Холодная кровь - Страница 12
Однако, склонившись над жерлом ведущей в них широкой вертикальной шахты, майор засомневался, а правильно ли он поступает. Сидорович был достаточно осведомлен об «Агропроме», но практически ничего не знал о его подвалах. Единственные точные сведения, коими располагал старик о катакомбах, касались лишь расположения выходов. Плюс факт из разряда обоснованных слухов, что военные те катакомбы не контролируют и вообще не суются в них, заминировав со своей стороны ведущую на поверхность шахту.
Чего боялись оккупировавшие институт вояки? Мутантов, которые якобы обитают в подвалах? Не только их. Стратегической ценностью подземелья НИИ обладали лишь для тех, кто желал пробраться в исследовательский центр, а не наоборот. Второй выход из тоннелей располагался километром севернее, рядом с институтским хозблоком, и армейцы, которые уже не контролировали ту территорию, попросту блокировали ведущий оттуда к ним на базу подземный ход от злоумышленников вроде Кальтера.
Армейских мин интрудер не слишком опасался, а вот насчет мутантов и аномалий беспокоился не на шутку. Хлебнул с ними лиха на Кордоне – мало не показалось. «Не спеши и осмотрись!» – этот девиз Кальтеру было впору начертать у себя на комбинезоне. Или вытатуировать на лбу, предварительно сведя оттуда часть Символа Аль-Шаддада, который, согласно особой директиве Стратега, вот уже более десяти лет использовался интрудерами «Мизантропа» вместо камуфляжной окраски. Руководствуясь местным девизом, Кальтер проделал весь путь от Кордона до института, пройдя за тридцать часов расстояние, которое интрудер за пределами Зоны покрыл бы в четыре раза оперативнее. Даже в горах Памира он передвигался намного быстрее. Здесь же – в краю холмов, полей, болот и перелесков – отменный скалолаз и бегун Кальтер плелся к цели со скоростью неторопливо прогуливающегося пенсионера, в то время как сил на эту прогулку уходило несоизмеримо больше, чем она, казалось, того требовала.
Помимо обещанного мешочка с болтами Сидорович всучил майору неисправный автомат «Энфилд», который гостю пришлось в обязательном порядке взять, дабы вписаться в легенду о богатом покупателе и помочь хозяину оправдать появление у него на руках солидной денежной суммы. Деньги были выданы торговцу в качестве оплаты за сбор информации, и Сидорович мог заказать на них с Большой Земли хорошую партию нужного сталкерам товара. По мнению майора, история о продаже винтовки не выдерживала критики, ведь Леха Шпала наверняка заметил, что визитер вооружен гораздо более современной пушкой, нежели подержанный «Энфилд». Но Сидорович лишь отмахнулся и сказал, что для того, чтобы отбрехаться от расспросов, легенда вполне сгодится, а о чем там сталкеры будут судачить у него за спиной, торгаша уже не волновало. Интрудер пожал плечами, мол, ваши проблемы, а покинув поселок, утопил небоеспособный «реквизит» в первом попавшемся бочаге, дабы не тащить на себе лишний груз.
А вот болты Кальтеру действительно пригодились. Еще в бункере он, по совету Сидоровича, обвязал вокруг каждого из них короткую тряпочную ленточку, чтобы было проще находить их в густой траве. А отправившись в дальнейший путь, взял за правило постоянно вертеть в пальцах болтик, словно четки, и при любом сомнении швырять тот в подозрительное место, не дожидаясь сигнала детектора. С глазомером у Кальтера был полный порядок, так что интрудер мог проверять свои опасения, не приближаясь чересчур близко к подозрительным местам. В общем, постигал мало-помалу местную науку выживания, приобретая сталкерские привычки – бесполезные за пределами Зоны, но жизненно необходимые здесь.
Не обошлось и без курьезов. Однажды Кальтер решил проверить непонятное завихрение воздуха, на которое не среагировал детектор, и ненароком засветил болтом в спящего среди высокой травы клыкастого кабана-мутанта. Монстру такая бесцеремонность крайне не понравилась, и он решил воздать обидчику по заслугам. Заметив, какую «аномалию» он разбудил, Кальтер не мешкая вскинул винтовку и открыл огонь по несущемуся к нему во весь опор кабану. Пробитый полудюжиной пуль, тот, однако, и не думал останавливаться, а продолжал мчаться на человека стремительной четвероногой торпедой. У интрудера не оставалось иного выхода, как уступить противнику дорогу, уйдя перекатом в сторону, и позволить кабану с хрюканьем и визгом проскочить мимо.
Приняв изготовку для стрельбы с колена, майор повторно взял на мушку промахнувшегося мутанта, но стрелять не спешил – понадеялся, что этот сгусток ярости все-таки обессилит от ран и скопытится, сэкономив Кальтеру несколько патронов. Но кабан затормозил, развернулся и, вновь вперив в жертву злобные глазки, рванул к ней с прежней неуемной прытью.
Во втором раунде этой маленькой корриды интрудер решил изменить правила. Выждав, когда упорный мутант приблизится, Кальтер пальнул в него из подствольной ракетницы дротиком с разрывным наконечником, загодя приготовленным майором как раз для самых неугомонных представителей местной фауны. Пороховой заряд вытолкнул дротик из подствольника, и дротик вонзился кабану аккурат в лоб. После чего разделился на несколько сегментов, подобно пуле «дум-дум», только с гораздо большим поражающим эффектом. Голова монстра разлетелась на кровавые ошметки, но Кальтеру все равно пришлось отскочить вбок, а иначе несущееся на него обезглавленное тело неминуемо сшибло бы майора с ног не хуже мотоцикла. И только пробежав по инерции еще с десяток метров, подстреленный кабан рухнул и, забившись в судорогах, утихомирился.
Майор сглотнул слюну, отстегнул маску, а затем облегченно вздохнул и вытер взмокшее от пота лицо. Хорошенькое сафари выпало на его долю! А если бы в траве спал не один свирепый кабанюка, а хотя бы парочка подобных? Будь это так, Кальтер не стоял бы сейчас на ногах, а лежал в траве с переломанными конечностями, отбитыми внутренностями и разодранной глоткой, дожидаясь, когда по его душу заявятся мутанты-падальщики. Впрочем, здешние хрюшки-терминаторы наверняка и сами не прочь полакомиться человечиной, ибо не верилось, что такая кровожадная зверюга питается лишь кореньями и желудями…
К вечеру своего первого дня пребывания в Зоне Кальтер с оглядкой и на полусогнутых добрался до Свалки. Когда же начали сгущаться сумерки, он лежал на пригорке и обозревал в бинокль знаменитое кладбище техники – место временного пристанища практически всех сталкеров, идущих с Кордона или, наоборот, возвращающихся на него.
Кладбище было одной из старейших достопримечательностей Зоны, поскольку образовалось тут еще четверть века назад, после первого чернобыльского выброса. Именно этот пустырь выбрали ликвидаторы аварии на ЧАЭС для массового складирования радиоактивной техники, поскольку вывозить ее отсюда было попросту недопустимо. Ветры, дожди и снегопады превратили расставленный длинными рядами гражданский и армейский транспорт в ржавый хлам, наподобие того трактора, возле которого майор схлестнулся со снорком. Пространство между рассыпающимися от времени автомобилями зарастало травой и кустарником. И лишь сталкеры, облюбовавшие кладбище техники для стоянок, еще хоть как-то придавали ему, если можно так выразиться, худо-бедно жизнерадостный вид.
Чем оно привлекало искателей артефактов, неизвестно. Неужели только тем, что располагалось неподалеку от самых безопасных путей проникновения на Кордон? Или же скопление автомобильных «динозавров» прошлого века обладало некой энергетикой, притягивающей к себе путников подобно тому, как заманивали древних моряков своими песнями сладкоголосые сирены? Правда, в отличие от жертв сирен, сталкерам везло больше, и они могли покинуть притягательное для них место, когда пожелают. Видимо, духи кладбища были уверены, что в следующий раз скитальцы в любом случае никак не пройдут мимо, поэтому и отпускали их без проблем.
Сегодня на стоянке было не слишком многолюдно. Однако майор все равно не собирался появляться там в открытую. Как и уходить от технокладбища на ночь глядя. Новичкам-скитальцам вроде Кальтера и днем-то по Зоне ходить опасно, а ночью и подавно. С наступлением темноты даже матерые сталкеры предпочитают хорониться по убежищам, позволяя себе расслабиться после напряженного дня. Нельзя сказать, что майор был вымотан до предела, – многосуточные рейды без сна и отдыха являлись для него нормой. Но испытывать судьбу, дерзнув на ночной переход по Зоне, не проведя в ней и суток, Кальтер, разумеется, не стал. Шансы выжить в таком походе у него были мизерные. Ни Луны, ни звезд на небе не наблюдалось, а полагаться в кромешной тьме на прибор ночного видения – даже такой высокочувствительный, как ведомственный «Ноктюрн», – было чересчур самоуверенно. Разглядеть во мраке при помощи «Ноктюрна» удалось бы, пожалуй, лишь одну из десяти аномалий, а уж соревноваться в зоркости с мутантами можно было, только став одним из них. Короче говоря, ночная Зона являлась тем противником, превосходство которого над Кальтером было неоспоримо без доказательств.