Я - Златан - Страница 53

Гостевой сектор освистывал меня. Когда ты травмирован, ты постоянно задаёшь себе вопросы: играть или отдохнуть, и насколько я готов жертвовать собой в этом матче? Ситуация подобна рулетке: ты не можешь знать правильный ответ. Ты просто делаешь ставку и надеешься ничего не потерять. Ни сезон, ни что-то еще. Я играл, потому что этого хотел тренер. А ещё потому, что я думал, что могу быть для команды полезным.

Однако случилось то, что случилось: моя травма усугубилась, и мы проиграли со счётом 1:0. Я довёл своё здоровье до ручки, а толку от этого никакого не было. Еще и английские фаны глумились надо мной. С англичанами у меня вообще отношения не складываются. Ни с болельщиками, ни с прессой. Тогда меня назвали «плачущей примадонной» и самым переоценённым игроком в Европе. Обычно такое меня подбадривает. Как тогда, когда родители подписывали петиции, чтобы избавиться от меня – тогда я просто приложил усилие и показал этим сволочам, чего я стою. А сейчас моё тело не позволяло мне сделать это. Боли продолжали беспокоить меня, и моральный дух команды ещё больше упал. Всё поменялось. Гармония и оптимизм испарились. Журналисты писали: «С «Интером» что-то не то». Роберто Манчини объявил о том, что он покидает клуб.

Он сказал, что он уходит. А потом он взял свои слова назад – и внезапно он уже никуда не уходит. Чего он этим хотел добиться? То он уходит, то остаётся. Ну нельзя тренеру так непрофессионально себя вести.

А мы, тем временем, продолжали терять очки.

У нас был большой отрыв от второй команды чемпионата, но он стремительно сокращался. Мы добились лишь ничейного исхода с «Дженоа» (1:1) и проиграли дома «Ювентусу». В том матче я, идиот эдакий, играл. Не мог отказаться. Но после игры боли были невыносимыми, я едва мог ходить. Помню, как вошёл в раздевалку с желанием рвать и метать. Сорвать всё с этих стен. Я наорал на Манчини. Вёл себя, как полный псих. Это была крайняя точка. Мне нужны были отдых и физиотерапия. Я не мог помочь команде в чемпионате. Не было выбора, пришлось отступить. Поверьте, это было очень непросто.

Ты сидишь на месте, когда остальные тренируются. Ты спешишь в качалку, из окна которой видишь партнёров по команде на поле. Как будто смотришь фильм, в котором ты должен быть, но тебе тупо нельзя. Это больно. Это ощущение хуже самой травмы. Я решил сбежать из этого цирка. Поехал в Швецию. Там весна, а весной красиво. Но насладиться поездкой толком не удалось.

В голове прочно засела одна мысль – вновь набрать форму. Меня осмотрел доктор из сборной Швеции. Помню его шок. Как они только позволили мне играть так долго на болеутоляющих? Всего два месяца оставалось до чемпионата Европы в Австрии и Швейцарии. Участие в нём было теперь под вопросом.

Я довёл себя сам до такого дерьмового состояния. Теперь надо было себя из него вывести и набрать форму. Я позвонил Рикарду Дахану. Он был физиотерапевтом в «Мальмё», мы хорошо знали друг друга, еще с тех времён, когда я там играл. Мы начали работать вместе и пришли к выводу, что нужно показаться одному доктору.

Я полетел на север Швеции, в город Умео, доктор был там. Он сделал мне несколько уколов, которые убили несколько клеток в коленном сухожилии. Мне стало лучше. Но до оптимальной формы всё равно было далеко. Играть я не мог, надежды на это не было. Я был взбешён. А в чемпионате продолжалась полоса неудач. Парни могли обеспечить себе скудетто в матче против «Сиены». Одна победа – и всё закончится. Патрик Вьейра забил первый гол, и фанаты пустились в пляски. Всё шло к тому, что мы удержим этот результат. Тем более, молодой талант Марио Балотелли, который играл вместо меня, забил второй гол. Ну уж против «Сиены» матч не мог закончиться иначе.

Однако «Сиена» сравняла счет. За 10 минут до конца матча матч стал невероятно напряжённым. Чуть позже Матерацци сбили в штрафной. Последовал свисток. Нужен был гол. На кону было всё. В такие моменты обычно пенальти бьёт аргентинец Хулио Крус. Но Матерацци был темпераментным, и у него был весомый авторитет в команде. И на поле все об этом знали. Пробить решил он. Думаю, это устроили людей. Ему было 34 года. Он был одним из ветеранов, и он был частью той команды, которая выиграла Кубок Мира, и он тогда гол забил.

