Хозяин земли Духов - 1 (СИ) - Страница 7

Аеш подниматься отказывался, за что был скинут с печи сыновьями Зосимы. Весь в пыли и паутине, ендарь еще некоторое время сидел на полу, осоловелыми глазами зыркал по стенам.

— Так и будешь сидеть?! — крикнула ему Милена от стола.

— Все бока отлежал, — болезненно поморщился Аеш. — Чтоб вам самим всю жизнь на таких полатях спать, изверги!

— Завтракать будешь, ворчун? — добродушно спросил староста, только-только вошедший в дом.

Ендарь встрепенулся. От недовольства не осталось и следа. Секунда — и Аеш уже восседал за столом, постукивая по нему невесть откуда взявшейся деревянной ложкой.

Я выглянул в мутное окно. Утро только-только занималось. Небо висело низко, по земле стелился густой туман.

А ведь вечером еще теплилась надежда, что проснусь дома, в своей кровати. Ну, или можно не у себя дома, пусть даже не в кровати. Но чтобы в родном мире. Я передернул плечами — в комнате было сыро и прохладно. А не погорячился ли я вчера с отказом от одежды? При взгляде на серую хмарь за окном, выходить совсем не хотелось.

Завтрак ничем не отличался от ужина. Та же плошка с непонятным травянистым месивом и кусок хлеба. Что ел, что не ел — ощущения не изменились. Пожалуй, с таким питанием скоро не смогу ноги таскать.

— Не обессудь за угощение, — точно прочитав мои мысли, проговорила подошедшая Милена. — Чем богаты. Но в дорогу вам собрали узелки. Путь до схрона, где жезл лежит, дня два займет. Еще день оттуда до места Духов. И обратно. И того — вся седмица выйти может. Потому припасы рассчитывай. — Она наклонилась ко мне вплотную, прошептала в самое ухо: — с Аешем не делись. Он и свое съест, и от твоего не откажется — а все голодным останется.

Я усмехнулся, кивнул.

— Готовы? — спросил Зосима, когда ендарь повторно вылизал свою миску.

— Ну, если у вас больше ничего нет… — усмехнулся я, вспомня мультфильм про Винни Пуха.

Мы вышли на улицу. За дверьми нас ждали. Похоже, собрались все, кто вчера зашел на огонек к старосте.

— Не гневайся, Артем, — громко проговорил Зосима, — но не могли мы отпустить тебя в таком виде. Не по нашим местам ты одет. Прими подарки, и пусть дорога твоя будет легкой и доброй.

Он дважды хлопнул в ладоши. Собравшиеся расступились, пропуская двоих домовых со свертками в руках. Подарками оказались кожаные куртка, штаны и сапоги до колен. А также короткий меч в видавших виды ножнах. К одежде я присматривался с сомнением. Та оказалась сшита из кусочков мягкой кожи, причем сшита весьма искусно. Непривычная, грубоватая, но с виду вполне надежная. Куртку я примерил сразу — точно мой размер. Вес ее почти не ощущался. С сапогами и штанами повременил — принял их с благодарностью, но пока забросил в "узелок" (приличных размером вещевой мешок, набитый хлебом, несколькими ломтями вяленого мяса и берестяными туесками с непонятной травянистой массой), выданный старостой. Дополнительный вес невелик, а в дороге может случиться что угодно. Вдруг и портки придется сменить.

Меч держал в руках впервые. Ощущение приятное. Тусклая сталь внушала уверенность в себе. Странно, если принять во внимание, что пользоваться я им все равно не умею. Разве что отмахиваться, как палкой или использовать в качестве топора — нарубить дров.

Также в свое распоряжение я получил мешочек с огнивом, простой нож с костяной рукояткой, моток веревки; а еще стеклянную бутылочку темного стекла, залитую сургучом; и бурдюк с водой.

— Если какая хворь в дороге приключится, — пояснил ее назначение Зосима. — А воду береги, зазря не трать. В дороге взять ее будет негде. Кругом воды полно — да пить нельзя.

Уже перед самым выходом из деревни мне вручили длинную жердь. Те же самым обзавелся и Аеш, разве что его жердь была куда короче моей.

Нам долго смотрели вслед. Я дважды оборачивался — и каждый раз видел темные фигуры домовых, застывшие на окраине умирающей деревни. Туман укутывал их, растворял, пока не растворил окончательно.

В лесу истошно закричала ворона. Ее крик всполошил других птиц — и несколько минут над болотами царила взволнованная какофония. Потом все стихло. Только где-то вдалеке раздавался одинокий голос кукушки.

