Я родила от вашего мужа - Страница 2

Да что далеко ходить! Одна близость горнолыжного курорта, куда со среднестатистической зарплатой расслабляться не приедешь, диктовала свои правила. И вот – такая дамочка.

– Как вас зовут? – потребовала я у неё ответа.

– Алёной, – тут же с готовностью представилась сказочница.

Наверное, увидела со стороны мужика – работящего, хорошего собой, интеллигентного. Вот и придумала эту байку.

– Алёна, у меня совершенно не укладывается в голове, что Хлебников мог так поступить.

Она фыркнула и покачала головой.

– У многих не укладывается, когда мужья налево ходить начинают. Но я вам, Даша, вот что скажу. Подумайте хорошенько, прежде чем Веню прочь гнать. Я на младенца не претендую. Надо будет – отдам все права вам. Ну как-то это делается через опёку, я видела в передачах.

Опёку… она так и сказала. Что вызвало у меня лишь нервный смешок, совершенно, надо сказать, неуместный.

– А Хлебников мужик хороший. Он сейчас от меня прячется, потому вас потерять боится.

Она чуть помолчала, выдав это «ценнейшее» наблюдение, а потом продолжила:

– Он же когда у меня жил, я за ним исподволь наблюдала. Хозяйственный он, молодец, всё у него под присмотром.

Она даже не успела договорить, когда я чуть ли не вскричала в ужасе:

– Он… у вас жил?

Алёна вновь и вновь смотрела на меня, как на дурочку, во лбу которой сияет соответствующая умственным способностям надпись. Потом размеренно, как отсталой, сообщила:

– Конечно, жил. Ты же не думаешь, что он почти год на матрасике своём спал? Хотя и там у нас бывало, когда он усадьбу вашу мне показывал.

Я ощущала себя так, словно меня облили ведром помоев. Таких отборных, дурно пахнущих.

Матрасик… Если эта баба не была в моём доме, откуда ей знать про лежбище Вениамина?

– Он ко мне очень быстро перебрался, в доме бригада ремонтная работала. Ну как работала? Приезжали вечерами и что-то делали. Не слишком быстро. Я так понимаю, Хлебников со мной подольше побыть хотел. Но я как родила – его как подменили! На сына пару раз только взглянуть приехал! Говорит, знать ничего не знаю, ты мне чужая. Денег сунул и всё. Больше я его не видела.

Она вздохнула, когда рёв малыша стал совсем уж нестерпимым. Ещё немного, и к нам начнут стекаться неравнодушные соседи, которые придут полюбопытствовать, не происходит ли чего-то жуткого с малышом.

– Ладно, иди к ребёнку, – скомандовала Алёна, чем меня порядком удивила.

И даже разозлила. Разбрасывается тут младенцами и указаниями направо и налево!

– Ну уж нет! – заявила я и вцепилась в её рукав снова. – Забирай своего подкидыша и поезжай домой! Я с мужем свяжусь и мы придём очень серьёзно с тобой говорить!

Какое-то время она смотрела на меня не без удивления, после чего легко, словно бы играючи, сбросила с себя мою руку и, развернувшись, чуть ли не бегом устремилась прочь.

Я осталась одна. В полнейшем ступоре.

Однако, собраться смогла быстро – метнулась обратно во двор, схватила коляску. Даже не заглядывая внутрь, попыталась выкатить её за пределы участка. Чертыхнулась, когда колёса увязли в грязи, а когда всё же совладала с транспортным средством и мы с несчастным младенцем оказались за воротами, Алёны уже и след простыл.

И что мне теперь делать? Носиться по всему посёлку в поисках этой барышни? Может, кто-то знает эту кукушку, так что я смогу привезти коляску и оставить у её дома? Только не факт, что Алёна не провернёт свой финт ещё раз и не притащит мне ребёнка вновь.

Решив, что первым делом нужно звонить Вене, а потом – в полицию, я вернулась с младенцем обратно. Из коляски его не вытаскивала, хотя, судя по запашку, который доносился до моего нюха даже несмотря на вполне плотный комбинезончик, малыша надо было подмыть.

– Хлебников! У меня во дворе – коляска с ребёнком! – заявила я Вене, когда вбежала в дом, схватила телефон и набрала номер мужа. – Его притащила какая-то Алёна! Сказала, что это твой сын и что теперь ты должен сам его растить! Я вызываю полицию! И ты, будь добр, приезжай тоже!