А сейчас он пенальти пробил ужасно. Вратарь отбил мяч, и болельщики заорали в гневе.

Вы можете это понять. Возникло ощущение полной катастрофы. Я полагал, что уж кто-кто, а Матерацци решит эпизод. Кое в чём он похож на меня: месть и ненависть ему придают уверенность. Но сейчас для него это просто так не прошло.

«Ультрас» были в ярости и агрессивно настроены. И в прессе о матче написали в гневных тонах. В команде всем пришлось несладко. Мы упустили свой шанс, а «Рома» победила «Аталанту» и приблизилась к нам. «Рома» была на ходу. В лиге остался всего один тур, и, разумеется, мы волновались. Охренеть, как волновались!

Казалось, что до скудетто было подать рукой. Многие полагали, что борьбы уже давно не было. Но потом я получил травму, и наши девять очков преимущества превратились в одно. Поэтому уже никого не удивляло мнение людей о том, что у нас шансов было меньше. Возможно, футбольные боги тоже так думали. Это уже было плохо. Что происходило с «Интером»? Почему у них ничего не получается? Повсюду говорили об этом.

Если бы мы не выигрывали «Парму», а «Рома» бы побеждала «Катанию», а они наверняка это сделали бы, потому что «Катания» была тогда на последнем месте в лиге, мы бы потеряли всё. Я уже вернулся в Милан, но еще до конца не восстановился. Не помогло: я опять услышал всю эту хрень. Ибра должен играть. Обязательно должен играть. И об этом говорили всё чаще. Такого давления мне испытывать пока не приходилось. Я лечился полтора месяца и не был готов играть. Последний матч, в котором я играл, прошёл 29 марта. А сейчас была середина мая, и все знали наверняка, что я форму не набрал.

Но всем было плевать. Я их не виню. Я был самым важным игроком «Интера», а в Италии футбол важнее самой жизни, особенно в такие моменты. Много лет прошло с тех времён, когда судьба титула решалась в последнем туре. И это было противостояние двух больших городов, Милана и Рима. Люди только об этом и говорили. Тогда стоило включить любую спортивную передачу по телевизору, а там только «Ибра, Ибра». Будет ли он играть? Есть ли шанс на это? Справится ли он? Набрал ли он форму за время отсутствия? Никто не знал. Это обсуждали все поголовно. Фанаты кричали, мол, помоги нам, Ибра!

Нелегко было думать о здоровье и о предстоящем Евро. В моей голове был только матч против «Пармы». Стоило выйти на улицу, как я видел себя на первых полосах газет с заголовками: «Сделай это для команды и для города». Помню, как Манчини пришёл ко мне за несколько дней до матча. Он немного сноб, Манчини, с дорогими костюмами, носовыми платочками. Но я никогда не был против него. Правда, после той ситуации с объявлением об уходе его авторитет несколько упал. По мне, так ты либо уходишь, либо нет. Ты не должен говорить, что хочешь уйти, и потом оставаться. Это многих бесит. Клубу не нужна была тренерская чехарда, ему нужна была стабильность. Сейчас Манчини уже пришлось бороться за свое место. Приближался важнейший день в его карьере тренера. Всё должно было пройти, как по маслу. Поэтому меня не удивило то, что он выглядел очень серьёзно.

— Да? – сказал я.

— Я знаю, что твоя травма не становится лучше.

— Так и есть.

— А мне плевать, если честно, – сказал он.

— Вот и правильно.

— Отлично! Я намереваюсь включить тебя в заявку на матч против «Пармы» вне зависимости от того, что скажешь ты. Ты будешь играть. В основе, или на замену выйдешь. Но ты там нужен. Нам нужен этот титул.

— Знаю. Я и сам хочу играть.

Я действительно хотел, больше всего на свете. Не хотелось остаться в стороне, когда разыгрывался скудетто. Потом ведь с этим пришлось бы жить, чего явно не хотелось. Лучше уж корчиться потом от боли долгое время, чем пропустить такую битву. Но я не знал, в какую форму я пришёл. Я не знал, выдержит ли мое колено этот матч, смогу ли я играть в полную силу. Может, Манчини и разделял мои сомнения, но он явно не хотел быть неправильно понятым.