Я без ума от французов (СИ) - Страница 15

– Ну, вообще у нас не должно быть секретов друг от друга, – Тиерсен видит просьбу в глазах Альвдис. – Но если это действительно важно… Цицеро, я сегодня хотел разобрать подвал. Не начнешь без нас?

– Но Тиерсен обещал! Нет-нет-нет, Цицеро это совсем не нравится!

– Я приду позже, – говорит Тиерсен мягко и наклоняется, касаясь сомкнутыми губами губ. – Теперь мое внимание будет принадлежать не только тебе. Ответственность, – он легонько щелкает Цицеро по носу. – Вот я всегда выполняю свои обещания, и это выполню. Но пока иди и направь свою неуемную энергию на разбор вещей.

– Ох-х, тупой Тиерсен, тупая Альвдис, тупая ответственность! Никакого милосердия к бедному, бедному Цицеро! – маленький итальянец ворчит, поднимаясь, и уходит недовольно, громко стукая пятками о пол.

Тиерсен пожимает плечами, с улыбкой поворачиваясь к Альвдис.

– Ну, о чем ты хотела поговорить? – он достает сигареты, и Альвдис опять берет одну. Последнюю, она уверена, просто сейчас нужно немного расслабиться.

– Видишь ли, Тиерсен… Я не все вам сказала. Тот парень, из-за которого я оказалась на улице… В общем, он сейчас не в тюрьме. Он отрабатывает долг в соседней… как это по-вашему?.. коммуне, той, что с непроизносимым названием. Хотя они все здесь с такими названиями… Неважно, суть в том, что он попытался обчистить дом одного парня, но тот не стал заявлять в полицию, и Лод теперь должен отработать… уже неделю. И я должна была ждать его, но не могла больше красть там и решила пока переждать в Орийаке. И тут так сложилось… у вас не будет места для еще одного человека? – она поднимает взгляд на Тиерсена, чувствуя, как много просит.

– Ты наглеешь, Альвдис, – говорит тот спокойно после короткой паузы на затяжку. – Если ты думаешь, что оттого, что я улыбаюсь тебе и готовлю еду, можно садиться мне на шею…

– Я не думаю так, – Альвдис торопливо перебивает его. – Но он в той же ситуации, что и я. Он будет готов на все, я обещаю! Он умеет молчать, он знает, что значит убивать, что значит прятаться. И он куда лучше меня в этом! Он будет прекрасным помощником. И у него наверняка найдутся какие-нибудь старые связи, если будет нужно… Пожалуйста… Пожалуйста, Тиерсен, – сигарета дрожит у нее в пальцах, когда она смотрит в темные, усталые глаза.

– И что, если я скажу “нет”?

– Ты можешь убить меня, – говорит Альвдис тихо, не отводя взгляда. – Я клялась перед ним, перед Господом, что не предам его и не оставлю, что бы ни случилось. И я понимаю, что ты не отпустишь меня. Но жить без него я не смогу… не смогу нарушить то, что обещала. Ответственность, – она усмехается болезненно.

– А я только начал к тебе привыкать, – Тиерсен вздыхает, и Альвдис едва замечает, как он достает кинжал, с которым теперь не расстается даже дома, из сшитых вручную поясных ножен. – А если я скажу “да”, но поставлю условия?

– Все, что угодно, Тиерсен, я сделаю все, что угодно… – Тиерсен морщится, ему совсем не нравится чувствовать власть над бедной девушкой, но сейчас он не может по-другому.

– То есть если я скажу, что мы примем его, но за это, например… – он задумывается, выбирая что-нибудь точно болезненное, – ты будешь нашей шлюхой, ты согласишься? Быть нашей подстилкой, пока он не будет об этом знать? Я буду отправлять его по разным поручениям в город, и ты будешь сосать у меня, будешь раздвигать ноги перед Цицеро. Что, ты готова торопливо смывать нашу сперму, отсчитывая минуты до его возвращения?

– Если это будет стоить нашей безопасности и нашей жизни… я уже сказала, что готова ради этого на все, – Альвдис задирает подбородок, она понимает, зачем Тиерсен груб с ней.

– Странные у тебя представления об обещаниях никогда не предавать, – Тиерсен качает головой, вздыхая. – Ладно, тогда что, если я скажу прямо сейчас отсосать у меня? – он отталкивается ногой от стола, отъезжая на табурете назад, и расставляет ноги шире. – М?

Альвдис сглатывает. Если честно, она все-таки надеялась, что этот разговор был не всерьез.

– Если нужно… – говорит она тихо, и голос ее чуть подрагивает.

– Ну? – Тиерсен поторапливает ее, чувствуя себя ужасно, и крутит кинжал в ладони. – И советую сделать это быстро. Если Цицеро решит вернуться, будет слишком долго объяснять, он скорее прострелит тебе башку. Кстати, потом тебе придется принять и его, пока я буду отдыхать. Теперь что скажешь?

