Хранительница Темного пламени (СИ) - Страница 52

Мелания ничего не ответила, тогда мужчина подошел к ней ближе, заглянул в бездонные темные озера ее глаз. В них плескалось неутоленное желание. Только человек с железной волей мог столько времени себя сдерживать. Асмодеусу вдруг пришла замечательная идея, как завершить этот круг обиды в исходной точке.

— Пожалуй, я даже встану перед тобой на колени, чтобы вымолить прощение.

Он опустился на колени, а руками потянулся к подолу ее платья, нетерпеливо задрал его, чтобы оголить стройные ножки. Сопротивляться Мелания не могла, и вскоре в пустых сводах башни раздался ее громких стон.

Когда солнце миновало зенит, в школу пришли дикие псы. Некоторые из них шли в человеческом облике, другие не могли в нем удержаться и семенили в виде животных, рыча и скаля белые зубы. Они подняли изрядный переполох, жители похвастались за вилы в стремлении защититься от стаи и только успокаивающий голос Дариана помог разрядить обстановку. К сирене наконец в полной мере вернулись его способности, чем он искренне наслаждался.

— Спасибо, Дариан, — сказала я, с благодарностью, спустившись с башни и моля всех богов, чтобы никто не догадался, чем мы занимались в ней с Асмодеусом. «Есть женщины, ради которых стоит встать на колени», — сказал он мне в перерыве между ласками, от этих слов больно кольнуло сердце. Асмодеус не предлагал мне любовь до гроба, он предлагал верность и нежность, и, кажется, я могу на это согласиться.

— Уверен, ты в долгу не останешься, — сказал мужчина, залихватски улыбнувшись. Я перевела взгляд на Лерона. Напряженная, не знающая, что предпримет этот мужчина. Дикие псы опасны, эта небольшая стая с легкостью может разорвать горла всем в деревне. Брат Асмодеуса посмеивался в своей обычной манере.

— Мы пришли служить Хранительнице, — он отвесил шутовской поклон. — На совете мы единодушно приняли решение попытаться стать чуть больше людьми.

Одна из волчиц яростно зарычала, но бешенный взгляд Лерона сбил с нее спесь и она вдруг отчаянно заскулила и прижала уши к голове. «Единодушно» было слишком сильным словом.

— Не сомневалась, что вы придете, — я говорила уверенно, хотя внутренне дрожала от страха. Асми стоял рядом, поддерживая меня без слов, но этого было недостаточно. Воспоминание о диких псах немного истерлось из памяти, а теперь, при новом взгляде на них при свете дня, мое сердце зашлось от ужаса. — Асмодеус покажет вам место для ночлега. И уже завтра мы начнем работать.

— Работать? — удивленно переспросил Лерон.

— Заклятье не снимет себя само, нам придется изрядно потрудиться. Перенести книги, кое-что переписать, выяснить, насколько стабильна человеческая форма каждого из вас.

От улыбки Лерона не осталось ни следа. Я еще в башне поняла, что безграмотность — больная мозоль диких псов. Вожак стаи решил, что я либо открыто над ним издеваюсь, либо совершенно не понимаю с кем имею дело. Предчувствуя, что его уязвленная гордость может стоить мне разорванного горла, я затараторила:

— Я знаю о вашей небольшой проблеме. Асмодеус ее разрешит. Умение читать и писать — необходимая часть решения нашей задачи. — я старалась, чтобы мой тон звучал как можно более холодно и надеялась на крупицы своих способностей менталиста, — Даже, если ничего не выйдет, вы станете самой ученой стаей в округе.

Слово «самой» понравилось Лерону, он засмеялся в своей обычной полубезумной манере.

— Хранительница дает нам кров, обучение, а еду?

При слове «еда» дикие псы встрепенулись, а остальные ощутимо попятились. Сатиры так и вовсе скрылись в Школе, стоило им увидеть кто приближается к деревне.

— Об этом позабочусь я, — с легким вызовом произнес Асмодеус, перетягивая на себя внимание. Что было кстати потому что даже моя бесстрашная темная часть уже почти свалилась в обморок. — Пойдемте за мной.

