Я - твое поражение (СИ) - Страница 107

- Прочь, вали прочь!

Закричали идущие скорым шагом пешие воины, древками копий нанося нищему несколько сильных ударов. Сидящий не двинулся с места, только поглубже вобрал голову в плечи и скорчился, закрывая живот. Его упрямство рассмешило меня, желая развлечься, я сделал знак остановиться и опустить носилки.

- Почему ты не приветствуешь меня, ничтожество?!

- С человеком не держащим слово, не следует здороваться.

Его ответ показался забавным, желая продолжить странный диалог я принялся расспрашивать наглеца, играя с ним как с полузадушенной мышью.

- Ты считаешь наместника царя недостойным приветствия? Гляди на меня, ублюдок, ты знаешь кто перед тобой? Я могу отнять твою жалкую жизнь одним движением руки.

- Той самой, которая так неловко метнула дротик и ранила львицу, вынуждая зверя напасть?

- Пронзите мечем наглеца, он мне надоел.

К нищему подскочил надсмотрщик и принялся с остервенением гнать пинками к стоящим невдалеке воинам, я не останавливал слугу, следя за последними шагами смертника. Слова незнакомца не всколыхнули в груди никаких воспоминаний, наблюдая как остаются багровые вмятины на его обнажённой спине и плечах, ждал вопля о прощении.

И только молчание в ответ.

- Я могу остановит казнь!

Выкрикнул ему вслед.

- Ты волен поступать как пожелаешь. Но это не именит главного, – ты клятвоотступник. Помнишь, перстень Александра?

Сделав знак слуге отойти, в окружении телохранителей, приблизился. Приказал, поднять странника с колен и отряхнув, повернуть ко мне лицом, долго всматривался в искажённые годами и странствиями рано выступившие морщины.

- Тамаз?

- Это старое имя, теперь я дух пустыни – Азур.

- Я буду звать тебя Тамаз, а ты откликаться. И вот мой первый вопрос: как ты здесь очутился?

- Дух не спрашивает желания людей, он дышит где хочет.

- Хорошо, но с этого мгновения дух будет согревать дыханием меня, потому что, я так хочу, а мои желания превыше даже воли богов. Жду на ужин.

Махнув рукой в сторону пленника, приказал слугам приторочить его к седлу одного из мулов и везти за собой. Встреча с бывшим блестящим царедворцем Дария, слегка озадачила, я долго не знал как относиться к этой встрече. Потому отложил решение до вечера.

И вот в неторопливой застольной беседе, над блюдом из тушёной гусятины с корнями сельдерея, смог хотя бы частично разглядеть, то, что, произошло с ранее холеным персом, когда-то спасшим мне жизнь. Он сидел, в просторном халате с чужого плеча, подпоясанный кушаком с кистями, не торопясь приступить к трапезе. Я тоже не чувствовал голода и потому опустив подбородок на руку сжатую в кулак, пристально смотрел на него.

- Дарий до последнего часа надеялся на ответ Александра, и, когда его не последовало, изгнал. Я не посмел ослушаться, ведь действительно был виновен, я уговорил царя довериться тебе. А ты предал.

- Полегче с признаниями! Хочешь сказать, я поступил неправильно? Юношеское пылкое обещание, столь глупое и недальновидное должно было исказить ход истории? За кого ты меня принимаешь?

- За лжеца, убийцу царственных женщин и детей..

Наклонившись вперёд, я злобно зарычал, надвигаясь на Тамаза как разъярённый лев.

- Участь царской семьи была предрешена, и не нам жалеть её. Ничтожный перс, ты вспоминаешь обиды, якобы нанесённые твоему царю, забыл, какие несправедливости чинилась на греческих землях от имени его? И что значила жизнь этих людей? Ничто! Как можно за нескольких баб, предлагать десять тысяч талантов, сумму не поддающуюся даже воображению! И была ли она у Дария? Вот ещё вопрос! Так может предатель не я, в кто-то иной хотел воспользоваться моей близостью к Александру, в своих целях?

Всю гневную тираду Тамаз выслушал не моргнув глазом, как сидел, так и остался сидеть, всем видом напоминая тех каменных быков из разрушенного Персеполя. Без краски и румян, его лицо казалось посерело от ветра пустыни, а ранее мягкие губы покрылись сухими корками.

- Целоваться с ним будет больно.

