Я - главный герой - Страница 54

— Да ладно, голова болит?

— Ну-у-у… так… немножко.

— Ясно, а температура есть?

— Не знаю, должна быть.

— Хорошо, померь и перезвони.

Хоть я и был дома абсолютно один, но честно взял градусник и пошёл мерить себе температуру.

— Ма-а-ам, это опять я.

— Температура есть?

— Почти.

— И сколько?

— Тридцать шесть и девять и ещё половинка.

— Ясно, хочешь дома посидеть?

— Хочу.

— Сиди, сейчас тебе вызову врача, расскажешь ей про тридцать шесть и девять, и про половинку не забудь.

Эх…

Почему я об этом сегодня вспомнил? Потому, что я простыл, наверно. Ну это когда сопливый, горло болит и голова полная чугуния. И так мне не хочется завтра идти на работу, аж никаких моральных сил у меня нет. Но ведь придётся. Ведь я же уже вырос, и я больше не смоленский школьник. Теперь я серьёзный бизнесмен и глава североамериканской компании CHESTYLE INC. Больничный нам, олигархам, не положен. Придётся завтра таки топать на работу. Детство кончилось, да и маме уже не позвонить.

Бриллиантовые дороги

09.03.2013

Сразу после окончания школы я сумел поступить на учёбу в Смоленский Филиал Московского Энерго-Института. Сдать вступительные экзамены у меня получилось легко, но вот дальнейшая учёба как-то не сложилась. Потом я ещё в больницу угодил с сотрясением, в общем, студентом в этой жизни мне побывать толком не пришлось. Путь в «интеллигенцию» мне был заказан, но не вешаться же теперь? И я решил — иду в «рабочие», и пусть меня научат.

В начале девяностых годов в Смоленске было только одно-единственное предприятие, где рабочему у станка платили хорошую зарплату, а главное вовремя и без задержек — это Смоленская Бриллиантовая Фабрика, или, по-другому, ПО «Кристалл». Раньше для фабрики готовили работников в профильном ПТУ, но мне сказочно повезло, я попал напрямую, сразу на производственное обучение.

Лирическое отступление. Когда человеку говоришь, мол, «бриллиантовая фабрика», все сразу думают, что это просто рай какой-то на земле. Поверьте мне, это всё не так. Фабрика — это фабрика, а станок — это станок, и, как рабочему, тебе всё равно, что ты там точишь, то ли чугунную гирю, то ли черенок для лопаты, то ли алмаз. Единственное, что явно отличает бриллиантовую фабрику от любого другого обрабатывающего производства, так это режимность предприятия. Чтобы попасть в цех, нужно для начала пройти спецпропускник. Приходишь, раздеваешься, как в бане, догола, и бодро в одних тапочках шлёпаешь мимо проверяющего в следующую раздевалку. Там уже одеваешься в свой фабричный комплект одежды и только потом проходишь в цех. Точно такой же нудистский променад совершается в конце рабочего дня по дороге обратно. Ничего особенного, просто такова специфика производства.

Курс производственного обучения у нас длился добрых шесть месяцев. В отличие от института, на фабрике я учился хорошо, физические и химические свойства алмазов, а также истории знаменитых бриллиантов выучил на отлично. Я до сих пор помню, что в природе алмаз чаще всего встречается в форме ромбододекаэдроида. Вы не знаете что такое ромбододекаэдроид? — Да ладно, это же обычный ромбододекаэдр со скругленными гранями. Да и с практикой у меня было всё в полном порядке. Скоростью огранки я не блистал, но качество продукции выдавал хорошее.

А теперь я расскажу вам о великом (особенно в плане терпения) человеке, который обучал меня на фабрике всем профессиональным премудростям. Зовут его Андреич — это такой украинский дядька, в годах, фантастический мастер своего дела, ветеран производства и просто глубокоуважаемый всеми человек. О таких, как он говорят: мастер от бога.

В первый раз, как только он меня увидел, сразу задал вопрос не в бровь, что называется, а в глаз:

— Черняков, ты же еврей!

— Не без этого…

— Нахрена ты сюда на фабрику пришёл?

— А что?

— Иди в институт и учись, как все нормальные евреи.

— Андреич, честно, пробовал — не получилось.

— Ты какой-то неправильный еврей. И что мне с тобой делать?

— Научите бриллианты делать, пожалуйста.

— Ну, как знаешь. А работать я тебя научу, можешь не сомневаться.

И учил он меня, и хвалил, и гнобил (правда, за дело). Чуть что не так: «шёл бы ты лучше в институт, Черняков…». Я мотал головой, мол, не уйду, Андреич вздыхал, кивал головой и обучал меня дальше.

Кстати, в приколах над учениками Андреич также был великим мастером. Мне от него перепадало с завидной регулярностью. Поначалу он постоянно посылал меня в кладовку, например, просил принести моток рундиста. Я знаю что это? Разумеется нет, но всё равно иду к кладовщику.

— Дайте мне пожалуйста моток рундиста.

— Тебя Андреич сюда прислал?

— Ага.

— А, ну тогда понятно, иди обратно и скажи ему, что пусть сначала вернёт ведро с клиньями, а потом получит обратно свой моток рундиста.

Кладовщик тоже любил повеселиться. И так они меня с Андреичем туда-обратно по цеху могли часами гонять с различными просьбами, я только успевал им пересказывать их взаимные «претензии». Понятно, что уже потом, в процессе учёбы, до меня дошло, что рундист, клинья и другая непонятная фигня — это всё названия частей и граней бриллианта, а гоняли они меня туда-сюда так, прикола ради. Да ладно, я не обижаюсь, чего уж там.

Один месяц сменялся другим, время шло, я хорошо успел продвинуться не только в геммологии (науке о драгоценных камнях), но и также в науке о розыгрышах «от Андреича». Я был абсолютно уверен, что ему больше никогда не удастся развести меня как ребёнка. О, как же я, наивный, ошибался!

Однажды, в самом конце рабочего дня…

— Черняков, ты к завтрашнему экзамену по теории готов?

— Всегда готов.

— Не выпендривайся, сходи, возьми себе учебник и ещё раз всё повтори перед экзаменом.

— А где у нас учебники выдают?

— В библиотеке.

— И где у нас на фабрике библиотека?

— Ты же знаешь, где мужской спецпропускник?

— Ну да, знаю.

— Вот та же самая дверь, только на втором этаже, понял?

— Чего уж тут не понять, понял, уже иду.

— Вот и хорошо, иди… помогай тебе бог…

Прошёл я по цеху, поднялся на второй этаж, вот заветная дверь, открываю, захожу вовнутрь… Андреич — он однозначно молодец, я это сразу понял. В общем сам того не ожидая, я оказался в женском спецпропускнике.

Представьте себе картину, вот стою я как столб, а передо мной добрая сотня девушек, женщин и даже несколько старушек. Некоторые из них ещё были одеты, но большинство уже успели раздеться, и перемещались по раздевалке, практически, в чём мать родила. Я здесь на всякий случай напомню, что было мне тогда отроду всего семнадцать лет, психика моя была молодая, неокрепшая, к подобным испытаниям неподготовленная. Завис, стою, аж не дышу. Тут и женщины меня заметили. Они побросали все свои дела и с любопытством принялись разглядывать бог весь откуда взявшегося придурка.