Я буду рядом - Страница 10

Ну вот и он. Роковой понедельник, во время которого Снежана будет должна мне сказать, как там с вариантами по мне. Я говорила ей, что интернетом пока пользоваться не могу, так что придётся по старинке, на словах. Однокурсница, конечно, думала по телефону позвонить, но и от этого я отказалась, сказала, при папе не могу и вообще спалиться боюсь. Так что до сегодняшнего дня я никак не могла узнать, каковы мои перспективы. Всё из-за Руслана… И без того пришлось настрой его сглаживать, а уж если бы Снежана позвонила с такими разговорами…

Наверняка он не только видит всё, чем я занимаюсь в интернете, но и слышать обычные звонки будет. Хотя я к ним пока не прибегала. Надеюсь, не придётся.

Папа писал в воскресенье. Пытался подбодрить, но на деле только хуже сделал. На этот раз он загорелся идеей инвестировать в разные акции. Уверял, что есть гарантированные варианты, которые помогут уже через неделю срубить немало денег. Расписывал это всё в подробностях – видимо, кто-то его надоумил, ну или прочитал на сомнительных сайтах. Пыталась спорить, но, конечно же, бесполезно было.

Это его «вот-вот всё получится» только выбило из колеи сильнее. А ещё перед Русланом было не по себе. Он ведь видел всё это. Я, конечно, не стыжусь папу; но одна только мысль о том, что вредный однокурсник мог смеяться над ним, нехило так выбивала из равновесия. Хотя Руслан никак на это всё не отреагировал. Как будто не видел вообще. Ну или просто не придал значения....

От этого хоть и стало легче, но ненадолго. Проблема сгущается, времени у нас всё меньше, и это занимает все мысли. А ещё дербанит всё внутри от возможной неизбежности варианта со Снежаной.

Садясь за её свободную парту, я даже толком не могу понять, хочу ли я, чтобы у неё получилось договориться по мне. Ведь если да, и я соскочу – не буду ли жалеть? Что если в конце месяца нас с папой всё-таки будет ждать серьёзная угроза, а я буду понимать, что могла избавиться от неё?

А если нет… Если у Снежаны не получится… Тоже ничего хорошего – что тогда останется?

Ловлю на себе взгляд Руслана. Но наплевать, что он там думает по поводу моего общения с этой однокурсницей. Сейчас не до того, чтобы беспокоиться ещё и об этом. Ничего подозрительного я не делаю. И потом, она сама предложила мне сесть вместе, причём довольно громко.

Лекция начинается, и я прям как чувствую, что Снежана намерена именно во время неё делиться новостями. Но не стоит делать это голосом: даже если шёпотом… Сзади нас сидят, впереди. Переписываться в телефоне, даже если в заметках – тоже не вариант. Даже если использовать для этого гаджет Снежаны. Мне всё равно неспокойно от этого, а потому пишу прямо в тетради:

«Ну как там?», – осторожно двигаю Снежане.

Она усмехается такому способу, но всё-таки поддаётся. Быстро пишет что-то, пока я стараюсь не ёрзать на месте от волнения. Даже делаю вид, что слушаю лекцию. Хотя не понимаю из неё ни слова, тем более, когда вижу ответ:

«В общем, есть вариант на полную сумму. Но есть один нюанс…»

Вот к чему это многоточие? Снежана издевается? Могла бы сразу описать этот нюанс.

«Какой?» – нетерпеливо и даже с нажимом пишу.

Снежана вздыхает, как будто колеблется. А потому на этот раз я смотрю в тетрадь, пока она пишет. И с каждым словом мне всё сложнее верить, что всё это про меня:

«Один такие деньги не заплатит даже за все три девственные дырочки и на всю ночь. А вот двое— да».

Сглатываю, пропуская через себя пугающую информацию. Не хочется обдумывать её детально, но мозг сам собой делает это.

Снежана имеет в виду по очереди? Или… Одновременно?

Боже, так и не могу поверить, что я всерьёз примеряю вот это всё к себе. А ведь в школьные времена не позволила довольно милому и обходительному парню пойти дальше поцелуев и обжиманий. И всё ради чего?..

«Двое?» – с трудом выжимаю из себя одно слово ослабевшей рукой.

Хотя и глупо переспрашивать, когда текст Снежаны вот он – прямо передо мной.

