Я страдаю по тирану (СИ) - Страница 9

Архипов влетает в офис в половине девятого и, проходя мимо, бросает мне:

— Раздевайся.

Я от удивления открываю рот.

— Э-э-э… здесь? Или сначала в кабинет зайти? Я просто уточняю последовательность…

— Раздевайся! — рявкает шеф. — Я, мать твою, хочу тебя трахнуть, поэтому живо в кабинет!

Я борюсь с желанием сначала закинуть в дверь, которую он для меня держит, туфли, а уж потом зайти самой. Не у меня одной паршивое утро, только причины моего уныния мне хорошо известны, а что гложет Архипова? Или просто вспомнил, что надо оправдывать репутацию сволочи и тирана. Что ж, у него получилось: я чувствую себя слегка оскорбленной.

В кабинете прохладно, с утра на улице сыро и ветрено, а окно открыто с самой утренней уборки. Я ежусь, непослушными пальцами расстегивая ремень, а шеф закрывает окно и снимает пиджак.

Меня накрывает паникой: неужели все получится вот так? Черт, отсрочка в два дня почти дала мне уверенность, что я продержусь так долго! Из девушки, уверенной в своей красоте, я превращаюсь в закомплексованного подростка. Во мне плещется целый коктейль странных и противоречивых эмоций. Тяжело от того, что я собираюсь сделать, секс за деньги всегда казался мне верхом морального разложения. Страшно от того, что мужчина ждет от меня профессионализма, а я понятия не имею, что должна делать. Нервно, потому что я не знаю, понравлюсь ли ему без одежды.

И до кучи я ненавижу сама себя за то, что вообще об этом думаю. Какая разница, понравлюсь я Архипову или нет?

— Ну что ты зависла? Помочь?

Он быстрым шагом подходит ко мне и в два движения избавляет от ремня, а затем стаскивает верхнюю часть платья, оставляя в тонкой хлопковой рубашке, через которую просвечивает белье. Я облизываю пересохшие губы, нащупываю дрожащими руками верхнюю пуговицу, но расстегнуть не успеваю. Дверь распахивается с такой силой, что отскакивает от косяка и едва не бьет входящего по лицу.

— Невыносимо! Невероятно! Невозможно представить!

Это какой-то мужчина, очень маленького роста — намного ниже нас с Архиповым. Полный и стремительно лысеющий, впрочем, он производит впечатление добродушного человека в гневе.

— Доколе! — немного театрально он воздевает руки к небу.

Потом замечает меня и тут же меняется в лице: его озаряет улыбка.

— О! Шарман! Мон шер ами…

— Боже, Сема, хватит, ты же не француз! — морщится Архипов. — Что опять у тебя стряслось?

— Что стряслось? Владислав Романович, вы спрашиваете, что стряслось?! Модель не явилась на съемки! Что мы скажем заказчику?! Через две недели плакаты должны висеть! А у нас еще конь не валялся! Кстати, а кто эта очаровательная леди?

— Это моя новая секретарша, Олеся. Почему ты идешь с этим вопросом ко мне, а не к Константинову?!

Мужчина снова поднимает руки.

— А почему, как ты думаешь, модель не явилась?! Владислав Романович, ну достал он меня, достал! Я устал прикрывать Константинова. То, что он опаздывает на встречи — это ладно. То, что он каждые выходные устраивает вечеринки в студии — это пол беды. Но то, что он делает это с моими моделями ни в какие ворота не лезет! Мало того, что девочки приходят на съемки с опухшими лицами, засосами и недосыпом, так некоторые вообще не являются!

— Ладно-ладно, я тебя понял. Константинов попал, считай, что он больше не работает. Побудешь И.О.

— Ни! За! Что! — вдруг отрезает мужчина, и я даже вздрагиваю, такая твердость звучит в его голосе. — Я творец! У меня образование! Я не для того ездил на стажировки в Лондон и Милан, чтобы руководить кучкой недорослей с зеркалками, я…

— Сема! — рычит шеф. — Ты фотографируешь пижамы! Слышишь?! Пижамы! Идиотские шортики с совами и котятами! Какая, на хер, разница, опухшая ли рожа у модели?! Тебе не похрен ли, какую жопу фоткать?! Вытащи любую студентку физкультурного или, я не знаю, найди модель в агентстве, выцепи в парке, да хоть на трассу в поисках талантов езжай, только не еби мне мозг! Константинова я выгоню, но остальные проблемы, будь добр, реши самостоятельно.

