Я люблю свою работу? - Страница 8

– Скоро совещание, – смотрю на часы. – Возьми себя в руки, как-нибудь выкрутимся.

Но выкрутиться мы не смогли: пока Петрович вещал о перспективах светлого будущего и ставил Рябинова в пример коллегам, тот молчал и глупо моргал. А я сидела рядом с каменным лицом, уставившись в одну точку. По окончании совещания нас и вовсе ждал сущий ад: коллеги подходили по очереди, поздравляли, жали руку Рябинову и широко улыбались мне. Это конец…

Четверг, 07.02.2013.

Часы в нижнем правом углу монитора показывают 18-10, и сотрудники медленно, но верно, собираются по домам. Мой мобильный истошно вопит и начинает метаться по столу, высвечивая на экране незнакомый номер.

– Слушаю, – прикладываю телефон к уху.

– Мария? – на другом конце провода раздается приятный баритон.

– Да.

– Это Терехов. Вам удобно сейчас разговаривать?

– Вполне, – сухо отвечаю я.

И что ему нужно? Хочет сам мне сказать, чтобы мы катились куда подальше со своим предложением о сотрудничестве?

– Знаете, – он на несколько секунд замолкает, – быть может, мы встретимся сегодня и еще раз обсудим ваше предложение?

Он, что, издевается? Или это финальный аккорд того самого конца, который нависает над Рябиновым и мной с понедельника?

– В каком составе? – спрашиваю я и беру в руки карандаш.

– В составе нас двоих: Вы представляете проект, я принимаю решение – зачем еще кто-то?

Нервно сглатываю: не по протоколу. С чего бы ему со мной встречаться? На секунду задумываюсь: похоже, у меня нет выбора.

– Хорошо. В вашем офисе или в нашем?

– Предпочитаю на нейтральной территории, – он хихикнул, или мне показалось? – Рядом с вашим офисом есть ресторан «Латта», буду там через час. Устроит время?

– Хорошо.

– Отлично. До встречи.

Он, правда, хихикнул или мне показалось? Ведь это просто деловой ужин – ничего более? Пусть среди бреда, который нес Рябинов на переговорах, не было ни слова о работе, но у Алексея Константиновича были презентационные материалы со всеми нашими условиями. Быть может, он смог объяснить президенту, что негоже отказываться от выгодного контракта только по той причине, что когда-то двадцать лет назад жена Терехова отказаться не смогла? Если, конечно, Алексей Константинович знал такие подробности… Быть может, сейчас я спасу деловую репутацию Рябинова, за что он будет благодарен до конца своих дней и немедля повысит меня до директора департамента? Быть может…

– Я пойду домой, – многозначительно произносит Лидочка, всем своим видом давая понять, что если она и собирается домой, то явно не к себе.

Поворачиваюсь в ее сторону и вижу на ее шее платок потрясающего синего цвета.

– Можешь идти куда угодно, только мне нужен твой платок! – вскрикиваю я.

– Что? – ее глаза округляются.

– Ты слышала. Давай его сюда!

Даже невозмутимая Аня отрывается от монитора и с интересом наблюдает за происходящим. После недолгих колебаний Лидочка все-таки снимает платок и вручает его мне. Что-то пробормотав себе под нос, она хватает сумку и уходит.

– Вечером на свидание? – спрашивает Аня, внимательно осматривая меня с ног до головы.

– Нет, деловой ужин.

– Нет… – она вздыхает и отворачивается.

Хостесс провожает меня к столику, за которым уже сидит Терехов: снова небритый и с прищуром, но преисполненный чувства собственного достоинства. Когда он видит меня, то его глаза сужаются еще больше, и я чувствую легкое смущение: зачем только нацепила на себя этот дурацкий платок?! Это же просто деловой ужин – на скольких таких я уже перебывала! Хорошо, что хватило ума не заплетать волосы, а то Терехов точно решил бы, что я пытаюсь его соблазнить. Деловой ужин, просто деловой ужин…

– Мария, – он поднимается, помогает мне сесть и возвращается на свое место. – Очень рад встрече.

– Взаимно, – я улыбаюсь как можно сдержаннее. – Надеюсь, не заставила вас долго ждать.

– Нет.

– Что предпочитаете в качестве аперитива? – раздается голос появившегося, словно из-под земли, официанта.

– Воды. С газом. И со льдом, – отвечаю я.

– Аналогично, – Терехов усмехается и, как только официант исчезает, обращается ко мне. – Вы не употребляете спиртное?

– Я за рулем.

Он замолкает и утыкается в меню. Я же вообще не хочу есть, напротив: меня мутит. Терехов совершенно не умеет себя вести! Наверняка он специально пытается вывести меня на эмоции, но не дождется: буду самим спокойствием и невозмутимостью! Если бы этот платок не сдавливал шею, мешая дышать, все было бы замечательно! Терехов скрупулезно листает меню и недовольно морщится. Если он был таким же двадцать лет назад, вовсе неудивительно, что его жена решилась на адюльтер!

Наконец он все-таки находит в меню блюдо, отвечающее его изыскательному вкусу, и взглядом подзывает официанта. К моему удивлению, этим блюдом оказываются всего лишь равиоли, фаршированные белыми грибами. Я отказываюсь от еды.

– Блюдете фигуру? – интересуется Терехов.

– Вовсе нет: просто я не голодна, – отвечаю я и делаю глоток воды.

Посмотрев мне в глаза, он снова усмехается, ожидая какой-то реакции. Держусь с ледяным спокойствием, хотя дурацкий платок обжигает шею все сильнее и сильнее.

– Ну что ж, Мария. Если вы не возражаете, можем приступить к нашему вопросу, – и, не дождавшись моего ответа (вдруг я бы возражала?), он продолжает. – Я внимательно ознакомился с вашим предложением, не признать новизну которого – было бы глупостью, и был приятно удивлен. До этого «Оушен» сотрудничал с несколькими страховщиками, но никто из них ничего подобного предложить не мог или не хотел.

– Но все-таки вы отказались от наших услуг, – сквозь зубы произношу я.

– Только чтобы подержать в тонусе вашего руководителя! – он весело смеется. – По-моему, это вполне удалось.

– Более чем.

Ненавижу его! У него точно какие-то комплексы, иначе, зачем вытворять подобное?

– Но я вовсе не намереваюсь мучить вас, – он улыбается и чуть наклоняет голову вбок. – Насколько мне известно, всем занимались именно вы.

– Именно.

– Ну что ж, можем поздравить друг друга, – и он протягивает мне руку.

Жуть как не хочется прикасаться к нему, но здравый рассудок подсказывает, что в сложившейся ситуации капризы неуместны. Какой же этот Терехов… неприятный! Выплеснуть бы содержимое бокала ему в лицо, чтобы смыть эту самодовольную ухмылку! «Нужно ответить на рукопожатие!» – прикрикивает здравый рассудок, и я, скрепя сердце, подчиняюсь. Терехов пару секунд медлит, потом чуть склоняет голову и касается губами тыльной стороны моей ладони, после чего освобождает мою кисть.

Тщеславие захлебывается от злости: Феофан Эрнестович решил поиграть? Он ни с кем нас не перепутал? Решил, что ему все можно? Не знаю, с кем он там привык общаться, но с нами такие шуточки не пройдут. И пусть он подавится своей сделкой – мы не позволим какому-то там пижону, будь он хоть властелином мира, вести себя подобным образом. Пусть это непрофессионально, глупо, опрометчиво – неважно. Возможно, родители были правы – карьера – это не наше… Здравый рассудок рассыпается в проклятьях, а тщеславие потирает ручонки: сейчас мы поставим на место этого негодяя!

– Феофан, мне, определенно, льстит ваша благосклонность, но я не привыкла к тактильным контактам с малознакомыми людьми, – произношу я, смотря ему в глаза. – Надеюсь, вы с пониманием к этому отнесетесь. Если после подобной дерзости с моей стороны вы примете решение подержать в тонусе и меня – что ж, это ваше право.

Он даже приоткрыл рот от изумления. Тщеславие ликует, самолюбие отбивает барабанную дробь, а здравый рассудок падает в обморок. Возможно, мои слова прозвучали слишком резко, но я и так сдержалась, чтобы не послать его куда подальше.