Почему-то пришло на ум, и я презрительно ухмыльнулся собственной фантазии.

- Деньги были и есть.

Засмотревшись на губы Тамаза, я пропустил начало его речи.

- Я говорю средства были и есть, я их единственный хранитель и знаю, к ним путь. Под одной из храмовых плит лежат сокровища, спрятанные на случай войны или иного бедствия. Но, ты не получишь их, можешь сколько угодно пытать меня и в конечном итоге убить, я не скажу ни слова. А без моего участия таланты не достать.

Смешно! Хохоча, я откинулся на спинку кресла, поигрывая крупными перстями на пальцах.

- Решил будто я поверю в сказочку про потерянную казну Дария? У нас достаточно средства для завоевания всей Эйкумены, большего нам не надо.

- Нам? Возможно. А тебе?

Что-то в разговоре с пленником зацепило, не то чтобы я действительно ему поверил, не то чтобы загорелся алчущим огнём, скорее небольшое приключение стало бы неплохим развлечением, спасением от серых будней. И все же осторожность взяла верх.

- У меня есть все, смотри, я одеваюсь в самые роскошные ткани, ем самые изысканные яства, мне служат сотни, тысячи рабов и я ни в чем не знаю отказа. Мне не нужны твои мифические таланты и пытать я тебя не буду, не достоин.

Тамаз опустил взгляд показывая желание кончить затянувшуюся беседу. Некоторое время мы молчали, я обглодал пару гусиных лап и испачкав руки в густом соусе, принялся вытирать их об голову стоящего рядом мальчика раба. Перс же, не притронулся к предложенному блюду а все так же молча сидел опустив голову.

- Ешь, завтраки у нас плоховаты, набивай брюхо, пока есть возможность.

- Прости Гефестион, но, я с рождения не ем мяса, это противоречит милостивым законам Ахуна-мазды, нашего верховного бога. Могу я попросить немного варённых зёрен ячменя приправленных маслом.

- Желание гостя – закон. Принесите ему что-то без мяса.

С десяток прислуживающих рабов сорвались с места и рысью умчались выполнять моё желание.

- Как же ты не окочурился в пустыне с таким-то причудами? Небось одними лишайниками питался, потому и отощал, ишь даже кости выпирают.

Не дожидаясь пока принесут персу его кушаний, я с аппетитом разгрыз мягкую кость и высосал её кровавое одержимое, походя заметив, как сложно Тамазу даётся внешнее спокойствие. Раньше небось прочитал бы мне лекцию о правилах поведения за столом, но расклад сил изменился и теперь я не нищий македонец, силящийся доказать собственную состоятельность, а могущественный правитель.

Слова Тамаза я обдумывал несколько дней, и все несколько дней приглашал его откушать со мной, заранее обговаривая пожелания на счёт пищи. Феликс заметив мой интерес к пустынному найдёнышу и спросил напрямую.

- Ты хочешь с ним спать?

- У тебя все мысли ниже пупка?

- То, как ты благоволишь к нему, даришь одежды и кушанья…

- Однажды, ты поплатишься за свой длинный язык, поверь, я сам укорочу его, а сейчас, пошёл вон и скажи Гестии чтобы приготовила мне воды для омовения, на двоих.

Когда Тамаз стал моим любовником? И самое главное, как?

Сам теряюсь в догадках. От скуки или же, я действительно убедил себя, что потихоньку влюбляюсь в этого странного немногословного человека, в его манеру многозначительно молчать, в скупые жесты и полную отрешённость от земных удовольствий. А может я пытался доказать себе, что ещё могу чувствовать себя счастливых…. Хотя…о чем это я? Это была только похоть, и началась она, как ни удивительно не с моей подачи.

В тот вечер мы много говорили о богах, я рассказал Тамазу о встрече с Кибелой и её проклятии. Тот долго внимательно слушал и изредка вставлял свои замечания.

- Я, видишь ли, был одно время жрецом в её храме, научился некоторым мистериям великой матери богов. И если ты говоришь о проклятии, то снять его, увы, невозможно. Любое её желание выполняется, ведь она уже многие тысячелетия в земном чреве вынашивает будущего бога. Для его пропитания богине нужно много сил, которые она из получает от людей. Кровь и сперма молодых юношщей, вызваны поддерживать угасающие силы богини, для этого мы устраиваем так называемые оргии – служения.