Я буду рядом - Страница 3

– А где госпожа Пэдрэйг? – голос от шока стал тоненьким и писклявым, но Элизабет этого даже не заметила.

Мужчина повернул к ней голову и так посмотрел, словно впервые увидел.

– Где-то в дороге, в очередном путешествии, – холодно ответил он. – Поэтому придется подождать скажем так… пару лет… когда она снова появится.

– Не нужно такого сарказма, Уильям, позволь Маргарет увидеть мир, – по-доброму пожурила его женщина.

– Не смею препятствовать моей матушке в столь похвальном желании, я лишь просил бы уважать мои желания, – в холодном голосе появились угрожающие интонации.

– О! Раз уж ты начал этот разговор, мой дорогой племянник, – с очаровательной улыбкой произнесла миссис Норитон и подошла к Элизабет, под руку её завела в дом, закрывая за собой дверь. – Это мисс Малком, новая домоправительница и твоя помощница. Жить она будет здесь. Займет одну из свободных комнат.

Воцарилась минута молчания, но её было достаточно, чтобы все странные слова, что миссис Норитон говорила до этого, сложились у Элизабет в общую картину.

– Госпожи Пэдрэйг здесь нет и не будет, вместо неё здесь живет этот господин. Это для него я буду готовить, убирать… – она не спрашивала, просто говорила сама себе. – Вы обманули меня. – Шоковое состояние постепенно уходило, сменяясь гневом.

– В чем именно? – удивленно поинтересовалась женщина. – Это дом принадлежит госпоже Пэдрэйг. Она наняла вас на работу.

– Человек, который здесь живет, не она! – напомнила ей Элизабет.

– А я и не говорила, что это будет она, – коварно поблескивая глазами, ответила миссис Норитон. – Вы сами отчего-то так решили.

Элизабет стала судорожно вспоминать все их разговоры и с сожалением поняла, что миссис Норитон действительно ни разу не сказала, что нанимательница будет жить в доме сама. Получается, что… получается…

– Коварство моей матушки не знает границ, – выдохнул мужчина, оценивающе смотря на ставшее растерянным лицо девушки, словно пытаясь угадать степень правдивости отраженных там эмоций. – Я говорил ей, что мне не нужны сиделки, помощницы, лекари, новые друзья, котики, собачки и другие атрибуты жалости! Меня устраивает моя жизнь, и всё, что мне нужно, это чтобы в неё не лезли! Неужели я многого прошу?

– За домом нужен уход, ты запустил его, поэтому Маргарет наняла мисс Малком, – невинным голосом произнесла женщина.

– Конечно, только для этого! Как всех предыдущих красавиц, хлопающих ресницами!

– Молодой человек, – строгим голосом пожурила его женщина. – Не пугайте юную особу своими речами. Ничего подобного не было.

– Вы сколько угодно можете играть с моей матерью в эти игры, но эта девчонка пойдет за дверь следом за остальными!

– Вы не можете уволить её. Право находиться здесь закреплено в договоре.

– Она уйдет сама, – зло пообещал мужчина.

Элизабет побледнела и сделала несколько шагов в сторону выхода, миссис Норитон подошла ближе, извлекла из своей сумки увесистый кошель и вложила в руки девушки.

– Здесь ваша оплата за половину месяца, остальные монеты на первое время. Посмотрите, что нужно купить из хозяйственных вещей, из продуктов, и купите. Дальше уже определимся: или Уильям будет вам выдавать монеты для необходимых трат, или… В общем, определимся… И не тряситесь так милочка, наш Уильям очень порядочный, никогда не посмеет оскорбить даму своим поведением.

– Да! Потому что для этого есть матушка, которая подсовывает своему сыну-калеке очередную селянку в надежде…

– Это ключ от дома, – громко сказала миссис Норитон, прерывая язвительные речи мужчины. – Послание для меня в случае необходимости можно оставить в той таверне, где мы ночевали. Всего хорошего.

Женщина вложила в руки Элизабет теперь и ключ, поспешила выйти и закрыть за собой дверь.

Элизабет смотрела на свои руки, в которых судя по весу было немало монет, и старалась не заплакать. Вся её жизнь сейчас замерла в этом мгновении в точке выбора, шатко балансируя. Мечты и планы стояли на одной чаше весов, а этот сверлящий её сердитым взглядом мужчина на второй. И если с чаши весов убрать мужчину, то планы осуществить будет гораздо сложнее.

