Я была здесь - Страница 7

Он принимает мое молчание за застенчивость.

– Как тебя зовут?

Скажет ли ему что-нибудь мое имя? Она ему обо мне говорила?

– Коди, – говорю я.

– Коди, Коди, Коди, – словно пробует он. – Имя для ковбойки, – протяжно продолжает Бэн. – А откуда ты, ковбойка Коди?

– Из ковбойской страны.

Его губы медленно расплываются в улыбке, словно он сознательно ее контролирует, выдавая маленькими порциями.

– Хотел бы я там побывать. Может, я приеду тебя навестить, а ты прокатишь меня с ветерком, – Бэн смотрит на меня многозначительно, на случай, если я не поняла двусмысленности.

– Да ты сразу вылетишь из седла.

Ха, ему понравилось. Думает, что я с ним флиртую, скот.

– Да?

– Угу. Лошади хорошо чуют страх.

Его лицо на миг кривится. Затем он продолжает:

– С чего ты взяла, что я испугался?

– Городские гаденыши обычно трусы.

– А почему ты решила, что я городской гаденыш?

– Ну, мы же в городе. А ты гаденыш, разве нет?

На его лице тут же читается недоумение. Парень явно не может понять, то ли у меня такой дикий стиль флирта и я из тех девчонок, кто очень горяч, хотя и немного чересчур агрессивен в постели, либо это уже переросло во что-то другое. Он снова изображает на лице ленивую улыбочку неспешно восходящей рок-звезды.

– Ковбойка Коди, ты с кем обо мне разговаривала? – говорит он как бы небрежно, но в голосе сквозят нотки менее приятного тона.

Я наклоняюсь к нему поближе.

– Хочешь знать, с кем я о тебе разговаривала, Бэн МакКаллистер? – отвечаю я с придыханием – этот трюк очень хорошо исполняет Триша.

Он тоже подается ко мне. Может, вообразил, что мы поцелуемся. Похоже, в большинстве случаев это ему действительно настолько легко дается.

– Может, сказать, с кем я недостаточно разговаривала? – у меня уже не осталось голоса, одно придыхание.

– С кем? – Бэн уже так близко, что я чувствую запах пива.

– С Мэг Гарсиас. Уже месяц с ней не общалась. А ты?

Я раньше выражение «в ужасе отпрянул» только слышала, но увидев, как Бэн МакКаллистер от меня отшатывается, я по-настоящему понимаю значение этих слов. Он напомнил мне змею, которая сначала отпрянет назад, а потом наносит удар.

– Что это за херня? – спрашивает он. Флирт между нами на сегодня закончен, голос Бэна уже превратился в настоящий рык, совершенно непохожий на ту подделку, которая звучала со сцены заместо пения.

– Мэг Гарсиас, – повторяю я. Мне уже трудно смотреть ему в глаза, но за последний месяц я стала специалистом по трудным вещам. – Знаешь ее?

– Ты кто такая? – В глазах у него загорается какой-то огонь, похожий на ярость, а зрачки, наоборот, превратились в льдышки. И уже не кажется, что это контактные линзы.

– Или ты ее просто поматросил и бросил?

Кто-то хлопает меня по плечу. За спиной оказывается Упоротый Ричард.

– Мне рано вставать, – говорит он.

– Я уже закончила.

Дело к полуночи, а я прошлой ночью спала всего три часа, с тех пор ничего не ела, и меня уже потряхивает. Дойдя почти до выхода, я спотыкаюсь. Ричард хватает меня за руку, и тут я делаю ошибку – разворачиваюсь, чтобы бросить последний испепеляющий взгляд на Бэна МакКаллистера, этого поверхностного смазливого мудачка-кривляку.

И очень зря. Его лицо передернуло в борьбе таких эмоций, как гнев и вина. Это выражение очень хорошо мне знакомо. Вижу его каждый день в зеркале.

Я падаю на велюровый диван прямо в одежде. А проснувшись в воскресенье утром, обнаруживаю, что у меня на груди и лице спят Раз и Еще Раз. Либо я захватила их диван, либо они захватили меня. Поднявшись, я замечаю, как последний жилец дома, которого за все эти дни я вижу впервые, ставит в раковину чашку из-под хлопьев и выходит через заднюю дверь.

– Гарри, пока, – кричит ему вслед Элис.

Значит, это Гарри. По словам Мэг, он почти все время проводит в своей комнате с многочисленными компами и банками с кимчи.

