Я познаю мир. Живой мир - Страница 16

image l:href="#image48.png"

Термиты в древесине

Термиты – незаменимые работники деструкционного блока – одни из самых страшных врагов человеческих построек в тропиках. К сожалению, термиты совершенно не разбираются в конструкциях домов. Всякая мертвая древесина с их точки зрения – непорядок, который нужно немедленно исправить. И во многих местах деревянные сваи, бревна, служащие каркасом глинобитных стен, потолочные балки очень энергично поедаются термитами, пробирающимися к ним из почвы в толще стен и выгрызающими эти балки изнутри. Очень часто снаружи никаких признаков разрушения не заметно. А потом, в один далеко не прекрасный день, потолок валится вам на голову. Десятки тысяч жертв Ашхабадского землетрясения, сравнявшего в 1948 году город с землей, – в значительной степени на совести термитов. Город был построен из сырцового кирпича, все несущие конструкции были деревянными и очень основательно подъедены термитами.

Силы быстрого реагирования

Переработка навоза и трупов относительно крупных животных требует специальных навыков. Конечно, мимо дохлой мыши, или кролика, или кучи свежего навоза не проходят ни муравьи, ни чернотелки. На свежем навозе или трупе можно встретить даже таких убежденных вегетарианцев, как саранчовые или бабочки, с удовольствием сосущих навозную жижу или сукровицу. Но это всё дилетанты, которые не способны уничтожить весь труп или всю кучу навоза и уж во всяком случае не способны сделать это быстро и качественно. Переработкой такого рода отходов положено заниматься специалистам. Утилизаторы навоза называются копрофагами (не путать с карпофагами, это поедатели семян), а утилизаторы трупов – некрофагами или попросту падальщиками. Для всей этой публики характерно одно общее свойство – они весьма подвижны, умеют обнаруживать пищу на очень большом расстоянии и способны эти расстояния быстро преодолевать. Это и понятно. Невозможно заранее предсказать, где сдохнет очередной бизон, верблюд или крыса. Свежий навоз тоже появляется не по расписанию, и к нему тоже надо поспешать поскорее, чтобы не остаться с носом. Поэтому большинство копрофагов и некрофагов – крылатые существа.

На трупах разного размера работают разные похоронные команды. Всякой мелочью, размером с мышь, воробья или ящерицу, занимаются жуки, которые так и называются – жуки–могильщики. Многие из вас их наверняка видели – довольно крупные жуки, размером с последнюю фалангу пальца, черные, с двумя поперечными красными или оранжевыми перевязями на надкрыльях. Эти жуки действительно хоронят трупы. Собравшись у мертвого тела, жуки–могильщики забираются под него и начинают копать, выталкивая разрыхленную землю по бокам дохлого крота и время от времени упираясь снизу в покойника и потряхивая его. Крот погружается в вырытую ямку, а выброшенная жуками земля, осыпаясь, покрывает его сверху. Когда крот погружается на глубину сантиметров десять, жуки аккуратно сощипывают с него шерсть, откладывают яички, выбираются на поверхность и отправляются на поиски следующего покойника. Закопанное животное служит пищей личинкам.

image l:href="#image49.png"

Могильщик–изыскатель

Вся процедура погребения занимает всего пару часов, если земля плотная или переплетена корнями трав – полдня.

image l:href="#image50.png"

