Хроники затерянной эры (трилогия) (СИ) - Страница 203

И в этот момент Найта встрепенулась: кивнула Риве и, мгновенно обнажив меч, бросилась на спину Гроссмейстера.

Глаз Ривы не успел уследить за молниеносным броском, зато рука рефлекторно дернула из-за спины энл-фал, система наведения которого устремилась на захват цели…

Когда в систему вошла «звезда» и молочный свет захлестнул весь космос, Старведий едва не взвыл от разочарования.

— Не получилось! — крикнул он мне. — Уводим флоты!

— Еще есть шанс! — бросил я в ответ. — Нам нужно продержаться еще несколько минут!

— Мы не переживем нескольких минут! Адмирал!

Адмирал, по каким-то причинам защищенный от действия проникающего света, в нерешительности бросил на меня вопросительный взгляд.

Я кивнул:

— Уводи флот.

— Есть, сэр. Всем кораблям…, - начал он и почти сразу зачертыхался. — У нас проблема! В системе установлены поставщики помех, нарушающие работу гипервременных приводов!

— Что это значит?

— Это значит, что мы не можем покинуть сражение…

— Дьявол, — произнес Старведий, склоняя голову и хватаясь за переносицу. — Теперь мы обречены.

Рива

Рива все еще пытался захватить цель, однако видел, что это вряд ли возможно. И Найта и Гроссмейстер двигались быстрее звука, останавливаясь только, чтобы нанести очередной удар. Девушка размахивала мечом, мужчина в серебре уклонялся и исчезал, чтобы вместе с ней объявиться в другом месте зала.

Между тем шлюзовые двери разъехались, и внутрь ворвался целый отряд вооруженных людей. Бело-серый доспех — телохранители Гроссмейстера.

Рива открыл по ним огонь на поражение. Первые солдаты упали, пронзенные насквозь частицами лоу-антиматерии, и остальным пришлось укрыться за толстыми переборками прохода.

В этот момент Гроссмейстер перешел в атаку, и мельком бросивший взгляд за спину Рива увидел кровь на разбитой губе Найты. Ее страшный меч в очередной раз рассек пустоту.

Теперь было понятно, что заставило Найту медлить и выжидать удобный момент для атаки. Она знала, что Гроссмейстер как минимум не уступает ей в силе…

С этого мгновения дела Ривы и Найты пошли из рук вон плохо. Рива получил сразу несколько ранений. Ноги и левая рука полностью отказали. Лежа на полу, он продолжал сдерживать пытавшихся пробиться в зал солдат.

С той поры, как Найта принялась теснить Гроссмейстера, рисунок их боя кардинально изменился. Теперь Найта не просто вынуждена была защищаться и отступать — она уже получила серьезные травмы, от смерти ее отделяли считанные мгновения.

Гроссмейстер сражался молча и казался в этот момент воплощением сосредоточенности. Он мелькал вокруг девушки, уже не успевающей защищаться. Куда бы она не отклонялась, как бы не отпрыгивала, он настигал ее и, казалось, бил со всех сторон разом. Его закованные в броню руки дробили ей кости, ломали ребра, швыряли об пол, били о потолок, бросали от стены к стене. Лишь каким-то чудом ей удавалось избежать смертельного захвата…

— Муж мой! — закричала она, усмирив свое гипертрофированное чувство гордости. — Спаси меня!

Стены зала вновь изменили свой тон, атмосфера из зловещей преобразилась в мрачную. На сцене театра судьбы Вселенной возникла новая фигура.

— Сияющий, мой бог, ты пришел, — сказал Рива, прежде чем потерял сознание.

Едва увидев покалеченную Найту, почти распростертую перед противником, я вспомнил, что значит ярость. Ярость — это когда в голову бьет черная кровь, когда кажется, что силы удваиваются, когда темнеет перед глазами и ты перестаешь видеть все, кроме врага.

Гроссмейстер, разумеется, не устоял, не продержался перед этой разрушительной мощью и трех секунд. Мне требовались еще две, чтобы сокрушить его окончательно…

— Помоги мне!!! — крикнул упавший на колени враг голосом, в котором перемешался гнев, отчаяние и ярость. — Помоги мне!!!

