Холодное время - Страница 5

Изменить размер шрифта:

По-любому письмо было бы отправлено, утешила себя Мари-Франс, приступив ко второй чашке чаю. От судьбы не уйдешь.

Как знать. Когда та дама упала, оно отлетело в сторону. Шевели мозгами, девочка моя, семь раз отмерь. А что, если у мадам Готье сработала… Как там говорил ее бывший начальник? Он повторял это при каждом удобном случае – что, если у нее сработала неосознанная мотивация? Ну, короче, это когда ты не хочешь что-то делать, но все же делаешь, по причине, скрытой под другой причиной? Возможно, у нее голова закружилась именно потому, что она боялась опустить это письмо? И она потеряла его как раз из-за этой неосознанной мотивации, отказавшись от своего намерения по причине причин, скрытых под другими причинами?

В таком случае она сама и исполнила роль судьбы. Она, Мари-Франс, приняла решение завершить начатое старой дамой. А ведь она точно отмерила свою мысль, столько раз, сколько следует, прежде чем направиться к почтовому ящику.

Забудь, ты все равно никогда ничего не узнаешь. И кто сказал, что письмо повлекло за собой печальные события? Все это пустые фантазии, девочка моя.

Но и к обеду Мари-Франс не удалось ничего забыть, подтверждением чему служил тот факт, что она вообще не продвинулась в чтении некрологов и до сих пор не узнала, умерла ли уже ее кузина, любительница орангутангов, или нет.

С дурной головой и болями в животе она побрела в магазин игрушек, где работала на полставки. А все потому, девочка моя, что ты зацикливаешься на одной мысли, и тебе ли не знать, что папа всю жизнь талдычил по этому поводу.

Нельзя сказать, что она никогда не обращала внимания на комиссариат полиции, мимо которого проходила шесть дней в неделю, просто на этот раз он засветился перед ней, словно маяк в ночи. “Маяк в ночи” – это тоже папино выражение.

“Но маяк плох тем, – добавлял он, – что мигает. Поэтому твоя цель то возникает, то исчезает, и так до бесконечности. Да и гаснет он, как только взойдет солнце”. Так вот, солнце взошло уже давно, а комиссариат все светился, словно маяк в ночи. Лишнее доказательство тому, что порой не грех внести некоторые поправки в отцовские скрижали, не в обиду ему будет сказано.

Она боязливо переступила порог, заметив мрачного парня за стойкой дежурного и чуть поодаль напугавшую ее женщину гигантских размеров, за ней виднелся невразумительный блондинчик, тоже мало радости, а еще дальше потрепанный мужик, напоминавший старую птицу, сидящую в гнезде в ожидании последнего выводка, – как же, размечтался, – а вон еще какой-то тип, читающий – на зрение Мари-Франс никогда не жаловалась – журнал о рыбах, и жирный белый кот, спящий на ксероксе, и амбал, явно готовый стереть в порошок всех вокруг, – одним словом, она чуть было не повернула обратно. Ну нет, спохватилась она, это все потому, что маяк мигает, и сейчас он как раз погас. Мимо нее прошаркал пузатый тип, весьма элегантный, но совершенно бесформенный, бросив в ее сторону цепкий взгляд голубых глаз.

– Вы что-то ищете? – Дикция у него была безупречной. – Здесь, мадам, мы не принимаем заявлений о краже, нападении и тому подобном. Вы находитесь в отделе уголовного розыска. Убийство и причинение смерти.

– А есть разница? – тревожно спросила она.

– Огромная, – сказал человек, чуть нагнувшись, словно поклонился ей, как в прошлом веке. – Убийство – это преднамеренное преступление. Причинение смерти бывает невольным.

– Тогда да, я, возможно, по вопросу о причинении смерти, совсем-совсем невольном.

– Хотите подать заявление?

– Нет. Видимо, это я причинила смерть, сама того не желая.

– Вы участвовали в драке?

– Нет, комиссар.

– Майор. Майор Адриен Данглар. Всегда к вашим услугам.

Давненько, а то и вообще никогда с ней не говорили так учтиво и обходительно. Он был некрасивый и весь какой-то развинченный, что ли, – но боже мой, прекрасные слова майора полностью покорили ее. Маяк зажегся вновь.

