Я решил, что ты моя - Страница 4

Заколдовала она меня, что ли?

Аиша… Аиша, мать твою!

Я ни о ком больше не могу думать. Эта девочка очень глубоко внутри.

Ещё одна сигарета оказывается во рту. Бросаю я, блядь. Как же.

Смотрю в стекло на свою взъерошенную башку. Короткие волосы встали дыбом. Ощерился, как дикий пёс. Сглатываю. Закрываю глаза и вспоминаю, что у нас с ней успело случиться.

Всё началось банально. Я её даже разглядел не сразу. У нас каждый год приток хорошеньких первокурсниц. Как в магазине, можно выбирать по цвету или под настроение. Большинство быстро узнают, кто правит «балом» в универе, и сдаются сами, надеясь получить взаимные блага. Одноразовая шваль, одним словом. И десятки в рублях не стоит.

У одного из моих лучших друзей была днюха. Он поймал девочку в свои сети и подарил себе её девственность. А меня вклинило, когда она из душа вышла. Карие глаза, как блюдца, огромные, перепуганные. Кожа бледная, как снег. Волосы облепили красивое, характерное для мусульманской девочки, лицо. Я потерялся, пока парни поздравляли друга.

Но чего с ней дальше делать, хер её знает. У меня же не было таких. И чувства странные, новые.

Пытался взять напором. Аиша от меня шарахалась. У меня диссонанс. Трахалась же с Грановским в душе. Я-то чем хуже? Но потом вспомнил её состояние после, и дошло, что не всё так просто с этой малышкой, как и с тем дебильным сексом, к которому я начал ревновать.

Дури во мне, как в хорошем танке. Отец всегда так говорил. Если начал переть, хуй остановишь. Помню, как она впервые попала ко мне в руки. Мы тогда новенького воспитывали. Теперь в нашей стае ещё один придурок, а в тот день… Чёрт, в тот день было весело и странно. Грановский расхуярил новенькому тачку битой, а мы девчонок держали, чтобы не вмешивались в мужские тёрки. Мне досталась Аиша. Держал её обеими руками, она вырывалась и умоляла её отпустить. В глазах снова читался дикий ужас, а я вдыхал запах с её длинных волос и понимал, что не могу разжать руки. Просто не хочу этого делать.

Но напором эту малышку брать бесполезно. Чем больше я давил, тем больше она закрывалась. И я купил ей подарок. Случайно нашёл и сразу подумал об Аише. Такая же нежная и загадочная, как белая лилия, заточённая в ледяной куб. Имитация. Я дарил тёлкам подарки гораздо дороже. Но тут другое. Дело не в бабках. В ассоциации. В моих ощущениях. Именно их я захотел ей подарить.

Нашёл Аишу в общаге, в комнате у подружки, принёс подарок, а она мне опять своё: «Нет, Миша». И не приняла. Даже руки спрятала за спину, чтобы меня случайно не коснуться. Я тогда подарок оставил и ушёл. Понял, что надо гасить себя и действовать максимально аккуратно, иначе ничего не выйдет.

И вот, как только у меня стало получаться, как только я стал ловить её улыбки и тёплые взгляды, полные смущения, у меня её забрали.

Надо вернуть.

Тушу сигарету. Смотрю на расстеленную кровать. Простыня смята, будто на ней всю ночь жарко трахались, а на самом деле всё очень скучно. Ворочался во сне. Но это всё, хана. Даже если я до ляма досчитаю, не выключит.

Лезу в телефон, изучаю расписание на сегодня. Включаю свет и кидаю в рюкзак нужные тетради. Ложусь поперёк кровати с учебником. Вчитываюсь в пропущенные темы. Сажусь и на листке начинаю набрасывать чертёж, пока схематически. Мне нравится проектирование. Голову занимает до самого рассвета.

Оставляю всё на кровати. Пора на пробежку, потом душ и завтрак с допами, чтобы держать физическую форму на пике.

Наматываю несколько кругов по территории отцовского дома. Лёгкие снова горят. Покурил, блядь!

Уперевшись ладонями в согнутые колени, дышу со свистом. Слышу усмешку над головой. Поднимаю взгляд. Батя.

– А я тебе говорил, завязывай, – хмыкает он.

– Да бросаю я, бросаю.

Сейчас бы лёгкие не выплюнуть и норм.

Состыкуемся теперь за завтраком. Пока отец не видит, мачеха стреляет в меня игривыми взглядами. Чёрт! Да перерос я её уже, всё. Не доходит.

