Я сражался в Красной Армии - Страница 24

— Пойдем дальше, товарищ старший лейтенант? — осведомился связной.

— Да…. Конечно…

— Если по тропинке пойдем, наверняка обстреляют, а если по канаве, за кустами, то ничего… Только там грязно очень.

— Попробуем по тропинке….

Быстро, почти бегом, мы начали спускаться. Две пули, противно свистя, пролетели рядом и с громким треском ударились о деревья.

— Разрывными бьют — мелькнуло в голове. Бегом спустившись ниже, оба были уже вне поля зрения противника……

-

Мы находились на участке четвертой роты. Зайдя в землянку командира роты и познакомившись с ним, я просил его не беспокоиться — не ходить со мной по окопам. Мне хотелось осмотреться одному. Войдя по ходу сообщения в окопы, я сразу понял, что мы находимся в чрезвычайно невыгодном положении. Наши окопы находились в низине, в то время, как немцы сидели на горе и могли рассматривать в упор, все, что делается у нас. При этом положении, наши подразделения, сидя в обороне, несли серьезные потери.

Если бы можно было отойти немного назад и укрепиться в железнодорожной насыпи, или еще дальше, метров на пятьдесят назад, то положение наше оказалось бы более выгодным и потери оказались меньшими.

Но оказывается, что этого сделать было нельзя по следующей "существенной причине". "Товарищ Сталин" сказал: "ни шагу назад", а, поэтому, раз во время продвижения вперед, части советской армии дошли до этого пункта, то ни одного шага назад уже сделать нельзя. Так мотивировал мне положение наших позиций комиссар батальона, когда я высказал свои соображения на этот счет. И это не анекдот, а факт, стоивший многих совершенно напрасных жертв.

Окопы были почти безлюдны. Люди врылись в землю, сделав себе что то вроде нор, защищая себя от огня противника. Только фигуры часовых маячили на своих местах. Я подошел к первому из них. Он не пошевелился…. "Убит?" мелькнуло первая мысль. Нет, человек явно дышал и, главное, стоял прислонившись к стенке окопа. Автомат лежал рядом на бруствере. Часовой крепко спал… Я остановился и стал его рассматривать. Это был еще почти ребенок. Он сладко посапывал и, казалось, улыбался во сне….

Осторожно тронул его за плечо. Он вздрогнул, открыл глаза, ничего не понимая потянулся сразу к автомату, но, увидев меня, растерялся и испуганно смотря на меня, продолжал стоять, прислонившись к стенке окопа.

— В чем дело, почему вы спите на посту?

Он пробормотал что то невнятное.

— Да, вы не волнуйтесь, я вам никакого зла не сделаю; объясните толком….

— Двое суток уже не спал, товарищ старший лейтенант.

— Почему?

— Да, вот… Днем караульная служба. Как сменишься, так заставляют или оружие чистить, или же еще что-нибудь делать; потом еще какое-нибудь поручение, а ночь всю роем — окопы углубляем. Сегодня не больше часа дали соснуть….,

— Это так с вами только случилось, или с другими тоже…..

— Да, нет… Все такие. Посмотрите.

Я прошел дальше и приблизился к следующему часовому. Он не спал, но посмотрел на меня красными, воспаленными глазами и спросил — кто я такой.

Я ответил и, в свою очередь, спросил:

— Спать хотите?

— Да.

— Сколько спали сегодня ночью?

— Еще не спал.

— А вчера?….

— Не сплю уже третьи сутки.

Удивленный слышанным и виденным — продолжал обход. Всюду — усталые, измученные люди, несмотря на полное затишье в смысле боевых действий.

Увидев одного из старшин рот, я попросил объяснить его — в чем дело?

— Да, видите, товарищ старший лейтенант, из штаба каждый день приказывают, что бы по ночам, когда немцы не видят, углублять окопы. И, что бы всю ночь рыть. Ну, люди, понятно, не спят.

— Так дайте им днем отдых.

