Я - твое поражение (СИ) - Страница 105
Закружился, завяз в множестве дел, и только в момент когда рёвом походных труб был возвещён выход жениха, очнулся.
- Феликс одеваться!
- Уже поздно! Гефестион, вот, накинь хотя бы это.
Шуршащий персидский халат наброшенный поверх старого греческого хитона, скрыл повседневный вид, завязав на талии пояс с кистями, я побежал в начало процессии невесты, потому что, согласно обычаю именно главный дружка вёз девушку в дом жениха.
- Меч забыл! Ритуальный меч, забыл!
Нёсся за мной большими прыжками Феликс, с недостающим предметом, задыхаясь от быстрого бега. У ворот, откуда уже показались первые родичи Роксаны, я немного пришёл в себя, перехватив из рук слуги обнажённый клинок, поднял его острием вверх и взялся за узду переднего мула влекущего повозку невесты. По знаку, процессия торжественно тронулась в путь, к выбранному месту клятв, широкой горной площадке неподалёку от дворца. Шли не торопясь, я сдерживал торопыг, показывая, что значит македонский ритуал возвеличивания невесты. На обочине дороги, стояли женщины бросающие цветы и золотые монеты, сама же дорога была устлана самыми роскошными алыми коврами, которых мне удалось раздобыть в обозе. Весна в горах начиналась рано и тёплый ветер трепал гривы коней, сразу за повозкой невесты следовал её отец и братья, пахло крокусами, тёплое солнышко играло на золотых бляхах и сбруе коней.
Я снова улыбался. О Ваал, я теперь всегда улыбался!
Не дам повода себя унижать, ведь сегодня на меня будут смотреть тысячи придирчивых глаз, так же настойчиво как и на царя с царицей, они - будут искать во мне страдание. Не найдут. Иначе я перестану себя уважать, сегодня я буду весел и пьян, как любой гость и царедворец.
С поклонами, помог Роксане сойти, её ручка, маленькая липкая от пота и недавно съеденных сластей, похожая на лапку хищной птички, крепко сжала мою ладонь.
- Госпожа, - тихо подсказал я по-бактирийски – я сейчас подведу тебя к жениху, будь покорны и выполняй все, о чем тот попросит.
Из под алый чадры, меня обожгли ненавидящим взглядом, а рука невольно сжалась, похоже, Роксана не пойдёт по пути рохли Бастины и не будет слезами и капризами вымаливать твоё внимание, она намеренна полностью владеть тобой.
Что ж, - вспомнив Аристотеля, подумал я, - немало мужей уважаемых народов находились под пятой недалёких жён. Эта сцилла, ещё покажет себя, к горю евнуха.
- Я привет тебе женщину, о великий царь, достойную именоваться царицей.
Ритуальные слова. Ритуальные жесты. Я провёл их все, как и предписывал обычай, у всех на глазах разрезал мечом испечённый ночью хлеб, подавая по куску жениху и невесте, внимательно следя чтобы они откусили от него и как только это произошло, возвестил.
- Брак свершён, приветствуйте царя и царицу всех народов.
Поклонился до земли, показывая, как отныне подобает воздавать почести Роксане, вслед за мною, все находящиеся на скале упали ниц. С доброй улыбкой, ты выступил вперёд, в алой хламиде с золотой тиарой на голове и в одеждах расшитых золотом, милостиво поднял меня и притянув к себе, поцеловал в щеку.
- Благодарю, Гефестион.
- Мой царь.
Широком взмахом руки указал на приготовленные столы с угощением. Не желая унижать новых родичей игнорированием их традиций, заранее решили, что невеста будет вести себя как персиянка и просидит все пиршество в стороне накрывшись драгоценной чадрой, тогда как мы будем веселится по-македонски.
Устроим грандиозную попойку.
- За любовь Александра да продлится она до скончания времени!
- За будущих наследников трона царя царей!
- За династию Геракла и Ахилла!
Не помню, за что я ещё поднимал чаши, но все думали, что надрался я вусмерть, хлестал, не разбирая какое вино, подливал мне виночерпий, приказывая подавать его не из кратера, где хмельной напиток смешивали с водой, а прямо из амфоры. Не удивительно, что не прошло и половины пира, а я уже не мог и двух слов связать, Феликс, как ребёнка потащил меня на спине прочь, дабы не оскорблял рыганьем воспитанных персов. И только почувствовав себя в безопасном отдалении, я попросил верного друга опустить.
- Феликс я в состоянии идти сам.
Поражённый складной речью и совершенно трезвым рассуждением, слуга опустил ношу на землю.