Едва договорив, я каким-то десятым чувством поняла, что всё рассказанное соседкой – правда. Уж не знаю, откуда во мне взялось это ощущение, но в те мгновения, что я ждала ответа Вени, в голове моей с кристальной ясностью отобразилось понимание: Алёна мне не лгала.

– Я сейчас буду. Почему он орёт? – услышала я глухой, словно доносящийся через толщу воды, голос Вени.

– Обделался! – заявила я в ответ. – Скажи мне, что всё это неправда! – почти выкрикнула в трубку, понимая, что близка к истерике, как никогда.

А вот Хлебников был спокоен. По крайней мере, ответил совершенно ровным тоном:

– Подмой его и переодень. Памперсы есть? Я буду через сорок минут. Не нужно никакой полиции, Даша. Я сейчас приеду и мы всё решим!

Он положил трубку, а я рвано выдохнула. Алёна не соврала… Веня действительно был с ней, после чего у них появился ребёнок…

Пока ждала мужа, решила не мучить малыша. Вытащила его из коляски, он тут же затих, видимо, сообразив, что ему сейчас помогут. По сморщенному личику было ничего невозможно понять – похож ли он на Веню, или не похож? Да и какая, к чёрту, разница, если Хлебников не стал отрицать, что причастен к произошедшему? Всё ведь понятно и так.

Полицию я всё же вызвала. Сообщила, что мне подбросили ребёнка, и что я не знаю, откуда он оказался на моём участке. А то, что по камерам внутри посёлка смогут отследить, как мы беседовали с его горе-мамашей – ерунда.

Точно! У нас же тут камеры всюду понатыканы! И если сейчас приедет муж и расскажет, что он ни сном, ни духом, кто такая Алёна, я попрошу поднять записи. Может, сохранились какие-то давние, по которым я буду в силах что-то выяснить?

Пока я думала об этом, подмыла малыша, надела на него чистый памперс. Всё делала машинально, совершенно не задумываясь о том, что и за чем следует. Видимо, сказывался тот опыт ухода за двумя дочками, который уже казался вшитым в подкорку.

Наконец, я уложила ребёнка на диван и только тут решилась на то, чтобы заглянуть в свидетельство о рождении. И сразу, как только это сделала, в глаза мне бросилась запись в графе отец.

Там был указан мой муж! Но я ведь знала, что в случае, если между гражданами нет брачных отношений, но у них рождается ребёнок, нужно заявление со стороны папы… И вот, как оказалось, оно было написано в своё время моим мужем. Он официально признал малыша, о чём свидетельствовал документ… Боже, как же так вышло, что я совершенно не замечала двойной жизни моего мужа?

Как получилось, что я сейчас ощущаю себя настолько облапошенной, что мне самой уже начинает казаться, будто я и виновата в случившемся?

Сколько так просидела, опустившись на край дивана рядом с младенцем, который вновь задремал, я не знала. Но вот во дворе хлопнула дверца машины, и я, вскочив, бросилась на улицу.

Это был отряд полиции, который прибыл раньше Вениамина. Наверное, так было даже лучше. Пусть выслушают мою версию событий, а потом уже явится Хлебников и будем разбираться.

– Добрый день. Майор Киселёв, – представился сотрудник полиции, следом за которым из авто выбрался парень помоложе.

– Добрый день! Я вас вызывала, – сообщила очевидное майору. – Пройдёмте в дом, пожалуйста.

Киселёв поднялся со мной на крыльцо, а второй сотрудник остался осматривать коляску. Я подвела майора к спящему малышу и сообщила вполголоса:

– Вот. Его мне привезла некая Алёна, которая попыталась оставить младенца и сбежать. Она уверяла меня, что это ребёнок моего мужа. Потом я её догнала и расспросила… о всяком. Она рассказала, что мой муж якобы похаживал к ней, а когда она родила сына, сказал, что знать их не хочет. Правда, в свидетельстве о рождении указано, что он ребёнка признал…

Я понимала, как сумбурно и даже комично звучит сказанное. Но мне было совершенно не до смеха.

– Вы уже вытащили его из коляски, – проявил чудеса наблюдательности Киселёв.

– Да, – кивнула я. – И документы тоже.