Я — Спок (СИ) - Страница 17

Может быть, Спок был и равнодушен к славе, но я-то вряд ли мог сказать то же самое о себе. Вообще-то я так был ею взволнован и озабочен, что вскоре обнаружил себя листающим «Цитатник» Бартлетта в поисках озарения по вопросу — и нашел вышеупомянутую цитату из Виктора Гюго. Эта фраза стала для меня краеугольным камнем, позволившим сконцентрироваться на текущей работе, а не на ее побочных эффектах. Популярность преходяща, а то, что останется — это качество работы (если оно там было).

Ну, обычно в Голливуде вы можете найти инструктора в любой области, какую только можно себе представить. Есть люди, которые могут научить тебя, как говорить, как петь, как изображать разные акценты. Хочешь играть деревенщину из Западной Вирджинии, хотя ты сам из Бронкса? Не вопрос! Найми репетитора по акцентам. Хочешь записать альбом, хоть ты никогда не пел нигде, кроме душа? Опять же, не вопрос! Есть люди, которые научат тебя петь что угодно, от поп-музыки до оперы. А вокальные уроки — это только верхушка айсберга.

Они могут научить ездить верхом, стрелять из лука, плавать, играть в теннис, ходить под парусом и боксировать. Они могут научить, как драться, как падать, как смеяться, как плакать. Я упомянул фехтование? Да, и как фехтовать тоже. Если вы собираетесь появиться в фильме про головорезов, вам понадобится владеть рапирой или саблей. Не сомневаюсь — сколько существуют актеры, столько существуют и инструкторы, преподающие им необходимые навыки.

Но не существует никаких курсов по популярности, чтобы помочь вам справиться с влиянием, которое она окажет на вашу жизнь и на жизнь ваших коллег, родных и друзей. Если честно, мне бы хотелось, чтоб на такие курсы действительно можно было пойти в 1967 году — возможно, они уберегли бы меня от таких ошибок, как «Я — не Спок».

На недавнем конвенте по «Звездному пути» девушка-подросток задала мне вопрос: «Как вы подготовились к тому, что случилось с вами, когда вы прославились?»

Мой ответ? Никак.

Собственно, когда Джин Родденберри позвонил, чтобы сказать мне, что серии «Звездного пути» станут выходить регулярно, у меня не было ни малейшего намека на то, как это изменит мою жизнь, если не считать получения регулярной зарплаты. Как я уже упоминал, я был настолько наивен, что даже не позаботился сменить телефонный номер, который числился в справочнике (Очень скоро я осознал свою неосмотрительность и исправил эту ошибку!)

Первый намек на популярность вулканца появился после выпуска «Времени обнажения» вместе с мешками для стирки белья, набитыми письмами. Я чувствовал радость и удовлетворение, зная, что у вулканца есть поклонники — в конце концов, не так давно NEC хотела выкинуть инопланетянина на свалку.

В то время, как горы фанатских писем продолжали расти, я начал получать звонки от разных организаций, все с просьбами появиться на публике. «Отлично!» — думал я и принимал все предложения, какие только мог. Один звонок поступил из Медфорда, штат Орегон, приглашая меня быть ведущим ежегодного парада на Фестивале Цветения Груш в апреле 1967 года.

Позвольте мне тут на минутку отвлечься и упомянуть случай, который со мной произошел на одном параде чуть раньше. Где-то около Дня Благодарения в 1966 году, вскоре после того, как «Звездный путь» вышел на экраны, мы с Биллом Шатнером были приглашены поучаствовать в шествии парада «Санта Клаус Лейн» к Голливудскому Бульвару. В этом параде принимают участие «звезды» кино и телевидения, обычно едущие в автомобилях с откидным верхом.

Мы с Биллом были счастливы, что нас пригласили и что мы получим свою долю славы, и оба были очень рады махать руками восторженной толпе, но, когда мы поравнялись с платформой комментатора, он бухнул: «А вот и звезды сериала «Звездный путь», Уильям Шатнер и Леонард Нимси!»

Нимси?!

Билл немедленно повернулся ко мне и ухмыльнулся: «Ты это на всю жизнь запомнишь — и, может, так тебе и надо!»