– Если… – Альвдис поднимается. Она чувствует резкий запах дыма от непотушенной сигареты на краю пепельницы, и внутри так холодно, потому что она не хочет этого, потому что она глупо надеялась, что двое убийц будут за просто так хорошо обходиться с ней, потому что легко купиться на горячую еду и добродушные улыбки. Все стоит своей цены, и Альвдис тоже должна платить ее. Должна. Ради Лодмунда, ради того, чтобы иметь крышу над головой, чтобы есть каждый день, чтобы Лодмунд мог есть каждый день и не отдавать ей больше остатки еды. Она должна. – Я… я не могу, Тиерсен…

– Дура, – тяжело выдыхает Тиерсен, тоже поднимаясь. – Будь на моем месте кто угодно другой, лежала бы уже на полу и ни о каких парнях не думала. Но, знаешь, может быть, мы и не семья, но в этом доме люди честны друг с другом и никто никого ни к чему не принуждает. Обо всем можно договориться. На тебе сейчас посуда, потом придешь разбирать подвал к нам. А через неделю посмотрим, что там с твоим парнем. Я ничего не обещаю, посмотрим, – он выходит с кухни, убирая кинжал обратно в ножны, выдыхая: – Господи, да где ж я так нагрешил-то?..

Альвдис вздрагивает. Ей хочется догнать Тиерсена и крепко обнять его, но она понимает, что этого не стоит делать. И она только включает воду, докуривая сигарету. Может быть, доверять убийцам не так уж глупо, если у них есть какой-то внутренний кодекс чести. Сомнительный, конечно, но Альвдис и это устраивает.

Лодмунд, жилистый молодой человек лет двадцати с небольшим, с острыми чертами лица и неаккуратно обрезанными черными волосами, собранными на затылке в куцый хвост, подходит к условленному месту, сразу находя глазами Альвдис. В компании, которая ему абсолютно не нравится. Двое мужчин, один старше ее лет на десять, второй – на все тридцать. Хотя, пожалуй, больше всего Лодмунду не нравится дорогая машина, за рулем которой сидит этот рыжий. И Лодмунд знает только один вариант того, почему Альвдис может сейчас стоять у этой машины, ухоженная, с чисто вымытыми волосами, в легком летнем платье и салатовых туфлях, слишком близко ко второму мужчине.

– И кто это? – спрашивает Лодмунд мрачно, подходя, и ему не нравится, как Альвдис нервно теребит поясок на платье.

– Это хорошие люди, Лод. Очень хорошие, они дали мне приют и предложили работу. И тебе тоже могут.

– И что они за это взяли, что ты так вырядилась? – Лодмунд сует руки в карманы и неприязненно смотрит на Тиерсена.

– О, нет-нет, это была шутка! Тиерсен никогда бы не предложил это всерьез! – Цицеро смеется, перегибаясь через пассажирское сиденье, и опирается руками на дверцу.

– Цицеро, примолкни сейчас, а? – Тиерсен поднимает ладонь. – Не волнуйся, парень, мы ничего не сделали Альвдис. И работа действительно приличная. Ну, для тебя пойдет. Так что я предлагаю сесть в машину и съездить к нам ее обсудить.

Лодмунд смотрит на него несколько секунд и пожимает плечами.

– Он всегда такой неразговорчивый? – Цицеро поднимает брови и толкает дверцу.

– Всегда, – Альвдис тихо улыбается, касаясь локтя Лодмунда, и тот мягко смотрит на нее, но не улыбается в ответ.

– Итак, надеюсь, всем все понятно, – Тиерсен довольно наблюдает, как трое сидящих перед ним изучают подготовленные им записи. Цицеро возмущенно поднимает брови, листая список своих дел на ближайшее время, Альвдис вчитывается внимательно, а Лодмунд просматривает бумаги будто совсем без интереса, но берет у Тиерсена карандаш и ставит отметки напротив нескольких пунктов.

– Я составил списки с учетом наших физических данных, известных пристрастий и возможностей. На первой странице планы касательно работы по ремонту дома, ежедневной работы, там еще на обратной стороне некоторые рекомендации. А на второй – примерный план действий для следующего контракта. Все подлежит обсуждению, с радостью выслушаю ваши предложения. Но нет, Цицеро, тебе стоит ограничить потребление сладкого, я и так тебя разбаловал и это обсуждать не буду, – маленький итальянец, открывший было рот, недовольно бормочет себе под нос и снова утыкается в бумаги. – И я подумал, что стоит составить какие-то общие правила, – Тиерсен пододвигает к себе один из пустых листов и берет авторучку. – Начнем с того, что наша маленькая организация основана, в первую очередь, на доверии. С этим все согласны?