Опарыши

С трупом кошки или зайца жукам уже не справиться, и здесь работает комплексная бригада быстрого реагирования. Первыми на место события прибывают падальные мухи, которые чуют поживу на очень большом расстоянии. Одни из них откладывают на труп яйца, другие – сразу живых личинок. Способ питания мушиных личинок – опарышей – с нашей точки зрения довольно необычен. Они сначала переваривают пищу, а только потом её глотают. Личинка выплевывает в мясо пищеварительный сок и всасывает уже растворенное этим соком мясо. Личинок столько, и столько они выделяют пищеварительного сока, что все мягкие ткани трупа очень быстро превращаются в полужидкую массу, в которой и копошатся опарыщи. Значительная часть разложившихся тканей просто стекает и впитывается в землю. Вскоре вслед за мухами к мертвому телу прибывают жуки–карапузики и стафилины. Эти питаются личинками мух. Из всего огромного количества опарышей завершить развитие и окуклиться удается немногим. В основном это личинки «первого эшелона». А те, чьи матери прибывают позже, окончить развитие не успевают и становятся жертвами стафилинов и карапузиков. В теплую погоду всё заканчивается стремительно, труп лисицы за несколько дней превращается в остов, обтянутый высохшей кожей. Но на этом дело не заканчивается, в работу включаются жуки–кожееды. И взрослые жуки, и их личинки уничтожают высохшие сухожилия, шкуру, случайно оставшиеся высохшие кусочки мяса. Остаются голые кости и шерсть (или перья). Кости разрушаются со временем солнцем, дождями и ветром, а на шерсть и перья тоже находятся потребители – личинки молей и некоторых жуков. Эта комплексная похоронная команда, вообще–то говоря, скорее всего сформировалась в незапамятные времена в теплых влажных лесах. Здесь, в толстом слое гниющей лесной подстилки, один из основных переработчиков гниющей массы – личинки двукрылых. Немало здесь и жуков, которые на этих личинок охотятся. Но перебравшись на трупы, эта команда распространилась повсюду. Состав некрофагов очень сходен в самых разных экосистемах и географических зонах: от тропиков до тундр и высокогорий.

image l:href="#image51.png"

Стафилин великолепный

Как ни замечательно работают насекомые–падальщики, но труп крупного животного, лося или верблюда, они перерабатывают слишком медленно, на это уходят недели, а то и месяцы. Свято место пусто не бывает, и для захоронения крупных животных появились крупные некрофаги – птицы и млекопитающие. Правда, специализированные могильщики из числа позвоночных возникли только там, где очень много крупных животных и, соответственно, много падали. А там, где их мало, держать специалистов невыгодно, и там приходится, ничего не поделаешь, работать насекомым. Им помогают хищники – ни волки, ни медведи, ни хорьки с горностаями не отказываются от падали. Есть здесь и падальщики по преимуществу – вороны и вороны. Но в целом в лесах это дело поставлено плохо, и трупы здесь лежат порой месяцами. Другое дело – в степях и саваннах.

image l:href="#image52.png"

Чёрный гриф

Главные позвоночные падальщики здесь птицы. Стервятники, грифы, сипы – всё это специалисты по уничтожению падали. Работают они необыкновенно эффективно, мне не раз приходилось наблюдать эту работу на юге Туркмении, и каждый раз она вызывала легкую оторопь. Ранним утром, ещё до восхода солнца, пока не навалилась жара, едешь верхом куда–нибудь в дальнее урочище по своим зоологическим делам. Едешь, клюя носом, и вдруг конь настораживает уши и вздергивает голову. Впереди от какой–то неясной массы шарахнулись и исчезли в овражке четыре тени. Ага, волки задрали одиночного хромого архара, который держался здесь, около родничка, последние несколько дней. Поначалу я по наивности думал – вот поеду через пару часов обратно, отхвачу себе кусок мяса. Солнце скоро взойдет, волки не вернутся, а если и вернутся – много съесть не успеют. Так что на обед будет свеженина. На обратном пути, всего часа через два–три, на месте туши обнаруживаешь вывернутую наизнанку очищенную шкуру. На разбросанных костях – ни клочка мяса. Вокруг – большое пятно голой земли с клочками птичьего пуха. Трава выбита, как будто здесь была танцплощадка. Это работа грифов и сипов, несколько десятков которых собралось на туше, как только солнце поднялось над горизонтом. И как–то сама собой приходит мысль – случись какая–нибудь глупость и вот что от тебя через пару часов останется. Кости и шкура здесь, кстати, тоже долго не валяются. Свежими костями с удовольствием закусывает полосатая гиена. Её всеядность и мощь челюстей тоже вызывает изумление. Кости кулана, а этот родственник лошади не уступает ей по размерам и кости у него соответствующие, гиена способна разжевать в кашицу. Шкура тоже идет в дело. Желудок у гиены луженый, переваривает всё, что в него попадает.