«Проклятье! Не успел! — неслось в голове, когда я перемещался к Гроссмейстеру для последнего удара. — До чего же медленно двигаюсь!»

Скорость мысли, какова она? Ее никто не мерил. Однако даже она оказалась недостаточно быстрой. Движение с этой скоростью было прервано вмешательством пока еще непостижимой мне силой.

Мой кулак ударился о броню сжатого света и титановые пластинки на фалангах пальцев разлетелись вдребезги. Крепящие их сочленения не выдержали, рукавица лопнула с душераздирающим звоном.

Гроссмейстер, окруженный белоснежным светом поднялся на ноги. Свет, казалось, исходил из самых глубин его естества, проходил сквозь доспехи, обволакивал их сияющим туманом.

Я не чувствовал мощь, какую ощущал в присутствии богов. Однако в душу закралось сомнение в собственных силах. Справлюсь ли я с этим чудовищем?

Уже не опасаясь повредить корабль, пустил в ход печати Разрушения, Разорения и Запрета…

Рива

Система жизнеобеспечения доспеха все же привела его в чувство.

Рива приподнялся, и хотя перед глазами все плыло, попытался понять где находится.

Вся выгнутая дугой, искореженная палуба представляла собой остров непонятно как держащийся на каркасе корабля. Всюду вокруг него были лишь выжженные стены из которых торчали разодранные балки и куски стальных переборки.

Он взглянул вниз, и ему показалось, что там распростерлась бездна. Лишь уровни этажей еще кое-где мерещились в дыму и пожарах.

Что за неведомая сила превратила железное нутро флагмана в это фееричное раздолье сил хаоса?

С трудом оглянувшись, он замер от страха, изумления и восхищения: на круглом пятачке, оставшимся от палубы в мерцающих вихрях энергий в бою сошлись две фантасмагорические тени. Черное и белое переплелось будто в танце, мелькая и кружась, на мгновение останавливаясь, замирая, чтобы вновь наброситься друг на друга. День и ночь, огонь и вода…

Бог металла, от одного лишь вида которого перехватывало дыхание, дрался грациозно и яростно, черные доспехи на нем блестели в лучах света исходящего от его противника. И хотя Гроссмейстер оставался неуязвим для его атак, бог Ривы не собирался сдаваться и задействовал все новые силы.

Металлические конструкции превращались в ртутных змей, набрасывались на Гроссмейстера, но тонули в его ослепительной броне, неведомые вихри беспрестанно били в его грудь, но с тем же успехом. Ответные атаки Гроссмейстера не были столь эффектны и точны, однако Рива видел, что от легкого касания Гроссмейстера, Сияющего просто-таки отбрасывает и ему стоило огромного труда удерживаться на ногах.

«Если моему богу требуется помощь, — пронеслась в голове Ривы мысль, — то я должен попытаться помочь, чего бы то это не стоило…».

Забыв о боли в израненном теле, он поднялся на ноги и отправился прямо в центр черного и белого вихря.

Бог и его светоносный противник кружились вокруг, не обращая никакого внимания на простого смертного. Но когда им пришло время вновь замереть, чтобы изменить тактику, не теряя времени Рива широко замахнулся и, вкладывая в движение все силы, ударил слепящую фигуру…

Удар титановой перчатки, который мог разрушить полуметровую стену, или вышибить дух даже из хорошо защищенного тела, Гроссмейстеру должно быть показался шлепком. Он задействовал каплю вихрившейся вокруг энергии света, и Рива отправился в дальний полет. В момент, когда его путь заступила стальная стена, живот пронзила невыносимая вспышка боли, а голова едва не разлетелась на части.

Автоматика доспеха вколола в тело лошадиную долю обезболивающего и через какое-то время Рива почувствовал себя в силах шевелится. Но когда он осторожно открыл глаза, ему вновь стало дурно, правда на этот раз не от боли.

Из его живота рос кусок корабельной арматуры и по броне стекали ручьи крови. Вероятно, удар был такой силы, что его насадило на торчащую из стены тавровую балку прямо сквозь доспех…

— Внимание, — сообщила система жизнеобеспечения доспеха, — критическая…