Но она воспринимает мой вопрос как попытку уточнить детали, начинает их строчить. Не мигая, слежу за её рукой. Хоть и хочется отвернуться и не читать всё хотя бы вот так сразу, но и сделать это кажется нереальным после первых же слов:

«Да, двое сразу, я о группе, – Снежане явно привычны такие разговоры, нисколько не теряется, не пытается смягчить. Хотя разве был бы в этом смысл? Стараюсь не выдавать нарастающего отчаяния, читая дальше: – Не волнуйся, бить тебя им нельзя, извращения совсем тоже. Просто поимеют во все отверстия как хотят. Может быть больно, но терпимо. Подготовься ко всему. Клизму там сделай.... И потерпи, если что. Они там ради своего удовольствия, а не твоего. Но оба чистоплотные, не такие уж старые, около сорока им. Вполне адекватные. На случай, если покалечат тебя, заплатят втройне и под суд пойдут, у нас по договору так».

Не сдерживаю нервного смешка. После её небрежного «не волнуйся» слова как раз далеко не успокаивающие идут. Даже упоминание договора не позволяет успокоиться. Само существование договора в таких делах кажется нелепым.

Потерпеть… Поимеют как хотят… Во все отверстия… Клизма…

Дышать становится сложнее. Но Снежана абсолютно спокойна: для неё ни слова из этого явно не повод для паники или истерики. Привыкла уже к такой атмосфере. И ведь не кажется жертвой… Совсем не кажется.

А ещё не похоже, что Снежана такие грубоватые словечки использует, чтобы меня дезориентировать. Скорее, они ей привычны, вот и всё. Она даже не понимает, как их могут воспринять со стороны. Такие, как я…

Жмурюсь от безысходности, прострелившей грудь. У меня правда нет другого выхода? Совсем?

Бугаи, которых прислал отец Руслана, более чем внушительные были. С такими не шутят. И тот факт, что моё пленение не настолько жёсткое, как могло бы быть, не должен обнадёживать. Нам с папой чётко оговорили сроки…

«Хорошо, я поняла, спасибо. Мне надо подумать», – умудряюсь написать почти без заминки, хоть и сердце бухает болезненными ударами, отбиваясь чуть ли не по всему телу.

«Ты думай, но до завтра, – тут же пишет Снежана. – Потом, если ты согласна, надо ещё и клуб снять, организовать всё, да и клиентам дать знать, чтобы не искали больше никого и были готовы ехать. Так что если согласишься, потом не слетай, иначе меня подведёшь. Я за тебя отвечаю, гарантию дала, слетать в последний момент нельзя, так что думай хорошо».

Хорошо подумать, но до завтра… Усмехаюсь. Да мне и жизни бы не хватило. Но киваю, поймав взгляд Снежаны. В конце концов, я ведь сама её попросила – подставлять не хочу.

Но обдумаю, пожалуй, после лекции. Сейчас будет лучше постараться погрузиться в неё, а не думать о предстоящем. Групповой секс с сорокалетними наверняка женатиками – офигенная перспектива, ничего не скажешь. Поверить не могу, что близка к тому, чтобы скатиться до этого. Подсознание ещё цепляется, что потерпеть-то всего ночь…

Морщусь этим мыслям. Позвоню папе сегодня, потороплю, попробую образумить с этими его инвестициями. Для Руслана такой звонок не должен быть палевным, а мне хоть какую-то ясность даст.

Как же, блять, колбасит без видимых на то причин. Стоит только увидеть, как Снежана разговаривает с Олей, хочется просто подойти и запретить им общаться. Похуй, что без оснований. Мне не по себе, и это тут основное.

Держусь. Не особо понимаю, зачем, но справляюсь. Тем более что Оля как чувствует: только в понедельник сидит со Снежаной, а во вторник уже к привычной компании возвращается. Но не сказать, чтобы от этого легчает… Такими темпами в параноика превращусь. В универе толком ни с кем не взаимодействую, больше Олю контролирую, и это начинают замечать. Тимур вот подъёбывает слегка…

А я даже и отвечать нормально не способен, мысли не о том. Теперь о предстоящей днюхе, которая вот уже завтра, в четверг, а я не знаю, как именно порадовать девчонку. А ведь хочу. Не столько потому, что эти три дня мы общаемся более-менее нормально, обедаем и ужинаем тоже вместе – скорее потому, что хочется, чтобы улыбалась. Какое-то особенное чувство от её улыбки всегда. И оно усиливается втройне, когда причина этой улыбки я.