Ну, он был прав. Я до сих пор этого не забыл. И то, как, согласившись поехать в Медфорд, штат Орегон, решил отправиться в костюме мистера Спока, как просили организаторы парада.

Уж такой-то ошибки я больше никогда не делал.

_{^{Если сейчас суббота, это, должно быть… эээ…}}

Парад шел довольно гладко. Я испытывал большую благодарность при виде громадного количества публики — величайшего в истории фестиваля — хоть и было весьма странно в костюме Спока махать и улыбаться, как Леонард Нимой, с заднего сиденья автомобиля. Я получил огромное удовольствие во время парадного шествия.

Проблемы возникли позже, когда меня отвели в близлежащий парк. Там на эстраде для оркестра был установлен стол, чтобы я мог раздавать автографы. Но вместо сотен людей, которые я надеялся увидеть, там были тысячи. Они прибывали так быстро, что я пришел в ужас, что кого-нибудь раздавят насмерть, а потом они начали так сильно напирать на эстраду, что она начала раскачиваться у меня под ногами! Люди вокруг меня вскоре поняли, что мы в беде. К счастью, местная полиция пришла на помощь и вытащила меня из толпы!

Инцидент стал событием в прессе, и никто этому не удивился больше, чем я. Позже в тот же день, когда я размышлял о том, что произошло, в относительной безопасности своей комнаты в отеле, мне позвонил глава рекламного департамента NEC и сказал: «Отныне мы убедимся, чтоб у тебя была охрана».

Так что, как я и говорил, я больше никогда, никогда не появлялся на публике в вулканском облике. Но толпы продолжали прибывать.

Всего за несколько лет до моего внезапного знакомства со славой, я давал частные уроки актерского мастерства кумиру подростков Фабиану (который готовился к роли в серии «Доктора Килдэра» под режиссурой Марка Дэниэлса). Я помню, как Фабиан рассказывал, как впервые стал «объектом» восхищения. Его промоутеры раздули большую шумиху вокруг его приезда в Лос-Анджелес, так что, когда его самолет приземлился в аэропорту, площадка перед ангаром была заполнена визжащими детьми. Его впихнули в ожидавший лимузин, но тот вскоре оказался окружен бьющимися в истерике фанатами. Это был жаркий летний день, окна запотели так, что водитель не мог рассмотреть, как проехать к воротам, а фанаты толпились вокруг машины, раскачивая ее, и в итоге успели разбить стекло, прежде чем их возлюбленный кумир, наконец, от них спасся.

Он был искренне напуган, но в то время мне было сложно полностью понять его страх. Попасть в окружение визжащих обожателей казалось страшноватым, конечно, но какой это должен быть бальзам для самооценки!

Во всяком случае, я так думал, пока это со мной не произошло. Я начал абсолютно ненавидеть фразу: «Мы организовали вам охрану», потому что в большинстве случаев это означало проблемы. По моему опыту люди из «организованной охраны» обычно посылали сигналы, что на самом деле они ожидают неприятностей — что, конечно, только предупреждало фанатов, что что-то происходит. Я твердо уверился, что по большей части «массовая истерия» создавалась теми самыми людьми, которые, по идее, должны были меня от нее защищать: охранниками, которых вполне объяснимо захлестывал поток адреналина, когда их окружала визжащая толпа.

Возможно, самое увлекательное «спасение бегством» произошло через некоторое время в универмаге на Лонг Айленде («Модделс Шопперс Ворлд», если быть точным), где я рекламировал альбом, записанный для «Дот Рекордс» под названием «Леонард Нимой представляет музыку Мистера Спока из далекого космоса»). Я подписывал автографы за прилавком, с двух сторон прикрытым портативными воротцами. В какой-то момент воротца начали падать. К несчастью, толпа была шумной и неконтролируемой, я попытался встать на прилавок и обратиться к ней, чтобы утихомирить, но людей просто было слишком много. В конце концов, менеджер схватил меня за руку и сказал: «Давай-ка отсюда убираться!»

Мы протолкались сквозь толпу и побежали. К счастью, мы сумели добраться до офиса менеджера и запереть за собой дверь, думая, что мы, наконец, в безопасности. Но потом мы обнаружили, что у нас новенькая проблема — теперь мы были заперты в офисе! Не было никакого выхода наружу, кроме как вниз и сквозь толпу…