Хрупкий брак - Страница 14
Уже к концу первого дня она чувствовала себя так, словно провела здесь целый месяц.
Энни весь день купалась и загорала. Сейчас, вытянувшись в шезлонге на террасе, она сквозь густую стену из малиновой цветущей бугенвиллеи и алого гибискуса наблюдала за баркасами в море далеко внизу. Было слишком жарко, чтобы есть. Она соорудила себе легкую закуску из хлеба, брынзы, оливок и помидоров, запила все стаканом холодного сухого белого вина и отдалась удовольствию полного безделья, валяясь в шезлонге и читая триллер, который купила накануне в аэропорту.
Однако вскоре, решив, что немного физических упражнений не принесет ей ничего, кроме пользы, она медленно встала, сладко потянулась, сунула ноги в сандалеты и неспешно направилась к лесенке, бегущей вниз к пляжу.
Солнце уже опустилось к горизонту, и жара понемногу начала спадать. Аромат оливковых деревьев, смешанный с ароматом сосен и можжевельника, был хорошо знакомым ей запахом, моментально напомнившим те счастливые дни, которые она провела здесь.
Пляж оказался совершенно пустым — ведь он был доступен только для жильцов нескольких частных вилл либо для пассажиров яхты или баркаса. В течение дня, даже в самый пик пляжного сезона, на нем едва ли набиралась горсточка отдыхающих. А к вечеру он обычно снова пустел.
Влюбленная в свое одиночество, Энни спустилась к морю, села на теплый песок и стала наблюдать, как плещутся волны у чистой кромки берега. Ей нравилось быть одной. Если же захочется оказаться в компании, то попозже она поедет в таверну Димитрия и побалует себя вкусным ужином. Она знала Димитрия и его семью много лет и в его таверне была надежно защищена от возбужденной толпы «гарпунистов» — мужчин, озабоченных поиском одиноких скучающих иностранок.
Отдаленный крик за ее спиной заставил Энни резко повернуться, поначалу она не поняла, что именно слышала — крик птицы или крик ребенка. Быстрое движение среди деревьев, растущих на склоне холма, привлекло ее внимание, и, стараясь рассмотреть, что там, она наконец сообразила, что какая-то фигурка в красном несется вниз по холму.
Это была маленькая девочка, едва ли старше трех или четырех лет, поняла Энни. На девочке было короткое платьице в красную полоску, а в руках она тащила маленького темно-коричневого игрушечного медвежонка, одетого в точную уменьшенную копию такого же платьица, что и у хозяйки. Хватая ртом воздух и плача, девчушка промчалась мимо Энни и остановилась только тогда, когда выбежала на мелководье и, потеряв равновесие, резко шлепнулась в воду, отчего расплакалась еще сильнее.
Энни быстро огляделась, в любой момент ожидая увидеть кого-нибудь из взрослых, бегущего за своей малышкой. Но когда никто не появился, она осторожно зашла в воду и присела около девочки.
— Эй, привет, я могу тебе помочь? А где твои мама и папа?
Плач не прекратился, но девочка повернула свое распухшее, красное от слез личико к Энни. Темные волосы малышки были заплетены в косичку. Она была очень тоненькой, с сердцевидным личиком эльфа и огромными глазами. Что-то в ее блестящем от слез темно-карем взгляде заставило сердце Энни больно сжаться.
— Milaeisangkeka? — в надежде попробовала она, припоминая свой скудный запас греческих фраз. — Ты говоришь по-английски?
Рыдания девочки начали потихоньку утихать. Она задумчиво засунула большой палец в розовый ротик и молча уставилась на Энни с тем изучающим любопытством, которое можно наблюдать только у маленьких детей.
— Твой медвежонок совсем промок, — сказала малышке Энни. — Я не уверена, умеют ли медведи плавать. Ты не знаешь?
— Нет.
Ну, она хотя бы получила ответ на свой вопрос, подумала Энни. Девочка не была гречанкой. Вполне возможно, что английская семья сняла соседнюю виллу и позабыла присмотреть за маленькой дочуркой. Жаль, спокойного отдыха ей не видать, подумала Энни. А впрочем, она совсем не против соседей.
— Как тебя зовут?
— Зои.
— Энни Тревеллик. — Она серьезно протянула девочке руку, после короткой паузы Зои протянула свою маленькую ладошку, и они потрясли друг другу руки в официальном приветствии. — Рада с тобой познакомиться, Зои. А как зовут твоего медвежонка?
— Эмиль.
Энни взглянула на нарядное красное платьице мишки.