Утыкаюсь в тарелку. Быстро ем, заливаюсь порцией протеина, отдаю ещё тридцать минут залу. Иду в душ и после сразу собираюсь на занятия.

– Миша, – тормозит отец, – я надеюсь, ты всё понял.

– Угу, – бью по его ладони и выхожу на улицу.

Выгоняю свой редкий графитовый Ягуар из гаража. Хищник довольно рычит, радуясь, что его тоже выпустили на свободу. Срываемся с ним с места и набираем максимум на дороге из коттеджного посёлка. Вклиниваюсь в общий поток машин. Делаю громче музыку. Салон заполняет отличным качающим рэпом. Я не читаю, этим у нас в компании Илюха увлекается, он же пожизненно теперь «новенький», прётся, но текста мне нравятся. Есть в них какой-то сакральный смысл. Сейчас отлично мне в душу попадает.

Паркуюсь на своём месте возле универа. Вижу стаю. Правда, у нас временные потери, но я надеюсь, что с Грановским всё обойдётся.

– Ванёк, – жму руку и хлопаю по плечу улыбчивого друга.

– Беркут, – жму руку и этому демоняке.

– Новенький, – ржу, протягивая ладонь Илье.

– С возвращением. Как ты? – спрашивает Беркут.

– Спасибо, хуёво.

Отхожу в сторону. Смотрю, как со стороны корпуса общежития начинает подтягиваться народ. Я знаю, что Аиша не придёт, но всё равно ищу взглядом её хрупкую фигурку с копной тёмных волос с каштановым отливом.

В коридорах без неё тоже пусто. Мне вообще пусто. Везде. И ломит за рёбрами. Парням не могу объяснить пока. Они искренне переживают. Умеют, да. Стая у нас то что надо. Молчаливо поддерживают. Юморят, делятся новостями. Запиливаем с Ванькой пару стёбных роликов в сеть.

Мне этого капец как не хватало. Отвлекает немного, но осадок всё равно бултыхается.

Что не так с моей Аишей? Что с ней происходит? Обижают? Убью же тварей, если так!

– Раз у нас относительно полный состав, предлагаю вечером затусить в «Атмосфере», – предлагает Ванька. – На девочек посмотрим, крафтового бухла в себя зальём. Михе надо. По глазам вижу.

– Надо, – соглашаюсь. – Давайте нажрёмся. Только мне упасть где-то требуется потом. Я бухой домой не могу. Отец обратно закроет или охрану приставит.

– У меня можно, – предлагает Беркут.

– Окей, спасибо, Дим. Тогда Ванёк, с тебя бронь, как обычно. Только кататься не поедем больше. В прошлый раз хватило, – смеюсь я.

Мне реально надо влить в себя что-то воспламеняющееся в рюмке. Может паршивое предчувствие из меня выжжет.

Аиша

Мне всё ещё кажется, что я сплю и вижу во сне кошмар. Надо открыть глаза и проснуться в маленькой комнате университетского общежития. Добежать до Ульяны, вместе пойти на интереснейшие лекции. Обсуждать, как мы будем принимать участие в реставрации красивейших зданий. Это же так здорово, быть частью чего-то большего, что существовало задолго до твоего рождения. Своими пальчиками прикасаться к истории и помогать ей сохраниться для тех, кто будет жить после тебя.

Сейчас мои пальцы дрожат не от трепета перед красотой старинного здания. Они дрожат от страха, боли и разочарования. Ведь это не сон. Меня насильно вернули в реальность, которой я так старалась избежать. Сегодня я стану женой. Ко мне будет прикасаться мужчина, которого я видела два раза в жизни. Я его не знаю. Всё, что у меня есть – это розовый медведь с первого знакомства, дорогое колье со второго, странная записка и опавшие лепестки белых роз. Я запретила молчаливой прислуге убирать завядшие цветы. Это символ того, как рушится моя жизнь, как превращаются в пыль все мечты и планы.

Приподняв подол длинного нежно-розового свадебного платья, присаживаюсь и поднимаю горсть скукоженных лепестков. Сжимаю в кулаке. По всей руке до самого плеча проходит вибрация. Поднимаюсь, поправляю кремовый платок, лежащий своим самым длинным концом в районе моей талии, нервно одёргиваю рукава.

Нет, я не готова. У меня стучат зубы и подгибаются колени.

Чёртова дверь комнаты открывается слишком медленно.

Вот и всё. Дамиль Айдаев приехал, чтобы забрать меня. Грязную, бесправную девочку, мечтающую о свободе, а ставшую товаром в руках собственного отца.