Я качаю свою детку - Страница 4

- И Белла, - воскликнула Гризельда, увидев свою куклу, выглядывающую из складок прабабушкиной шали.

- Да, вы заботились о Белле вместо Гризельды, не правда ли, миссис Кёфью?

- Белла себя хорошо вела, бабуля?

- Когда как, - сказала старая дама.

- Я принесла тебе мятные леденцы, бабуля.

Гризельда вложила бумажный пакетик в маленькую худую ручку, которая тотчас спряталась под теплой шалью. Вдруг глаза Прабабушки Кёфью сверкнули, и все личико сморщилось в ее лукавой милой улыбке.

- Ох уж эта Эмили Дин, - прыснула она.

- А что Эмили Дин, бабуля?

- Ревнует. Она была до меня самой старой. А теперь нет. Ей ведь только за сто перевалило, мошеннице. Ну да ладно. Пусть будет по ее завтра, когда ты возьмешь меня домой.

- Ох, бабуля, - прошептала Гризельда.

- Утром я буду готова, - сказала Прабабушка Кёфью, и вдруг, как малый ребенок или малый котенок, она уснула.

- Идем же, Гризельда, - ласково сказала миссис Гринтоп. - Я думаю, ты захочешь взять Беллу с собой, не так ли?

- Нет,мэм, - сказала Гризельда. - Я оставлю Беллу бабуле. У меня есть Малыш.

Она вышла следом за миссис Гринтоп и шла за ней по дорожке, отворачиваясь и пряча лицо в тени капора всю дорогу.

Весь день Гризельда занималась Малышом Ричардом, и никто не вмешивался в ее занятия. Миссис Гринтоп настолько хорошо понимала, что она переживает, что даже заговорила об этом со своим мужем, когда они переодевались к обеду.

- Так ты думаешь, Джон, это невозможно?

- Оставим это, дорогая, - сказал сквайр. - Скоро они с этим свыкнутся, старушке с каждым днем будет требоваться ухода все больше и больше. Ребенок не сможет зарабатывать и платить нам ренту и одновременно ухаживать за бабушкой. Кроме того, я не хочу больше сдавать коттедж, я хочу его продать и на эти деньги отремонтировать ограду, сменить крышу, а на оставшиеся купить новый амбар. Фермер Лоусон предлагал мне за него тридцать фунтов, но я думаю, что его можно продать и за тридцать пять. Во всяком случае, ремонтировать коттедж не имеет смысла, нужно его продать.

- Ш-ш, тише, - сказала миссис Гринтоп, поскольку мимо двери проходила Гризельда, неся купать Ричарда, и тихонько ворковала с ним.

- Ты у меня такая добрая, - сказал мистер Гринтоп и нежно ущипнул жену за ушко. - А теперь оставим пустяки, потому что, если я не ошибаюсь, в дверь звонят.

Это приехали гости, и после того, как расцеловались, первое, что Маргарет сказала миссис Гринтоп:

- Можно я посмотрю на Ричарда?

- Его как раз купают, - сказала миссис Гринтоп.

- Какое счастье, - воскликнула Маргарет и без лишних слов побежала наверх в детскую.

Миссис Гринтоп побежала за ней, чтобы посмотреть, как будет смотреть Маргарет на ее безупречного малыша, и крикнула профессору через плечо:

- А вы не хотите взглянуть, Джеймс?

- Конечно же, не хочет, дорогая, - сказал мистер Гринтоп с нетерпением.

Но профессор покладисто сказал:

- Конечно же, хочу! - и оба джентльмена пошли наверх за дамами.

Но у дверей детской они застали миссис Гринтоп, которая держала дверь настежь и прижимала палец к губам, поскольку над воркотней Малыша Ричарда и плеском воды в ванночке звенел чистый, как серебро, голосок Гризельды Кёфью:

Баю, баю, бай,

Я качаю свою детку,

Я качаю свою детку,

Баю, баю, бай.

- О, это абсолютно прелестно! - шепнула Маргарет.

Но профессор вдруг быстро протиснулся в дверь и, ринувшись к ванночке, спросил у Гризельды:

- Что это за песня, дитя? Откуда взялась эта мелодия? Ты знаешь, что ты поешь?

Гризельда испуганно подняла глаза и вся покраснела, а вытащив брыкавшегося Малыша из воды, сказала:

- Да, сэр, это то, что я пою, когда укладываю спать свою бабулю. Не пищи, зайчик, будь хорошей деткой. Вот послушай: "Я качаю свою детку, я качаю свою детку", - опять запела Гризельда, покачивая закутанного в полотенце Ричарда у себя на коленке.