— Да даем. Но все равно, опять таки, штаб не дает отдохнуть. То одно, то другое, то третье. Все время дергают. Вот так и получается.

Когда я вернулся обратно, комбат спросил меня о моих впечатлениях. Я ответил довольно неопределенно, но спросил его о причинах этой "сонной болезни", царящей на передовой. Мне интересно было, какое объяснение даст он.

— Слушай, начальник штаба, ты им не верь. Врут дьяволы. Лодыри; все бы им отдыхать, да отдыхать.

— Но послушайте, ведь должны же солдаты когда-нибудь спать. Тем более, что все они молодые ребята. Какой же он боец, если — не имеет отдыха. Все же нужно дать им определенное количество часов сна. Физиологию человеческого организма вы не переделаете!

— Солдат на фронте не должен спать — проговорил комбат, улегся на койку и через пять минут захрапел.

Одной из отличительных черт фронтовой обстановки этого периода войны, было присутствие значительного количества женщин. Если в первый период войны женщин можно было встретить в полевых госпиталях в качестве врачей и сестер, то теперь они были, буквально всюду. На всех прифронтовых дорогах, регулировщиками движения были женщины. В прифронтовых военных учреждениях, в транспортных ротах, на кухнях, в складах и т. д., широко использовался женский труд.

Медицинский персонал фронтовых перевязочных пунктов состоял, почти сплошь, из молодых женщин. Женщины связистки (телефонистки, радистки) на передовой линии фронта — стали обыденным явлением, на которое никто не обращал внимания.

Одетые в военную форму, они встречались всюду, во всех воинских частях и штабах.

В начале войны, женщин брали в армию только как добровольцев и, главным образом, для обслуживания госпиталей. Но, по мере продвижения красной армии на запад и в связи с неимоверными потерями в людском составе, использование женщин все более расширялось. Их уже вливали в армию не на основе высказанного ими желания, а по мобилизации. Мобилизовали, главным образом, молодых, бездетных и одиноких женщин и девушек. В армии их всех называли "девушками", независимо от возраста и семейного положения.

Надо сказать, что женский армейский персонал добросовестно выполнял свои обязанности, мужественно перенося все тяжести военной службы и принимая участие в боях.

Героизм и моральная устойчивость русской женщины несомненны. Но это, вместе с тем, нисколько не мешало и другому — освободиться, если возможно, нормальным, законным путем от этого несвойственного женщине положения.

Фронтовая обстановка сближала людей. Много женщин здесь же, на фронте, вышли замуж и несли тяготы фронтовой жизни вместе с мужьями. Часто кто-нибудь из членов этой фронтовой семьи погибал; получались личные трагедии, на которые в советской армии никто не обращал внимания.

Многие сходились не оформляя браков, но соблюдая, во всяком случае, совершенно приличное поведение.

Как и всюду, в армии попадались и морально неустойчивые элементы, пытавшиеся вести легкомысленный образ жизни. Но они были в меньшинстве и не могли, в этом отношении, "сделать погоду".

В боевом уставе советской армии говорится, что разведка боем, производимая, большей частью ночью, главным образом, имеет своею целью установить количество и расположение огневых точек противника, выявить их мощность и способность наносить поражение. При этом, соответствующие пункты устава, явно и недвусмысленно указывают, что разведка боем, вообще говоря, должна производиться без потерь….

Около трех часов ночи, командира батальона вызвали к полевому телефону. Звонил командир полка. Он приказал, в течение ближайших часов, подготовить и провести разведку боем. Разведка должна была быть проведена на участке пятой роты, находившейся в наиболее близком соприкосновении с противником. Конкретная цель этой операции заключалась в том, чтобы установить систему огня противника и, если возможно, характер и мощность оборонительных сооружений. Предполагалось, что немцы используют все средства обороны.

Было решено начать разведку в наиболее неожиданное для противника время, не ночью, а на рассвете, в серой мгле мокрого декабрьского утра. В разведку было назначено пятнадцать человек из пятой роты, под командой любимца всей роты, два раза награжденного боевыми орденами — сержанта Беляева.