.

- Ты… - глаза Мая заискрились, сердце заполошно забилось в горле. – Не надо. Я ненавижу жалость.

- Я не умею жалеть. Что случилось с тобой?

Май отвел взгляд, попытался отстраниться, но Раят не дал.

- Ты требовал от меня ответа, но не хочешь дать мне свой?

- Здесь нечего отвечать, – Май опустил ресницы, пряча глаза. – Всего лишь пожар. Лето в тот год выдалось засушливым, а грозы были сильными. В один из домов в моей деревне попала молния, и он загорелся. Вся моя семья осталась там, а я… получил на память это. Я не хочу больше говорить об этом. Пожалуйста.

- Я понял, – губ невесомо коснулось что-то, и Май изумленно выдохнул, распахивая глаза.

- Что… ты…

- Спасибо, – второй поцелуй был таким же невесомым и мгновенным, как и первый. – За ту ночь. И за сына, – Раят скользнул губами по приоткрытым губам Мая, обласкал теплом своего дыхания щеку и отступил. – Позволь мне хоть иногда приходить к тебе. К вам.

Май растерянно кивнул, коснувшись кончиками пальцев своих губ. Его никто и никогда не целовал… так. Опьяненные его запахом мужчины осыпали поцелуями его тело, вылюбливали его до сорванного голоса, но никто никогда не касался его губ. И от этого стало вдруг больно.

Поймав странный, показавшийся болезненным взгляд Раята, Май опустил глаза и отдернул руку.

- Я… - на щеки плеснуло румянцем, и Раят засмеялся. Неожиданно мягко и совсем необидно.

- Ну какое же ты все-таки чудо… Возвращайся к сыну, Май. К НАШЕМУ сыну.

Май кинул на Раята отчаянный взгляд и, прижав к груди игрушку, которую все это время стискивал пальцами, вылетел из домика. Забыв о своем капюшоне, пересек двор и нырнул в мягкое тепло башни. Билось сердце заполошно, рвано, а мысли метались, словно вспугнутые птицы. Обида на Раята еще тлела внутри, но злость уже ушла. Раят пожертвовал слишком многим ради своей семьи, и винить его Май больше не мог.

…Приближающиеся шаги за углом он расслышал слишком поздно. Привыкший к тому, что этой частью башни почти никто не пользуется, кроме него, да еще парочки поварят, повернул стремительно, и в следующую секунду оказался на полу, не удержавшись на ногах. Зашипел сквозь зубы от удара о каменные плиты и вскинулся от неожиданности, услышав знакомый голос:

- Май! Ты не ушибся? – Павел опустился на корточки рядом, смотря на него с легкой тревогой и заботой.

- Нет, все в порядке, – Май улыбнулся и отвел взгляд, смутившись своего глупого вида. Сжал пальцы и тут же вскинулся, ощутив только воздух. Огляделся заполошно, проклиная узкие окна коридоров и пасмурный день, дающий слишком мало света. Кукла…

- Ты это ищешь?

Май обернулся и облегченно выдохнул. Павел нашел ее.

- Да, спасибо, – он протянул руку, но дозорный отдавать игрушку не спешил.

- Что это? – Павел смотрел на куклу почти с отвращением.

- Это игрушка. Для сына, – Май невольно сжался. Так, словно Павел смотрел на него.

- Она уродлива. И вся в пыли, – Павел решительно поднялся, открыл ближайшее окно и вышвырнул куклу вон. – Я сделаю твоему малышу гораздо лучше.

- Нет! – Май вскочил с пола, кинулся к окну, но все, что смог различить – это осевшие сугробы. От обиды задрожали губы, и он, облив Павла злым, отчаянным взглядом, побежал по коридору к лестнице. Дозорный что-то крикнул вслед, но Май только отмахнулся, торопясь найти игрушку до того, как стемнеет. Почти кубарем скатившись по ступенькам, он выскочил во двор и, игнорируя любопытные взгляды, кинулся за угол, туда, куда выходило окно. Остановился на миг в растерянности, а потом, что-то прикинув про себя, принялся разгребать снег. Руки тут же закоченели и покраснели, ледяной ветер обжег лицо, но Май со всевозрастающим отчаянием ворошил снег. Здесь нет. И здесь – тоже. Куда же она могла деться?!