Он перекинулся в зверя, который был крупнее всех остальных волков, и неспешно отправился в сторону башни, ведя за собой стаю. Я до последнего не верила, что дикие псы придут. Я думала, они предпочтут остаться теми, кем являются: чудовищами мира темных. Но я ошиблась. А как говорят — желание исправиться — это первый шаг к исправлению. Жители деревни провожали меня взглядами, в которых смешалось восхищение и ужас. Я привела чудовищ, но если случится непредвиденная ситуация — эти чудовища будут биться на нашей стороне. Дети полуночных котов выкрикивали от эпитеты от «Ого», «Ух ты» до менее приличных. Они, казалось, были в восторге от появления таких соседей. Отсутствие страха перед сородичами Асми объяснялось тем, что их дикие псы никогда в пищу не употребляли.

На полусогнутых ногах я добралась до своей любимой беседки. Рядом со мной оказался Гато, который на всякий перекинулся в зверя еще во время наших переговоров и Дариан, принявшийся напевать какую-то успокаивающую мелодию. Алина принесла чашку с чем-то явно алкогольным, но я пила напиток. Трезвый рассудок мне был не очень то сейчас кстати. Чаша опустела слишком быстро, я позвала бабушку и попросила еще мне налить. Та улыбнулась и принесла тоже самое, но алкоголя там было гораздо больше.

— Решила влить в меня все оставшиеся в таверне запасы? — с хитрой улыбкой спросила я бабушку.

— Куда-то их надо девать, раз у нас тут теперь Школа. Не детишек же спаивать. — ответила она мне, и вдруг я заметила, что улыбки у нас похожи как две капли воды. Даже несмотря на то, что находилась она в облике Алины.

— Как полуночные коты принимают чужой облик? — спросила я сама себя, Алина, она же Морра ретировалась, стоило мне заговорить о способностях полуночных котов. Бабушка не желала быть узнанной. Она скрывала свою личность, и то, что она в прошлом была Хранительницей. После того, как ее сила перешла к моей маме у бабушки остались только знания и способности отца, который был полуночным котом. Ими она и сейчас пользовалась, больше всего не желая быть узнанной своей второй дочерью. Что натворила тетка, чтобы родная мать так ее избегала и предпочитала претворяться мертвой, мне знать не хотелось.

Ответил как не странно Дариан. Кожа у его губ начала трескаться, а, значит, ему было пора скоро вернуться в воду, но он решил немного побыть с нами:

— Это редкий дар среди полуночных котов. Только самые сильные из них могут попросить у Луны дать им еще один облик.

— Только один? — это был важный вопрос. — У Луны же много фаз.

— Правильно мыслишь, Мелания, — похвалил Дариан. Он как всегда выглядел излишне самодовольным, раздражая и пленяя этой своей чертой одновременно — Полуночные коты, возможно, могут иметь и более форм, но они редко пользуются этой своей способностью. Дело в том, что превращение очень болезненно. Вместе с физической оболочкой изменяется также дух кота, это причиняет нестерпимую боль каждый раз, а еще уродует душу. В наших легендах говориться, что таким образом эльфы не давали котам слишком большой власти над перевоплощениями.

Гато кивнул. Он не был настроен разговаривать, предпочитая наслаждаться почесыванием за ушком. Я удивленно спросила:

— При чем здесь эльфы?

Мне уже приходилось слышать о них краем уха, но я решила, что это местные легенды.

Дариан самодовольно продолжал:

— Учти, я рассказываю тебе то, что прочел из книг в Королевской библиотеке. Как принцу, мне эти знания доступны. — мужчина вздохнул, выпрямил спину и принялся рассказывать — Когда-то наш мир, как и железную тюрьму населяли эльфы, настоящие бессмертные создания, которые покинули его давным давно. Многие светлые заостряют себе уши в память о них. Говорят, здесь эльфы проводили опыты на живых созданиях и упражнялись в магии, а в мире, где сейчас живут люди, развивали технику. Все наши способности — это грани магии эльфов, которые перешли к нам благодаря их экспериментам над плотью. Кроме, разумеется — твоих.

Мои способности были даром Земли. Магии, заключенной в самом ядре планеты. Почему-то мне было приятно осознавать, что я не результат экспериментов остроухих придурков. Почему-то все тащились от эльфов — и в школе и в университете: ролевики, любители фентези. Меня всегда буквально тошнило от упоминания этих прекрасных созданий. Раздражала идея бессмертия, не нравилось высокомерие, которое им обязательно приписывалось. Если бы кто-то из повернутых на эльфах узнал бы, что они не выдумка — заверещал бы от восторга. Ведомая отвращением я буркнула сирене: