Холодная тьма (ЛП) - Страница 46

Я опустила руку и открыла глаза. Потом я глубоко вздохнула и была удивлена, как трясутся мои колени. Я должна была сесть на ступеньки библиотеки, пока они не перестали дрожать. Потом я снова встала и во второй раз подошла к статуе грифона.

Мой взгляд скользнул к львиному хвосту статуи, и я склонилась вперёд, чтобы посмотреть на него более внимательно. Он выглядел как часть статуи, ещё одна часть, которая была вырезана из одного единственного блока камня. Если бы я не видела, как моя мама повернула кисточку, то никогда в жизни не додумалась бы попытаться сделать это - или до того, что под основанием находился тайник.

Я спрашивала себя, как вообще моя мама узнала об этом. Слушала ли она те же уроки миф-истории, как и я? Узнала ли она, таким образом, о тайне статуи? Но, в конечном счёте, это не имело значения. Важно было только найти кинжал и отнести его в надёжное место - место, которое Жнецы никогда не смогут отыскать.

- Ты хорошо охранял его все эти годы, - пробормотала я и разговаривала с искрой сознания, которую почувствовала глубоко в камне. - Но Жнецы уже отыскали примерное местонахождение кинжала, и теперь я должна отнести его в другое место. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить его - это я тебе обещаю.

Грифон не ответил, но казалось его глаза без век, в золотом свете ламп библиотеки, коротко сощурились, превратившись в щели. В первый раз это лёгкое движение не обеспокоило меня.

Наоборот, оно пробудило во мне чувство, что грифон знал, что настало время, отнести кинжал к другой тайник. Было так, будто он понял, что между мной и той девушкой, которая спрятала здесь оружие, существовала связь. Спустя один момент грифон опустил взгляд. Казалось, что его голова склонилась немного вперёд, как будто он давал мне своё разрешение.

Дрожащими пальцами я повернула кисточку хвоста грифона.

Она сдвинулась также легко, как и у моей мамы и почти беззвучно открылся тайник. Моя рука так сильно дрожала, что мне пришлось немного подождать и сжать её в кулак, прежде чем я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы сунуть её в спрятанное отверстие.

Мои пальцы коснулись в темноте чего-то мягкого, шелковистого и ещё один образ мелькнул в голове - моя мама, которая засовывала эту материю именно на это место.

Я вытащила чёрный свёрток, потом снова повернула хвост грифона, чтобы закрыть тайник. Всё ещё дрожащими пальцами я откинула угол материала, потом следующий - и таким образом постепенно обнажила Хельхейм кинжал.

Кинжал весил меньше, чем я ожидала - он был даже гораздо легче, едва тяжелее, чем материал, в который был завёрнут. Вместо метала оружие состояло из чёрного мрамора, на котором светились крошечные бронзовые пятнышки. Один единственный рубин был вставлен в ручку, но драгоценный камень был тёмным, как будто кто-то устранил из него свет.

Мне потребовался момент, чтобы понять, что камень образовывал единственный, сощуренный глаз. Я спрашивала себя, была ли драгоценность порталом для Локи в это мир, окно в его мифологическую тюрьму. Мог ли злой бог каким-то образом смотреть через рубин и видеть, что я держала в руках кинжал? Дрожь прошла у меня по спине, и я поспешила завернуть оружие снова в чёрную материю.

Один момент я просто стояла. Не могла поверить в то, что мне это удалось, что я действительно нашла кинжал. Моё лицо расплылось в улыбке и захотелось закричать от триумфа.

Но я сжала губы и вытеснила эту мысль. Мне нужно было сосредоточиться на других вещах, как например той, что мне делать с кинжалом, теперь, когда я действительно держала его в руках.

Найкмедс, подумала я. Я вернусь в библиотеку и покажу клинок Найкмедсу. Он позовёт Метис и Айакса, и тогда мы сможем вместе подумать над тем, чтобы снова спрятать его ...

- Что же цыганка, - сказал тихий голос позади меня. - Большое спасибо, что ты нашла кинжал для меня. Я уже спрашивала себя, сможешь ли ты вообще справиться с этим заданием.

Что-то зашуршало позади меня, потом тень по замёрзшей земле бросилась на меня. Я развернулась, но было уже поздно. Кулак девчонки-Жнеца ударил меня по лицу, и мир погрузился в темноту.

Первое, что снова настигло меня, была пульсирующая боль в щеке.

Тук, тук, тук. Это была постоянная, тупая боль, которая как раз согласовывалась с биением моего сердца. Было невероятно больно, но я сосредоточилась на боли, пока не смогла игнорировать её и в моём восприятии отодвинуть назад.

Хотя я не могла совершенно ясно мыслить, я знала, что находилась в очень скверном положении. Я могла чувствовать ненависть, которая исходила то людей, окружающих меня.

Противное чувство лежало бременем на моей груди, как свинцовая гиря и чуть не душила. Я не могла сказать, сколько их было, но они все презирали меня. Мой желудок сжался перед лицом злости, которая исходила от них волнами и накатывала на меня, как море на берег.

- Посмотрите, - сказал знакомый голос. - Я думаю, цыганка наконец просыпается. - У меня было такое чувство, что я знаю голос, даже если чувствовала себя всё ещё немного одурманенной. Но в тоже время я не могла поверить в то, что это была она. Она казалось мне такой милой, так на меня похожей.

Но она была Жнецом и использовала меня, чтобы добраться до Хельхейм кинжала. Это я знала, даже если мне было не ясно, как ей удалось заставить меня танцевать под её дудку.

Я открыла глаза и обнаружила Вивиан Холлер, которая сидела передо мной на письменном столе.

- Привет цыганка, - сказала Вивиан. - Удивляешься, что видишь меня?

Я покачала головой, но из-за этого лишь ещё больше заболело моё лицо. Осторожно я пошевелила подбородком, чтобы вытеснить боль. Постепенно колющая боль перешла в немного менее насущную, более терпимую, тянущую, и я могла оглядеться без того, чтобы у меня в глазах затанцевали звёздочки.

Я была привязана к стулу, в великолепной гостиной полной тёмной, деревянной мебели, антикварных диванов и хрустальных ваз с розами. Навязчивый запах чёрных и кроваво-красных цветов наполняли воздух и вызывали позывы рвоты, тем не менее, я продолжила осматриваться.

Я повернула голову и увидела золотую статую птицы с широко распростертыми крыльями. Огромная картина показывала того же животного в том же положении. Тогда я поняла, где находилась - в гостиной, которую видела, когда в первый раз коснулась карты библиотеки древностей, которую уронила девчонка Жнец - Вивиан.

- Крылья, - пробормотала я, в то время как смотрела на статую рядом со мной. - Что вы только находите во всех этих крыльях?

Вивиан подняла бровь вверх.

- Это твой первый вопрос? Не тот, как я заставила тебя найти для меня кинжал? Правда цыганка, я ожидала, что ты спросишь что-то более интересное. Но если ты обязательно хочешь это знать, то я с удовольствием покажу тебе.

Вивиан резко свистнула, прежде чем повернулась к двойной двери, которая вела на балкон. Хотя снаружи было темно, я могла видеть, как тень упала сверху и приземлилась на балконе. Вивиан пошла туда, открыла двери и отошла на шаг назад.

Мгновение спустя в комнату запрыгнула чёрная птица Рух. Птица Рух была огромной, по меньшей мере, такой же большой как Нотт - если не ещё больше. Её крылья были гладкими и блестяще-чёрными, через которые тянулись красные полосы, как струи крови.

Изогнутые когти птицы Рух выглядели так, будто они были, по меньшей мере, такой же длинны, как моя рука. На миф-истории Метис однажды объясняла, что птицы Рух происходят из арабского мира и что они были достаточно сильны, чтобы схватить людей и улететь с ними.

Тогда я посчитала эту идею смешной, но теперь я абсолютно в это верила. Птица Рух определённо выглядела так, как будто могла меня поглотить в два присеста своим острым клювом.

Глаза птицы Рух так же блестели чёрным, но глубоко в зрачках светилась эта зловещая, красная, как у Жнецов, искра. По спине у меня прошла дрожь, и я отвела взгляд.

- Тебе не нравиться моё домашнее животное? - спросила Вивиан. - Какой позор. Мая семья разводит их уже в течение многих поколений, знаешь? Почти все Жнецы получают своих птиц Рух от нас. Мы известны тем, что выращиваем их особенно агрессивными.