Я - твое поражение (СИ) - Страница 123

Ты счастлив?!

Что ж, видимо, мне надо изображать радость, запрятывая глубоко в себя чувство обиды, и я иду быстрым шагом к вам навстречу, бодрым голосом приветствую морехода.

Не нужен!

С появлением Кратера и Неарха отхожу в тень трона. В одной из поездок, сам того не желая, сцепляюсь с желтозубым. Клянусь, я не хотел с ним ругаться, мы просто оказались рядом и невинный в начале разговор, полный ядовитых намёков, едва не перерос в смертельную драку. Говорили о пустынном переходе, Кратер язвил, как всегда обвиняя меня в подлости, дескать, я положил солдат ради примирения с тобой, я коротко велел ему заткнуться. Он взбеленился, начал орать, называя убийцей, погубителем сотен тысяч людей, я тоже не сдержался, высказался о его незавидной роли предводителя стариков и калек, несбыточном желании отличиться перед царём, посмеялся над его униженным озлоблением… Дальше ты знаешь. Говорят, о том, что мы рубимся с Кратером на мечах, ты узнал во время обеда, опрокинув стол, бросился к нам, говорят, ты бежал так быстро, что даже верховые не могли обогнать.

Нашёл, вклинился промеж.

— Остановитесь, глупцы! — загремел твой голос. — Хватит делить меня! Ты, Кратер, — друг царя, а ты, Гефестион, — друг Александра, поняли! Разойдитесь, драчуны, и если ещё раз затеете потасовку, клянусь, посажу в клетки и буду возить обоих на потеху сброда!

И всё-таки приходиться признать: Кратер умнее меня, потому что, быстро оценив ситуацию замолчал, вложил меч в ножны, поклонился тебе, прося прощения. Я же… поверь, мне стыдно, при всех обругал царя последними словами. Тогда, схватив за пояс, легко поднял, встряхнул и поставил на землю. А потом ударил ! Хлёстко, по лицу, при всех, при Кратере. Не больно, вскользь, но я слышал, как противно захихикал тот желтозубый демон.

— Уймись, Гефестион!

— Никогда! Никогда я не буду в одном войске с этим прихвостнем! Хочешь Кратера — распрощайся со мной!

Эти слова ты припомнил на следующее утро, когда, вызвав к себе велел взять армию и идти в Сузы, ты дал мне даже слонов, выведенных Кратером из Индии.

— Не будь пустословом, Гефестион, раз хочешь претендовать на место Кратера, докажи свою состоятельность. Возьми царский обоз и обеспечь мою жену необходимым комфортом, короче, делай всё, что раньше делал Кратер и посрами его, филэ. Если же не получится, то не обессудь.

— Пугаешь обозом? А я только им и занимался все последние двадцать лет, идти плодородной равниной, что может быть легче и скучнее!

Сейчас я понимаю, ты пытался дать мне время на раздумье, удаляя от себя, в очередной раз надеялся, что мои мозги взвинченные шестидесятидневным мучением немного придут в норму, и затосковавший в разлуке я смогу по-другому взглянуть на новые отношения. Так или нет, но вскоре я двинулся на Сузы, в пику Кратеру, велел везти себя на огромном белом слоне, подаренным тебе Пором, специально выпросил, чтобы злость задушила соперника. В дороге получил сведения, что ты также двинувшись следом, посещая Пасагарды и Персеполь, нашёл в них многочисленные злодеяния новых наместников и по-своему устроил им жестокое наказание. Не помогли даже пиры и богатые подарки, преподнесённые напуганными сатрапами, особенно тебя взбесила вскрытая гробница Кира, говорят, ты замучил пятьдесят человек, подозреваемых в осквернении святыни. Впрочем, меня это мало касалось, убаюканный мирным переходом, я отъедался птичьим мясом, зажаренным на углях, пил молодое вино и вовсю заигрывал с девушками.

========== 30. Драпентида. ==========

Итак, мы всё дальше углублялись в долину Шираза. Двадцать пять тысяч пехоты, тяжёлая конница в полном составе, полсотни боевых слонов, инженерный корпус — со стороны твоя армия представляла собой внушительное зрелище. Отличные персидские дороги, ровные, без единой выбоины, отлично выдерживали обитые медью тяжёлые колеса обозных телег, размеренную поступь верблюдов и даже тяжесть слонов не наносила им существенного вреда. В том походе я всецело насладился властью, впрочем, по твоему примеру, старался быть внимательным к каждому и милосердным, по мере надобности. И все же… именно возле ворот Персии в моей жизни произошло страшное событие. Я никогда не рассказывал тебе подробности, знал — попытайся я оправдаться, и ты бы казнил своего хилиарха, несмотря ни на какие заслуги, поэтому осмеливаюсь сказать только сейчас, и если ты решишь что я вру, то спроси Роксану, она подтвердит.