Элис уходит на кухню и приносит мне чашку кофе, объявив, что зерна выращены в Малави, в затененной свободной зоне, и приобретены в рамках паритетной торговли. Я киваю, как будто меня интересует в кофе хоть что-то кроме того, чтобы он был горячий и с кофеином.

Я остаюсь сидеть на диване, а коты принимаются играть, лупя друг друга по морде. У Раза вывернулось ухо. Я поправляю, он мяукает. И это существо кажется мне таким беспомощным, что, хочу я того или нет, но я никак не смогу отвезти их в приют, даже в такой, где их не усыпят.

Выпив кофе, я выхожу с телефоном на крыльцо, где кто-то выставил пустые бутылки из-под пива, точно кегли в боулинге. Я звоню Трише. Сейчас только десять тридцать, но она чудесным образом все же берет трубку.

– Ну, как большой город? – интересуется она.

– Большой, – отвечаю я. – Слушай, что ты скажешь, если я привезу домой пару котят?

– А что ты скажешь, если я предложу тебе пожить где-нибудь в другом месте?

– Это на время. Пока я не пристрою их в хорошие руки.

– Коди, забудь об этом. Я восемнадцать лет растила тебя. Больше мне никакие беспомощные создания не нужны.

Мне в таком отношении много что противно – и не в последнюю очередь намек на то, что я – беспомощное существо, которое она холила годами. Вообще я бы сказала, что я сама себя растила, хотя это было бы нечестно по отношению к семье Гарсиасов. Когда у меня был острый фарингит, это Сью заметила налет у меня на миндалинах и отвела к педиатру, чтобы мне выписали антибиотики. Когда у меня начались месячные, Сью купила мне прокладки. Триша лишь бегло указала мне на тампоны в шкафчике «на случай когда понадобятся», не догадываясь, насколько двенадцатилетнего ребенка могла напугать сама мысль засунуть в себя что-нибудь размера «супермакси». Что же до пятидесяти обязательных учебных часов вождения, необходимых для получения прав, Триша продержалась целых три. Остальные сорок семь взял на себя Джо, проведя со мной и Мэг в машине бессчетное число воскресений.

– Я тут, возможно, еще на несколько дней задержусь, – говорю я. – Прикроешь меня в понедельник у мисс Мейсон? За сорок баксов.

– Конечно. – Деньги Тришу привлекают. Она не интересуется ни почему, ни когда я вернусь.

Потом я звоню Гарсиасам. С ними дело обстоит сложнее, потому что, если я скажу им о котятах, они тут же предложат взять их себе, даже невзирая на отношение Самсона к кошкам, и это кончится катастрофой. Я сообщаю Сью, что мне нужна еще пара дней, чтобы доделать тут все за Мэг. В ее ответе слышится облегчение, и больше она ни о чем не спрашивает. Говорит, что можно не спешить. Я уже собираюсь вешать трубку.

– Да, Коди…

Я ненавижу это вот «да, Коди». Все равно что услышать, как взводят курок. Как будто мне сейчас скажут, что все знают.

– Да?

Следует долгая пауза. Сердце начинает стучать сильнее.

– Спасибо тебе, – это все, что говорит Сью.

Я возвращаюсь в дом и спрашиваю у Элис совета, как лучше пристроить котят. В хорошие руки.

– Можно дать объявление на сайте Крейглист, но я слышала, что иногда там берут животных для лабораторных исследований.

– Не очень подходяще.

– Ну, можно еще расклеить объявления. Фотки с котятами всем нравятся.

Я вздыхаю.

– Ладно. Как?

– Сфотографировать, потом, наверное, отправить себе на почту, добавить текста, распечатать… – начинает она. – Но, наверное, проще воспользоваться ноутбуком Мэг, у него есть встроенная камера.

Этот комп за тысячу восемьсот баксов ей купили родители, когда она уезжала в колледж. До сих пор кредит выплачивают.

Я поднимаюсь в ее комнату и отыскиваю ноутбук в одной из коробок. Включаю. Он запрашивает пароль, я ввожу «Рантмайер», и он запускается. Я спускаюсь, а Элис усаживает котят, чтобы сфотографировать их вместе, что оказывается труднее, чем можно было предположить. Я вспоминаю, что мозгов у котенка не больше наперстка. Наконец я делаю кадр. Элис быстренько составляет объявление, и я возвращаюсь в комнату Мэг, чтобы попробовать его распечатать.