- Кто тебя научил этой песне? - допытывался профессор.

- Да в чем дело, Джим? - спросила Маргарет.

- Помолчи, Пегги, - сказал профессор. - Кто научил тебя словам и мелодии, Гризельда?

- Никто не учил, сэр. Бабуля когда-то ее пела моему дедушке, а потом моему папе, а потом мне, а теперь я сама ее пою бабуле и Малышу.

- А кто ее пел твоей бабуле?

- Ее бабуля.

- А кто ее пел бабуле твоей бабули?

- Оставь эти глупости, Джим, - засмеялась Маргарет. - Откуда ребенку знать? Ты так можешь дойти до царствования Вильяма и Мэри.

- Я и дальше дойду, если понадобится, - сказал профессор. - А теперь, Гризельда - Гризельда, Боже, твоя прабабушка называла тебя Гриззель?

- Гриззи, сэр.

- Отлично, сойдет и Гриззи. Скажи, а как зовут твою бабушку?

- Мою бабулю зовут Гризельда, и ее бабушку звали Гризельда. Мы все Гризельды, из-за этой песни. Она называется "Песня Гриззель", сэр.

- Да, я знаю, - сказал профессор, весьма всех удивив.

- И это наша песня, - сказала Гризельда, осторожно промокая все складочки у Ричарда.

- Прелесть ты моя, - сказала Маргарет, наклоняясь его поцеловать.

- Не перебивай, Пегги, - сказал профессор. - Что ты имеешь в виду, Гризельда, "наша песня" - твоя песня?

- Она была написана для нас, - ответила Гризельда. - Для одной из нас, из Гризельд, много лет тому назад, но я не знаю, для какой именно.

- А ты знаешь, кто написал ее?

- Мистер Деккер, сэр!

- Именно! - торжествующе сказал профессор.

- Из-за чего ты так разволновался, Джеймс? - спросила Маргарет.

- Замолчи же, Пегги. Послушай, Гризельда, как ты узнала, что мистер Деккер написал эту песню, да еще для "одной из вас"?

- Потому что это есть в книге, сэр.

- В какой книге?

- В бабулиной. Ну, в той, где плохое правописание и печать такая диковинная.

- А, печатная книга, - в голосе профессора прозвучало некоторое разочарование.

- Да, сэр. Но песня написана от руки, на обратной стороне обложки, а под ней приписано "Моей детке Гриззель. Т.Деккер", и день, и месяц, и год.

- А какой месяц, какой год?

- Октябрь одиннадцатого дня, одна тысяча шестьсот третьего года, - сказала Гризельда.

- Эврика, - провозгласил профессор.

- Никак ты с ума сошел, Джеймс? - вопросила Маргарет.

Но профессор уже задавал новый вопрос:

- А где эта книга сейчас?

- Думаю, Белла сидит на ней, сэр.

- Белла?

- Моя кукла, сэр. Книга хорошая для нее подпорка.

- А где же Белла? - спросил профессор, обегая глазами комнату.

- Я оставила ее у бабули в Приюте, сэр, чтобы ей не было скучно.

- Ага, так ты уступила свою детку другому, не так ли. Терпеливая Гриззель? Завтра мы вместе пойдем в Приют навещать твою бабулю.

У Гризельды разгорелись глаза; тем временем она застегивала пижамку с пушистым начесом на Ричарде, но сказала она лишь:

- "Терпеливая Гриззель" - так называется книга, сэр.

- Да, я знаю, - сказал профессор, - я знаю.

На следующий день профессор заехал за Гризельдой и повез ее в Приют для престарелых. Он приехал раньше того, как Ричард справился со своей первой бутылочкой молока, и миссис Гринтоп заметила:

- О, ты ранняя пташка, Джеймс.

На что профессор ответил:

- Кто рано встает, тому Бог дает.

Они застали Прабабушку Кёфью еще в" постели, сидящей в подушках, около нее была Белла, подсматривавшая из-под лоскутного одеяла. Прабабушка с живостью взглянула на Гризельду и сразу сказала:

- Что, Гриззи, идем домой?

- Этот джентльмен хочет взглянуть на твою книгу, бабуля.

- А вот она, на окне, пусть глядит, если хочет.

Профессор взял старую книгу в кожаном переплете, бережно открыл ее: сначала он посмотрел на титульную страницу, потом на обратную сторону обложки. И оба раза кивнул головой, как будто чем-то довольный, а потом присел на постель Прабабушки Кёфью, точь-в-точь как доктор, и сказал: