Холодное блюдо мести - Страница 19

Минуточку, но тогда что же это получается? Кононовы, оба от Быстровой пострадавшие, идут на ее день рождения. Зачем?

— Ты что, не хочешь ребеночка доносить? — поинтересовалась я, закипая. — Совсем у людей крышу срывает. Зачем вы туда идете?!

— Лешка сказал, что Елена его встретила и в гости пригласила. Думаю, подкараулила. Нарочно. Причем не возражала, что он придет со своей женой.

— Интересно, зачем ей это надо?

— Лешка тоже говорит — задумала какую-то пакость. Собственно, он не хотел идти и мне о приглашении рассказал просто для прикола, а я загорелась.

— Ну хорошо, у Кононова не все дома, но ты-то, женщина на сносях!

Ольга фыркнула.

— Не фыркай! Вы должны отказаться.

— Вот еще! Сегодня как раз мой выстрел. И я не собираюсь от него отказываться.

Как я ошиблась! Поспешила занести свою подругу в число женщин спокойных и разумных, а она как была авантюристкой, так ею и осталась.

— Я-то понятно почему иду, а вот тебе зачем? — Теперь Ольга перехватила инициативу. — Никакого удовольствия, одни нервы.

— Мне-то чего нервничать?

— Ха! Ты у нас женщина ревнивая, Сережа у тебя мужчина симпатичный, а Ленка на нем непременно виснуть станет.

— Пусть только попробует!

— Она и попробует! А что, вот тебе как раз и случай проверить своего мужа на стойкость: устоит или не устоит? Есть, знаешь ли, такие скрытые бабники, которые не проявляют себя, пока возможность не представится.

Мало мне своих дурных мыслей, так еще и подружка подливает масло в огонь. Теперь я ни о чем другом не смогу думать. Конечно, я в Сергее уверена, но если я свои чувства не сумела предугадать, то что говорить о нем?

Ольга, заметив, как исказилось мое лицо, поспешила оправдаться:

— Ты что, дурында? Я же шучу!

— За такие шутки побить мало! — буркнула я.

Димки не было уже больше трех недель, но Наташа не ждала его, считая дни, а в тайной надежде подумывала: если он не приехал за три недели, то, может, уже не приедет никогда?

Ее надеждам не суждено было сбыться. Он приехал. В один из дождливых осенних дней, когда сумерки уступили место вечеру.

На этот раз он не спрашивал, примет ли его Наташа, — просто прошел мимо нее в открытую калитку, бросив на ходу:

— Привет!

Остановился только в прихожей, когда увидел насторожившегося Кинга. Пес отчего-то был настроен вовсе не так миролюбиво, как в первый раз.

Димка коротко приказал:

— Убери его.

Наташа на время закрыла пса в ванной, а потом, когда Димка снял плащ и шляпу, опять вывела Кинга в прихожую. Теперь у него там было свое место, хотя иной раз, когда ей становилось не по себе, она звала собаку в гостиную и сажала рядом с собой смотреть телевизор. Понимал в этом Кинг что-нибудь или нет, она не знала, но пес укладывался у ее ног и с удовольствием подремывал, наваливаясь ей на ноги тяжелым, горячим боком. Наверное, теперь он ревновал к гостю свою хозяйку, которая до того принадлежала ему безраздельно. Или все-таки чувствовал что-то неладное в приходе этого человека. Может, агрессию, от него исходившую?

За время отсутствия Димки Наташа так ничего и не придумала. Как ей себя с ним вести? Продолжать притворяться или расставить все на свои места?

Но Димка не дал ей, что называется, и рта раскрыть, а сразу потащил в спальню. И вообще с ней не церемонился, словно теперь Наташа принадлежала ему безраздельно, и потому можно было не считаться с ее желаниями.

В нем появилось то, что Наташа в мыслях назвала беспределом. Как будто он сделал что-то мерзкое, за что ему, однако, удалось избежать наказания, и Димка уверовал, что так будет всегда. Да и какую опасность могла представлять для него Наташа?

Но Наташа и сама за это время изменилась. Возможно, еще пару лет назад она приняла бы с покорностью появление в ее жизни человека, которому должна была бы подчиняться беспрекословно. Она и тогда не была забитой, но думала, что одна в этой жизни пропадет. Она привыкла жить при муже, который ее полностью обеспечивал, принимал за нее решения и только коротко сообщал: «Завтра мы уезжаем, собери вещи». Или: «Завтра мы идем на вечер. Приведи себя в порядок». А она кивала. Или же говорила: «Хорошо».

Но теперь она знала, что может быть вполне самодостаточной. Она себя содержала и, пока суд да дело, перешла на третий курс педагогического института, где училась на одни пятерки.

Если на то пошло, она нравится мужчинам, и недавно папа Светы Шестериковой так на нее смотрел…

Она притихла, вспоминая его взгляд и то единственное прикосновение руки, но Димка ее молчание истолковал по-своему. Решил, что она его боится — ведь он такой крутой!

— Что ты разлеглась?! — прикрикнул он на Наташу. — Продолжим. «Камасутра», позиция восемьдесят пятая…

— Я больше не хочу.

— Что ты сказала? — изумился он. Оказывается, она молчала вовсе не из боязни, а прикидывала, как понаглее ему возразить! Да что она о себе возомнила?!

И он ее ударил. Коротко и сильно.

Впервые в жизни Наташу ударили, да еще так больно и обидно. По лицу!

Не рассуждая и полностью не отдавая себе отчета в своих действиях, она скатилась с кровати и побежала из спальни голышом.

От неожиданности ее любовник не сообразил, в чем дело, и не сразу бросился за ней. И не успел. Наташа выбежала в прихожую, схватила за ошейник Кинга. Тот понял, что хозяйка взбудоражена и нуждается в его помощи. Так что он глухо зарычал и затоптался, точно беря разбег.

Димка беспомощно оглянулся на дверь спальни.

— Не успеешь, — усмехнулась Наташа. — Бери плащ, шляпу и выметайся.

— На голое тело? — сказал он.

— На голое. Не могу рисковать.

— Ты об этом пожалеешь.

— Я уже пожалела. О том, что впустила тебя в свой дом. Но ты из тех свиней, которых нельзя сажать за стол, потому что они тут же норовят взгромоздить на него ноги.

Димка нехотя натянул на себя еще мокрый плащ, нахлобучил шляпу, взял стоявшую у вешалки дорожную сумку и открыл входную дверь.

Как только он переступил порог, Наташа тут же захлопнула дверь. Метнулась в спальню, накинула на себя халат, схватила одежду Димки и опять выскочила в прихожую. Распахнула дверь:

— Эй, герой-любовник, держи свои штаны!

Она успела увидеть, как он что-то достал из сумки, и опять захлопнула дверь, в которую почти тотчас со свистом что-то ударило. Раз, другой!

Ну как тут не вспомнишь добрым словом бывшего мужа, который придавал безопасности дома большое значение. Напрасно, что ли, у них бронированная дверь?..

— Милиция! — закричала она. — Это говорят из дома номер восемнадцать по улице Гагарина! Какой-то бандит стреляет по нашему дому! Из пистолета!

Выстрелы сразу прекратились. Значит, нежданный Наташин гость слышал, что она кричит. Якобы в трубку. Звонить не было смысла. Пока они приедут, Димка все равно успеет скрыться, а объясняться с ними, что да почему, Наташе не хотелось.

Она посмотрела на себя в зеркало: волосы всклокочены, лицо встревоженное, халат застегнут криво — и расхохоталась. Пошла в кухню, все еще хохоча, пока шедший за ней Кинг не ткнул ее носом в бедро, словно хотел спросить: «Хозяйка, у тебя что, не все дома?»

Тогда она сразу остановилась — видно, истерика начиналась, — присела перед Кингом и поцеловала его в морду. От неожиданности пес отступил назад и чихнул, взглянув на нее с укоризной. Такая ласка была ему непривычна.

— Спасибо тебе, дорогая псина, — растроганно сказала Наташа. — Ты спас меня от унижения!

Она полезла в холодильник.

— У меня есть прекрасная отбивная, на косточке. Отбивная оставалась у нее на ужин. И в первый момент она подумала, что отдаст ее Димке…

— Ты как, не откажешься от натурального мяса?

Кинг не отказался. Обычно его кормили сухим кормом, но если бы его спросить, что лучше, пес, конечно же, выбрал бы отбивную.

А потом они пошли, как обычно, смотреть телевизор: Наташа в кресле, и пес у ее ног.