– Майор, – сказала она уже более уверенно, – я боюсь, что отослала письмо, послужившее причиной смерти.

– В письме содержались угрозы? Оно было гневным? Мстительным?

– Ой, нет, майор. – Ей нравилось произносить это слово, оно как бы придавало значительности лично ей. – Я понятия не имею.

– О чем, мадам?

– О том, что там было внутри.

– Но вы же сказали, что отправили его, не так ли?

– Что да, то да, отправила. Но я хорошенько все обдумала перед этим. Ни слишком мало, ни чересчур.

– А зачем вы опустили его в ящик – я правильно вас понимаю? – если это было не ваше письмо?

Маяк погас.

– Потому что я подобрала его с земли, а та дама потом умерла.

– То есть вы опустили письмо своей приятельницы, так?

– Да нет же, я с ней даже не была знакома. Я просто спасла ей жизнь. Всего-навсего.

– Это грандиозно, – сказал Данглар.

Бурлен же говорил, что Алиса Готье вышла из дому, чтобы опустить письмо, которое потом пропало.

Он выпрямился во весь рост, насколько мог. Вообще-то майор был высоким человеком, гораздо выше невысокого комиссара Адамберга, но никто этого толком не замечал.

– Грандиозно, – повторил он, понимая замешательство женщины в красном пальто.

Маяк снова зажегся.

– Но потом она умерла, – сказала Мари-Франс. – Я прочла о ее смерти сегодня утром в разделе некрологов. Я иногда их просматриваю, – объяснила она слишком поспешно, – чтобы не пропустить похороны кого-то из родственников или старых друзей, ну понимаете.

– Это делает вам честь.

Мари-Франс приободрилась. Она как-то даже прониклась симпатией к этому человеку. Он все правильно понял и мгновенно отпустил ей грехи.

– Ну и вот, я прочла, что скончалась Алиса Готье из дома 33-бис. А ведь я опустила именно ее письмо. Господи, майор, а вдруг это все из-за меня? А ведь я отмерила семь раз свою мысль, ни больше ни меньше.

При имени Алисы Готье Данглар вздрогнул. А в свои годы он вздрагивал так редко и его интерес к мелочам жизни испарялся так быстро, что он даже испытал благодарность к своей собеседнице.

– Какого числа вы опустили письмо?

– Ну, в прошлую пятницу, когда ей стало плохо на улице.

Данглар встрепенулся.

– Прошу вас проследовать за мной к комиссару Адамбергу, – сказал он, уводя ее за плечи, словно боялся, что она, будто драгоценный сосуд, может разбиться, растеряв по дороге одной ей ведомые факты.

Мари-Франс покорно позволила отвести себя в кабинет главного начальника. Его фамилию, Адамберг, ей уже приходилось слышать.

Но когда куртуазный майор открыл дверь высокого кабинета, ее постигло разочарование. Там сидел, положив ноги на стол, вялый полусонный тип в черном полотняном пиджаке и черной же футболке – ему явно было далеко до галантных манер ее спутника.

Маяк начал гаснуть.

– Комиссар, эта дама говорит, что опустила прощальное письмо Алисы Готье. Мне кажется, вам следует выслушать ее.

И тут дремлющий, как ей показалось, комиссар мгновенно открыл глаза и выпрямился на стуле. Мари-Франс нехотя двинулась к нему, расстроившись, что приходится бросить любезного майора ради этого тюфяка.

– Вы тут директор? – спросила она с досадой.

– Я комиссар, – улыбнулся Адамберг, он давно уже привык, что в обращенных на него взглядах часто читалось недоумение, и не переживал по этому поводу. Он жестом пригласил ее сесть напротив него.

С руководством не водись, говорил папа, они хуже всех. Если честно, он еще добавлял “засранцы. Мари-Франс ушла в себя. Заметив ее сдержанность, Адамберг сделал знак Данглару сесть рядом с ней. И правда, она решилась заговорить только по настоятельной просьбе майора.

– Я направлялась к своему дантисту. Пятнадцатый округ не ближний свет. И тут на тебе, она шла, опираясь на ходунки, ей вдруг стало плохо, и она упала. Я подхватила ее, поэтому она не ударилась головой о тротуар.

– Отличная реакция, – сказал Адамберг.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com