В одну из ночей, отдыхая на ложе, застеленным шкурами рысей и лис, я был разбужен самым почтительным и невесомым способом — кто-то невидимый коснулся руки, нежно потрепал пальцы. Не разобрав спросонья, схватив незнакомое запястье, с силой потянул на себя человека, порываясь левой рукой располосовать его горло всегда лежащим под рукой кинжалом, как вдруг почувствовал женскую мягкость и слабый стон сорвавшийся с губ.

— Гестия?! Зачем ты здесь?

Действительно, зачем жена пришла посреди ночи в спальню мужа. Осознание собственной глупости слегка насмешило меня, и я уже был готов обнять и подарить девушке лёгкий поцелуй, как она отпрянула, приложив палец к губам, повлекла наружу. Заинтригованный, я успел накинуть лишь старый гимантий, не заботясь о внешнем виде, выскочил в ночную прохладу. Неподалёку, прячась за нагромождением повозок, меня встретил человек, Нияз, евнух. Бывший когда-то в услужении и проявивши себя настолько хорошо, что я решил сделать его одним из доверенных лиц, поручив труднейшую задачу слежки за царской женой, подобно хитроумному Одиссею, изготовителю троянского коня, подарил его Роксане на свадьбу. Нияз был один из немного уцелевших в кровавой резне, учинённой тобой, удалённый, оказался вне подозрений и сумел сохранить место и влияние в неприкосновенности.

— Говори, ради чего оторвал меня от сна.

Нияз опустился на землю, кланяясь по всем правилам персидского дома, и, отступив на почтительное расстояние — три шага, не поднимая головы, произнёс:

— Измена!

— Кто посмел?

— Ты сам, сиятельный господин, должен услышать их, иначе вести покажутся тебе чудовищными.

Не понимая, с чего бы евнуху говорить загадками, удивлённый таинственности, я согласился идти с ним, переодевшись в полосатый шёлковый халат до пола, накрыв голову куском гимантия. Проводник, немного походив зигзагами и удостоверившись в отсутствии соглядатаев, подвёл к шатрам Роксаны, а здесь днём и ночью царило оживление, постоянно горел огонь в нескольких печах, ведь царице требовалось просто невероятное количество горячей воды, румянились медовые лепёшки и пеклись в золе перепелиные тушки, здесь же в огромных коробах хранились сочные апельсины и цитроны, пахло мускусом, дорогими винами и какой-то особенной, вывезенной из Индии, дрянью. Здесь же околачивался и Калхас, отшельник приставший к тебе, с виду суровый дядька, если бы не дряблые складки живота, которые колыхались на каждом шагу, как у старой шлюхи груди. Размалёванный глиной, в одной набедренной повязке, йог часами сидел в позе лотоса, тихонько гудел монотонный напев, призывая своих богов и уж точно не среагировал на наше появление. Нияз отвёл меня в укрытие, предназначенное для слуг, попросив сидеть и ждать подхода иных лиц. И пока у шатру царицы собирались её бактрийские родичи, я гадал, что такое ужасного может придумать слабая женщина, даже облачённая твоим доверием и привязанностью. Вскоре евнух вернулся с незнакомым прислужником, тот не колеблясь отдал свою накидку и тюрбан, даже в темноте было заметно, что мы с ним примерно одного роста и телосложения — значит даже внешнее сходство верный Нияз предусмотрел. Даже лица и те схожи, разве что смуглее. Потому, нанеся немного темных румян и тронув коричневым гримом губы, я незаметно влился в вереницу служащих у стола евнухов. Взяв у служанок, готовящих пищу блюдо с копчёнными ножками, слегка раскачивая на ходу как другие, прошёл под полог шатра твоей жены. Они пировали, обжираясь мясом и нежнейшим лепёшками, смазанными бараньим жиром, пили вино и хохотали. Ещё тогда я подумал, с чего бы Роксане устраивать пир, посреди ночи, тем более, когда она сама, презрев все приличия, сидела во главе пиршества, раскрасневшаяся, с горящими глазами, поминутно отдавая распоряжения бегавшим служанкам. Оксиарт, её отец, занимал место по правую руку, по левую расположились два брата, оба сатрапы крупных подчинённых земель. Уж если и они здесь, прискакавшие издалека, то Нияз прав — что-то затевается и это что-то против тебя. Поставив блюда, семеня ногами, словно невзначай прошёл за их спинами, пытаясь уловить негромкий разговор. Говорили об особый привилегиях, которые должны были получить вскоре все персы и это была для меня не новость, озадаченный мизерностью цели, я был готов выйти и строго отчитать Нияза, как вдруг все замолчали. Громким надтреснутым голосом Роксана закричала, веля выгнать из шатра всех слуг, и я возблагодарил судьбу за то, что оказался рядом с резной ширмой из чёрного дерева, подарком одного индейского раджи, спрятаться за ней было делом мгновения, кроме того, видимо, предупреждённые евнухом слуги не выдали моего исчезновения, а лишь почтительно склонившись покинули шатёр.