– Какие бы у вас ни были намерения, прошу оставить их, у вас ничего не выйдет. Давайте не будем доводить до ссоры и значительно упростим жизнь друг другу. Забирайте монеты и уходите. А через месяц я скажу, что вы исправно работали. Это хороший вариант. Мирный, – предложил он.

Элизабет посмотрела на него уже спокойно. Теперь, когда первая волна шока и непонимания прошла, она смогла рассмотреть, каким усталым было его лицо, осунувшимся, каким потухшим – взгляд. Он был молод годами, но душой… стар. Как в подтверждение её мыслей, она заметила, что его физически крепкое тренированное тело сутулилось, стараясь быть незаметнее.

Она уже видела такое раньше, после войны, что закончилась три года назад, осталось много травм не только на телах, но и в душах у людей. Не все справились. Её отец тоже не справился, в алкоголе залил воспоминания, что мучили его каждый день… Отсюда сразу стало понятно желание госпожи Пэдрэйг найти своему сыну стимул жить дальше, вот только не за счет неё, Элизабет… Она не собиралась становиться ни для кого спасительной соломинкой.

– Мистер Пэдрэйг, какие бы у вас ни были намерения, – твердо произнесла она, повторяя его слова, и расправила плечи, посмотрев ему прямо в глаза. – Но у вас ничего не выйдет. Я не селянка для калеки. Меня наняли ухаживать за домом, а не за вами, поэтому не обольщайтесь. По договору я имею право жить здесь и занимать одну из комнат, чем прямо сейчас и воспользуюсь.

– И вас не беспокоит тот факт, что вы будете жить в одном доме с мужчиной? – ровным тоном поинтересовался он, сердились только глаза.

– Как вы верно заметили в одном доме, а не в одной комнате или постели. Так что не вижу проблем, – она безразлично пожала плечами.

– Ваша репутация после этого всё равно пострадает.

– Я не дама на выданье, за которой пристально наблюдают свахи. Замужество вообще в планах не стоит ближайшие годы, не вижу причин для паники. Или вы о своей репутации беспокоитесь? – невозмутимо произнесла Элизабет. Он изумленно распахнул глаза, что она посчитала за ответ и решила уточнить: – Я так понимаю, спальни на верхних этажах. Где ваша?

– На третьем, – автоматически ответил он, пребывая всё ещё в изумлении.

– Хорошо. Тогда я займу любую на втором этаже.

Элизабет взяла свою тяжелую сумку и направилась к массивной деревянной лестнице, пока совершала подъем на теперь уже свой этаж, с неё сошло семь потов. Представить, как мужчина каждый раз взбирается на третий, было сложно. Как по ней, это какая-то особая форма издевательства над собственным телом: почему не занять спальню этажом ниже или вообще не переехать на первый этаж, если нога толком не работает? Но… нравится ему тонуть в жалости к себе – его право и отбирать это право она была не намерена.

Откуда-то снизу раздавалось тяжеловатое дыхание, очевидно, жилец дома решил тоже подняться. Элизабет подошла к лестнице – точно, он шаг за шагом упорно взбирался вверх. При виде девушки мужчина сердито поджал губы, глаза предупреждающе блеснули гневом. Он думает, что она бросится ему помогать? С чего бы это? Он в неподобающем виде и касаться его не совсем уместно, да и судя по размерам тела и росту тяжелый, как шкаф, поэтому сам, всё сам. И опять же не нужно мешать человеку упиваться собственным увечьем.

Элизабет стала спускаться, он возмущенно запыхтел, собираясь высказаться о том, что помощь ему не нужна, но девушка лишь прошла дальше: внизу была ещё одна её сумка. Поднимаясь обратно и проходя мимо него, Элизабет не удержалась и бросила мельком взгляд. Её безразличие к его горю вызвало у него растерянность, смешанную с искренним изумлением.

Устало переведя дух, она всё ж пристроила вторую сумку рядом с первой и стала осматриваться. К её радости, дом был не таким большим, как показалось вначале. Да, три этажа, но в ширину размах был скромен. Она прошлась по коридору и заглянула в каждую из четырех комнат. Одна ванная комната, две спальни и кабинет. Последний, судя по беспорядку и стойкому запаху табака, был часто посещаем.