Хроника посещения (сборник) - Страница 2

Так, прежде всего, следует оборвать связи. Обрезать развесистую мохнатую паутину, которую сплёл за все эти годы и в которой барахтались под присмотром внимательного деловитого паука потенциальные его жертвы. Сталкеры, скупщики, сбытчики, предприниматели, мошенники, полицейские, бандерши, шлюхи – все.

Четверть часа спустя Ричард выбрался из «пежо». Кругленький, толстенький, благообразный, он заспешил по ухоженному тротуару по направлению к «Боржчу», не забывая на ходу делать ручкой, приподнимать шляпу и раздавать приветливые улыбки знакомым.

В «Боржче», как всегда в это время дня, было людно. Старина Эрни всё ещё досиживал. Ричард привычно подумал, не похлопотать ли ему, чтобы старине накинули ещё пару лет, и тут же себя осадил. Патологический служака, беззлобно выругал он себя. Пёс цепной, дуболом. Какое тебе теперь дело до Эрни и до всех остальных.

– Розалия! – крикнул Ричард бодро. – Шураско и два пива, да побыстрее. И коньяку.

– А вас тут, господин Нунан, разыскивали, – подбежала официантка. – Велели как можно скорей позвонить.

Вот прямо сейчас, ответил Ричард про себя, ждите. Сейчас я побегу вам отзваниваться, как же. Буду рыть копытом землю, выслуживаться и яростно выполнять свой долг. А дулю не хотите, дорогой неизвестный абонент? Теперь до меня вы будете долго дозваниваться, кончились, дорогуша, прежние времена.

– И кто меня разыскивал? – осведомился Ричард весело. – А впрочем, неважно, если ещё раз позвонит, передайте ему, что может поцеловать меня в задницу.

Официантка зарделась, но, вопреки ожиданию, не убежала прочь.

– Это был мистер Каттерфилд, – сообщила она. – Велел передать, что дело не терпит отлагательств. Возможно, сказал, вопрос жизни и смерти.

Ричард досадливо крякнул и поплёлся-таки к телефону. Джеймс Каттерфилд по прозвищу Мясник шуток не жаловал и по пустякам не тревожил. Вопрос жизни и смерти, надо же. Должно было случиться нечто на самом деле безотлагательное, раз Мясник позволил себе такую формулировку.

С минуту, не перебивая и старательно прижимая телефонную трубку к уху плечом, Ричард вслушивался в слова собеседника. Затем недовольно фыркнул, с жалостью проводил глазами поднос с тарелкой дымящегося шураско и двумя запотевшими кружками со светлой пенистой жидкостью.

– Ждите, – бросил он в трубку. – Скоро буду.

«Проклятье», – вслух бранился Ричард Г. Нунан, гоня «пежо» через город к клинике Мясника. Какого чёрта я сорвался с места, кто он мне, этот человек, к которому я мчусь сейчас, будто мне прижгли задницу. Да никто, давний собутыльник и явный псих. Помирает он, видите ли. Таким, как он, помереть положено было уже давно, удивительно, как он умудрился до сих пор не протянуть ноги.

Мясник, первый на планете врач-специалист по нечеловеческим заболеваниям человека, встречал Ричарда в приёмном покое. Вместе они поднялись в лифте на второй этаж. Здесь, в отдельной палате, умирал Гуталин, последний действующий сталкер из старой гвардии. А вернее, антисталкер, неделями пропадавший в Зоне, чтобы «отдать дьяволу дьяволово». Хабар, попавший в руки Гуталина, исчезал под землёй навечно, закопанный, по слухам, в местах, куда не рискнул бы сунуться ни один сталкер.

– Хотел видеть Рыжего, – объяснял на ходу Мясник. – Больше никого, только Рыжего, перед смертью. Что-то важное собирался ему сообщить. Потом, когда уразумел, наконец, что Рыжий за решёткой, велел звать вас. Вы с ним поаккуратнее, в мозгах у него, знаете ли…

В палату Нунан вошёл один. Гуталин, отощавший, с заострившимся губастым лицом, ставшим из чёрного серым, лежал на койке под капельницами и хрипло, с присвистом дышал. Он походил на старую подопытную обезьяну, издыхающую после неудачного эксперимента.

В палате Ричард Г. Нунан провёл четверть часа. Затем, стремительно шагая, выбрался в коридор и велел мающемуся под дверью ожиданием санитару срочно вести к Мяснику.

– Сколько ему осталось? – требовательно спросил Ричард, едва переступив порог роскошного, позолотой отделанного кабинета.

Мясник лениво пожал плечами.

– Сутки. Может быть, двое, если повезёт.

– Мне нужно по крайней мере три дня.