- Гефестион, я думал…
- Вот пусть и другие так думают, а я иду отдыхать.
- Тогда домой?
- Пожалуй. На пиру и без нас обойдутся.
Моя любовь, что так ярко пылала в груди обратилась пеплом, дунь улетит, так почему я не могу освободиться от неё окончательно, почему вместо того чтобы разорить прогоревшее кострище, сижу и охраняю холодные головёшки?
Хотелось спать, пить и есть одновременно, хотелось послать все и всех в Тартар, вскочить на коня мчаться по краю ущелья с трепетом заглядывая в развёзшуюся рядом бездну. Выслав услужливого Феликса и веля ему не докучать излишней заботой, желал только одного, чтобы меня оставили в покое мои собственные мысли.
Примерно через час, заглянул Клит.
- Вот шёл мимо, думал зайти. Ты осунулся за эти три дня, представляю сколько забот свалилось с этим позорным браком.
- Македонцы считают его недостойным?
- Ага, есть такие разговоры.
- Значит продеться укоротить языки некоторыми. Но, ты ведь пришёл не за этим?
Клит хитро усмехнулся в кудрявую бородку, почти так же, как когда-то Филипп и я вдруг подумал, а не является Клит твоим полубратом и тут же отмёл крамолу, списав впечатление на усталость.
- Так что тебе нужно?
- Верни долг.
- С чего бы, я у тебя взаймы не брал!
- А кто обещал выставить мне самое лучшее вино за спасение неких причиндалы?
- Вспомнил, когда это было!
- И все же, ты поить меня будешь?
- Нет. Ты знаешь моё отношение к вину. Если тебе подойдёт надираться в одиночку, изволь, я крикну Феликса.
Думал, Клит удовлетвориться парой кувшинов и наконец даст мне побыть в спасительном одиночестве. Не тут то было, разлив вино по чашам хитроумный соотечественник провозгласил тост за тебя. Отказаться было бы равносильно измене, пришлось скрепя зубами опрокинуть в горло ранее излюбленный напиток, показавшийся мне горче полынного настроя. Клит налил ещё.
- За молодую царицу!
- А потом?
- Что потом?
- Будем пить за их потомство, процветание империи, всех гостей, живых и мёртвых? Хватит, Клит я понял зачем ты здесь, тебе не удастся споить меня.
Тот лишь пожал плечами, невозмутимо пододвигая полный сосуд.
- Когда ты был пьяницей, ты мне больше нравился, а сейчас, точно каменный, лыбишся всем вокруг а глаза-то злые-злые. Перестань себя изводить, плюнь и разотри! Жизнь не кончилась, ты можешь быть счастлив.
И тут я все понял, зачем Клит приходил ко мне, зачем вспомнил старый долг и так усердно уговаривал расслабиться.
- Уж не себя ли ты предлагаешь в утешители? По собственной воли или Александр попросил? Впрочем не отвечай, мне все равно. Хочешь трахнуться? Давай! Прямо здесь! У меня давно не было партнёра, и как видишь, особой привередливостью я не страдаю?
Не закрывая дверей, не обращая внимания на снующего туда-сюда Феликса, на то, что новость о моей измене достигнет твоих ушей раньше чем я успею задрать подол, обнял Клита, сплетая пальцы за его спиной.
- С поцелуями подождём. Не люблю слюнявиться.
Такого напора гость явно не ожидал, он даже немного прибалдел от моей готовности приступить к делу немедленно и желая дать себе время разораться в ситуации, схватился за вино.
- Выпьем!
- Валяй и мне налей! Раз уж любовник хочет видеть меня пьяным, почему бы не подчиниться, знаешь я ведь привык подчиняться и в этом весь Гефестион.
Не могу вспомнить сколько мы употребили, много или мало, вино не имело значения, у меня вдруг появился повод ещё сильнее уязвить тебя и потому, я не сомневался. Прямо на столе, без прелюдии, забыв о масле и уж конечно, без ласк, мы сцепились точно дикие звери, желая самого грязного, самого испорченного секса. Никто не думал о партнёре, только злость, вылившаяся в резкие толчки, в крики и ругательства поглотила нас с головой. Не желая даже обнимать Клита, вцепился обоими руками в край стола, закрыл глаза, как когда-то с Филиппом, отвернул голову, не смотря, желая только одного - с каждым, разрывающим плоть движением, мстить тебе, болью и презрением к любви. После секса, остались багрово-синие отметки на шее, плечах и конечно, бёдрах. Твой полководец оказался не новичок в интимном плане и оттрахал меня по всем правилам, будь я на пару с сатиром, думаю, и он бы лучше не справился.