— Ладно, — неожиданно легко соглашается мужчина. — Считайте, что решил.

Он вдруг поворачивается ко мне и с мурлыкающими интонациями в голосе представляется:

— Семен, фотограф и креативный директор.

— Леся, секретарь.

— Леся, вы удивительно очаровательны! Могу ли я сделать вам крайне выгодное и деловое предложение?

— Нет! — отрезает Архипов.

— А вы, Владислав Романович, не лезьте, ваша задница в шортиках с совятами будет смотреться плохо. А вот ваш секретарь ну чудо как хороша. Хотите попробовать себя в роли модели, Лесенька?

Я украдкой кошусь на шефа и, видя его недовольное лицо, борюсь с соблазном согласиться только из вредности.

— Знаете, боюсь, что мои фотографии в торговом центре не пойдут мне на пользу. Вдруг Владислав Романович меня уволит, и придется убирать столики в фудкорте напротив магазина с пижамками. Неловко выйдет.

— О, на этот счет не волнуйтесь, — отмахивается фотограф. — Рекламный концепт предполагает предметные съемки.

— Что это значит?

— Что модель на плакатах не появится. Точнее, появится одежда, в которую эта модель одета, а вот лица видно не будет. У вас отличная фигура, Леся, идеальная кожа! Правильно выставленный свет, капелька ретуши — и заказчик будет в восторге! Соглашайтесь, сниматься нужно в очаровательных и закрытых хлопковых пижамках, поверьте, никакой пошлости, никаких вызывающих нарядов!

Он в отчаянии поворачивается к Архипову:

— Ну что вы девочке подзаработать не разрешаете? А меня, между прочим, доводите до инфаркта! Где я модель найду?!

Подзаработать? Я стараюсь не меняться в лице, но уже не готова так категорично отказываться от предложения. Пусть даже там платят и копейки, я согласна и на пятьсот рублей! Только бы купить что-нибудь поесть.

— Владислав Романович! — почти умоляет Семен. — Свет поставлен, одежду привезли! Ну не найду я за десять минут профессиональную модель. Отпустите, а?

— Ладно, — вдруг неожиданно соглашается Архипов, и я даже не верю собственным ушам, — пусть идет.

— Правда? — даже переспрашиваю.

Но фотограф уже хватает меня за руку и тащит к выходу.

— Быстренько, Лесенька, быстренько, договор и сниматься!

На лифте мы спускаемся на шестой этаж, где на одной из дверей висит табличка "Фотостудия HelenPro". Я оказываюсь в самой обычной приемной, где за стойкой сидит миловидная девушка, а возле удобного бежевого диванчика стоит столик с чаем, кофе и сушками.

Семен суетится, куда-то убегает, потом возвращается с бумагами.

— Это договор на съемку. Ну, чтобы не было претензий по авторским правам. Здесь же и гонорар. У нас нет времени вносить твои реквизиты, поэтому получишь в кассе наличными. Быстро, Лесенька, быстро, читай, подписывай — и бежим! Закзачику нужны снимки к вечеру, мне еще ретушировать!

Я пробегаюсь глазами по договору, он небольшой, всего два листа. Ничего особенного, разрешение на использование фотографий, отказ от прав, гонорар в течение тридцати календарных дней. Не совсем то, на что я рассчитывала, но, может, удастся выбить пораньше. Зато за два часа мне заплатят пятнадцать тысяч, и эти деньги помогут мне продержаться.

Не знаю, прокляла я себя, согласившись работать у Архипова, или благословила, но будь что будет. Подписываю договор и девушка провожает меня в огромный зал, где под софитами стоит большая кровать, усыпанная подушками в пастельных оттенков чехлах.

— Лесенька, иди туда, к Стасеньке, — велит Семен.

Красивая, с ногами от ушей и крупными кудрями, блондинка манит меня за ширму.

— Привет, я — Стася, помощница фотографа. Значит, так, вот одежда. Десять пижам, в каждой из них надо отфоткаться. Переоделась — вышла, пофоткалась, ушла переодеваться дальше. Час съемка, потом перерыв полчаса, потом еще час. Все аксессуары, что в пакете, тоже надеваешь. Ничего не испачкай и не помни.

Она внимательно меня рассматривает.

— Знаешь, лучше сходи, смой мейк, а не то помада или тушь останутся на ткани. Лицо все равно не будет на фото.