– В каком смысле? – Брови у Мясника поползли вверх. – Что это значит: «нужно»?

Ричард Г. Нунан стремительно пересёк кабинет и наклонился к хозяину. Сейчас Ричард не походил на довольного жизнью благостного толстячка, а был он сейчас сосредоточен и угрюм, и исходило от него нечто такое, отчего Мясник отшатнулся и испуганно заморгал.

– Мне нужно, чтобы он прожил три дня, – повторил Ричард. – Вам понятно?

– П-понятно, – запинаясь, закивал Мясник. – С-сделаю всё в-возможное.

– Вряд ли вам понятно, – сказал Ричард вкрадчиво. – Что именно вы сделаете, не так важно. Важно, чтобы через три дня этот человек был жив и вменяем. Это намного важнее, чем, скажем, ваша здесь практика.

Оставив ошеломлённого Мясника в тылу, Ричард Г. Нунан скатился по лестнице в больничный холл и по подъездной дорожке рысцой припустил к своему «пежо». Через полчаса он, морщась от особого, присущего только этому месту запаха, вновь шагал по тёмному коридору липовой юридической конторы «Корш, Корш и Саймак».

– Целых два часа вас не видел, – умильно морщась, сообщил господин Лемхен. – Присаживайтесь, располагайтесь. Забыли что-то сказать?

Ричард хмыкнул, опустился на стул для посетителей и нахально закинул ногу на ногу.

– Вас, помнится, интересовала «смерть-лампа», шеф? – вопросом на вопрос ответил он.

Господин Лемхен поиграл пальцами по столу.

– Интересовала, – признался он. – И что?

– А «рачий глаз»?

– И глаз. Так что же?

– Да всего лишь то, что «смерть-лампу» покойный сталкер Стефан Норман по кличке Очкарик уступил другому сталкеру, по кличке Гуталин. В покер её, с вашего позволения, проиграл. А «рачий глаз» Гуталин нашёл сам, равно как и ещё пару тысяч единиц материала. Знаете, как он со всем этим добром поступил?

Господин Лемхен подобрался в кресле, прямоугольное генеральское лицо напряглось.

– Как он поступил?

Ричард выдержал паузу. Сейчас бы подняться и уйти, подумал он. Вот просто встать, развернуться и убраться отсюда прочь, и пускай старая сволочь удавится.

Он не поднялся и не ушёл, и дело тут было не в чувстве долга, чихать он хотел на долг, класть он на него хотел.

– Гуталин захоронил хабар в Зоне, – скучным казённым голосом проговорил Ричард. – Закопал его в разных местах. Захоронки нанёс на карту, каковую карту припрятал и согласился сообщить, где она, исключительно пребывающему ныне в заключении Рэдрику Шухарту по прозвищу Рыжий. Который, по словам Гуталина, единственный, кроме него самого, человек во всём этом богом проклятом городе, хотя и порождение сатаны, как и все прочие свиньи. Мне Гуталин карту отдать отказался, несмотря на давнюю дружбу. Он…

– Зачем?! – рявкнул, прервав Ричарда, господин Лемхен. – Зачем ему отдавать эту карту кому бы то ни было?

– Не знаю. – Ричард невесело усмехнулся. – Но полагаю, что это его последняя дружеская услуга. Посмертная: Гуталин умирает. И, умирая, находит, как видите, способ выкупить друга из тюрьмы. Гуталин протянет ещё самое большее трое суток. За это время Шухарта необходимо доставить сюда, уговорить забрать карту и вытащить из Зоны хабар. Хотя бы «смерть-лампу», она ведь интересует вас больше прочего?

Господин Лемхен ошарашенно потряс головой.

– Из тюрьмы изъять не так сложно, – пробормотал он. – Но каким образом вы этого Шухарта уговорите?

– Не я, а вы, – Ричард издевательски подмигнул. – Личные отношения со сталкерами в круг моих обязанностей не входят, до сих пор я поддерживал их исключительно для пользы дела. И вообще, с завтрашнего дня я убываю в отпуск, справитесь как-нибудь без меня, незаменимых у нас нет, так ведь? Вам придётся клятвенно Рыжему обещать скостить срок, а скорее всего, аннулировать. И деньги. Если вспомните, наш общий знакомец Хью из «Метрополя» некогда обещал за «смерть-лампу» любую сумму, умещающуюся на листке чековой книжки. Ну, Хью сейчас отдыхает по соседству с Шухартом, так что сумма, шеф, пойдёт с вас. А вот поверит ли вам Рыжий, мне неизвестно. Если не поверит, пошлёт вас вместе со «смерть-лампой» и обещаниями куда подальше.