- Возьми, – когда перед ним появились вдруг глазки-пуговки, Май замер на миг, не веря, а потом схватил игрушку и прижал к себе. – Прости, – Павел смотрел на него виновато. – Я не думал, что она так дорога тебе.

- Это кукла для сына, – бесцветно произнес Май, заставив себя взять в руки. – И она самая лучшая.

Павел вскинулся, готовый снова возразить, но Май встал, больше не желая ничего слушать.

- Спасибо за помощь, но мне нужно идти, – прочь с этого двора. Прочь, только бы не чувствовать спиной тяжелый взгляд.

========== Часть 6 ==========

Эту ночь Май спал плохо. Сначала ему снова снился пожар, и он плакал во сне от безысходности и отчаяния. Просыпался, вставал, подходил к окну, чтобы немного вдохнуть свежего прохладного воздуха, и засыпал снова. А к утру сон вдруг стал другим. Май снова был в купальнях, только не прятался за дверью, как прошедшим днем, а стоял у самого края воды и вглядывался в свое отражение. Его лицо… снова было таким, как прежде. Ни шрамов, ни рубцов. Ровная светлая кожа без следа ожога. Не веря тому, что видит, Май прикоснулся к воде и почувствовал вдруг, как обнимают его сзади чьи-то руки, а жаркие губы вжимаются в шею. Полыхнуло в теле жаром, он попытался обернуться, но не смог. Тот, кто обнимал его, словно прятался от взгляда, не желая быть узнанным. Он ерошил волосы Мая, обжигал дыханием кожу шеи, ласкал ладонями все его тело, вырывая задушенные вздохи и тихие стоны. А потом вдруг с силой толкнул его в спину. Май вскрикнул, погрузившись почему-то в ледяную воду, и проснулся. Пару долгих мгновений приходил в себя, а затем отчаянно застонал: распаленное во сне ласками тело успокаиваться не желало. Внизу живота тлело знакомое томление, а соски болезненно ныли от трения о грубую ткань простыни. Выругавшись вполголоса, Май сел в кровати, прислушиваясь к себе. Пока еще не горело внутри, но скоро, совсем скоро… За то время, пока он носил сына, Май уже почти успел забыть, что это такое – сходить с ума от потребностей тела. И вспоминать это заново не хотел. Не здесь. Не тогда, когда вокруг не лес, а слишком много взрослых, свободных мужчин.

Май тихонько встал, чтобы не потревожить сон малыша, и заметался по комнате, дожидаясь, когда наступит утро и проснется крепость: без ведома Грасса соваться в кладовую с запасами снадобий и трав не рискнул бы и самый отважный дозорный. А ему нужно, так нужно… Всего два лепестка цветков рэнди для отвара и совсем немного смолы Красного дерева, чтобы ее раствором умастить тело. И тогда утихнет внутренний жар и потребность, а тело не будет источать запах. Живя в лесу, он практически не пользовался смолой, но сейчас она ему необходима.

Едва занялся рассвет, Май метнулся вон из комнаты. В пустых коридорах только-только просыпающейся крепости его шаги звучали слишком громко и гулко, но, наверное, в первый раз за время своего здесь пребывания, Маю было все равно на то, что он может кому-то помешать. Все, о чем он молился, это чтобы Грасс уже проснулся.

И ему повезло. Дверь лаборатории лекаря была уже приоткрыта, и коридор наполнял аромат крепкого даэлли – бодрящего напитка, который Грасс варил и пил по утрам. Остановившись у самого порога, чтобы отдышаться, Май коротко стукнул, предупреждая о своем приходе, а потом вошел, желая доброго утра.

- Ты что так рано? Случилось чего? – Грасс втянул носом запах поднимающегося над большой кружкой пара и довольно улыбнулся. – Ах, хорош…

- Да. То есть нет. Проклятие… - еще вчера Май бы смутился, но сейчас ничего не имело значения. – Мне нужна смола Красного дерева и парочка лепестков рэнди.

Лекарь нахмурился и поставил чашку на стол:

- Ты знаешь кладовую не хуже меня. Разве ты видел это там?

- Я… - сердце Мая сжалось от отчаяния. Не видел. Действительно, за эти месяцы он перебрал там все и ничего похожего.