— Эмиль? Не Эмили?
— Его зовут Эмиль. Он мальчик.
— Понятно. Хочешь, я его подержу, пока мы будем искать маму или папу?
Зои сунула палец обратно в рот и потрясла головой. Но с трогательной доверчивостью дала Энни руку, позволила поставить себя на ноги и проследовала за девушкой на сухой песок пляжа.
Внезапно Энни услышала, что кто-то бежит к ней; повернувшись, она застыла от изумления. Неожиданный прилив радости, который она почувствовала, несказанно поразил ее. В растерянности Энни поняла, что совершенно по-дурацки счастлива видеть его.
— Джош! — Зои выкрикнула его имя, вырвала свою ручонку из ладони Энни и понеслась к нему навстречу с такой отчаянной поспешностью, что даже уронила своего драгоценного Эмиля. Пораженная Энни наблюдала, как Джош подхватил девочку и она обвила ручками его шею, спрятала личико в воротнике его белой рубашки поло и тут же снова разразилась громкими рыданиями.
Шепча нежные и успокаивающие слова малышке на ухо, Джош посмотрел на Энни с выразительным знаком вопроса в глазах, убедившим девушку в том, что он был удивлен этой встречей не меньше ее. И она мысленно поблагодарила Зои за то, что невольное вмешательство девочки позволило ей взять себя в руки.
Он осунулся, отметила Энни, глядя на Джоша. Бежевые хлопчатобумажные шорты «бермуды» и легкие туфли из светло-коричневой мягкой кожи открывали длинные, коричневые от загара ноги; свободная белая рубашка поло и белая бейсбольная кепка придавали ему вид праздного отдыхающего. Но от Энни не укрылись отчетливые признаки переутомления на его лице…
— Какое приятное совпадение, Энни, — проговорил он, сумев наконец немного успокоить девочку. — Смею ли я надеяться, что мне повезет и ты смягчишься хоть немного?
— Смягчусь?.. — Она взглянула на него так же вопросительно.
— Да, может быть, ты все-таки решишь, что нам есть о чем поговорить? — пояснил Джош. — Все хорошо, Зои. Это Энни… мой друг.
Энни наклонилась, подняла маленького медвежонка и протянула его девочке:
— Ты уронила Эмиля. — Она тепло и ласково улыбнулась малышке и перевела взгляд на Джоша. — Я не уверена, что нам есть что сказать друг другу, — возразила она, — но это, абсолютно точно, совпадение. Если бы не заговор моей мамы и сестры, меня здесь вообще бы не было. Они купили мне билет и отправили сюда на «заслуженный отдых», выражаясь их словами… О, погоди-ка… — Она остановилась, внезапно сообразив кое-что. — А они знали, что ты будешь здесь?
Его улыбка получилась невеселой.
— Ни в коем случае. Я и сам этого не знал до вчерашнего вечера.
Она быстро взглянула на еще залитое слезами личико девочки, а затем на мрачное лицо Джоша.
— Что происходит, Джош? Кто она?
— Моя крестница. — Он рассмеялся коротким и горьким смехом. — Это длинная история, Энни. Я объясню потом, если, конечно, тебе будет интересно.
— Спасибо, — сказала она холодно, складывая руки на груди. — Меня это не касается, Джош. Но если ты несешь ответственность за девочку, то мне кажется, что она слишком мала, чтобы бегать в одиночку по холму. Когда я увидела ее, она была чем-то очень расстроена…
— Твоя критика принимается, — кивнул он. — Я не очень-то знаю, как обращаться с трехлетними детьми, но я был уверен, что она с Элени.
— Элени? — Ревность, которую она вдруг почувствовала, показалась ей острой и обжигающей, как раскаленная игла, и девушка сжалась от отвращения к себе самой. Да что такое с ней происходит? Надеясь, что ее лицо ничем не выдает всей муки, которую она испытывала, она приподняла брови в насмешливом любопытстве. — Как я понимаю, мать Зои?
— Нет. Элени — это местная девушка, которая помогает мне присматривать за Зои. Мама Зои умерла два года назад. — Джош говорил мягко, и озабоченный взгляд его глаз заставил Энни поежиться от неловкости. Он заметил эту острую горячую вспышку ревности. Гордость заставила Энни крепче сжать руки на груди, словно таким образом она могла скрыть от него то, как злится на себя. — Отец Зои погиб на прошлой неделе; он и был тем самым моим коллегой, о котором я тебе говорил, кого поехал выручать… Ты, наверно, слышала в «Новостях».