Комары и какая-то мелкая мошка появились вскоре после того, как деревня скрылась в тумане. Странно, что накануне днем мне не попалось ни одного кровососа. Зато сегодня они будто наверстывали вчерашний промах. Я запахнул куртку, завязал тесемки, выступающие в роли пуговиц. Но лицо и руки все равно оставались открытыми. А вот ендаря мошкара почему-то не трогала. Тот семенил в двух шагах передо мной и даже что-то негромко напевал себе под нос.

Несправедливость, как она есть.

— А ендарь — это что за зверь? — спросил я.

— Зверь? — обернулся Аеш. — Ендари издревле были хозяевами лесов и полей. Задолго до появления человеков, леших, водяных… мы первыми пришли в эти места. Нас не видно и не слышно. Мы крадемся, не касаясь травы. Даже мудрецы человеков долгое время не верили в наше существование. А мы всегда были рядом. Кто крутит лесные тропы и путает следы? Мы. Кто опустошает силки и капканы? Снова мы. Кричим в подражание дикому зверю, завлекаем в глушь дремучую и овраги.

— А следы путает разве не леший?

Аеш самодовольно хихикнул.

— Многие так думают. У лешего и своих дел много. Молодым побегам солнышка открыть, бурелом проредить, проследить, чтобы запасы звериные не оскудели. Разбудить кого надо вовремя. Не до следов ему. Иногда только, коли охотник какой совесть потеряет вовсе, так леший накажет. А дитя несмышленое, коли то в лесу заплутает, и вывести может.

— Полезный мужик, — согласился я. — С ним понятно. А вот с вами — нет. Ерундой какой-то занимаетесь, не в обиду сказать.

— А ты скажи, не стесняйся, мы не обидчивые. Характер у нас такой — ну, не сидится на месте. Да и к чему сидеть, коли все вокруг — наше. А остальные — только гости. Пусть и не понимают этого. Оттого только веселее.

— Было бы чем гордиться… — я хлопнул себя по щеке — убил очередного комара. Грязью намазаться, что ли? Должно помочь, а то к вечеру физиономия воздушным шаром распухнет. Да и чесаться будет.

Пока болото оставалось достаточно сухим, но вчерашний дождь сильно напитал почву. Я продолжал следовать за Аешем, внимательно всматриваясь в корневища попадающихся на пути деревьев. И нашел, что хотел. Корни одного дерева, куда более могучего, чем окружающие его кривые уродцы, сильно поднимались над поверхностью почвы.

— Погоди… — проговорил ендарю и заглянул под корни. Те образовывали нечто вроде влажной пещеры, достаточно просторной, чтобы в ней мог поместиться я. Просунув руку в полумрак, набрал горсть мягкой склизкой субстанции. Как и надеялся, ею оказалась обычная глина. Чистая и пластичная. Вздохнув, растер ее между ладонями, а потом старательно размазал по лицу.

— Чтоб тебя покорежило… — услышал голос Аеша. — Страхолюд-то какой.

— Стыдно идти со мной? Белки засмеют?

— Умная голова — да дураку досталась, — вздохнул ендарь и отмахнулся.

Я только плечами пожал. Перед кем тут красоваться? А так — мошкара хоть и не пропала, но кусать стала заметно меньше. Только надо будет маску время от времени водой смачивать, чтобы не отвалилась.

— А чего ты, такой веселый, у домовых делаешь?

Аеш молчал, и я уж начал думать, что не дождусь ответа.

— Одному не выжить, — наконец проговорил он. — Я знаю, что не могу назваться хорошим соседом, но до поры, пока в болотах еще встречалась дичь, охотился. И делился, ты не подумай! — он резко остановился, обернулся. В глазах плавала растерянность. — Моих сородичей уже и не встретишь. Знаешь, — мне показалось, что он всхлипнул, — может быть, я остался один такой.

Ендарь резко развернулся и прибавил шагу. Я молча последовал за ним.

Небо немного просветлело, туман сделался прозрачней, хотя и не исчез полностью. Воды под ногами стало больше. Почва пружинила куда сильнее, чем у деревни. Похоже, мы огибали гору, на склоне которой располагалась последняя. На деревьях стало больше мха, воздух отяжелел, в нем появился запах гниения. Причем запах не только держался постоянно, но и постепенно усиливался. С каждым шагом мы все ближе подбирались к настоящему болоту.