Хочу жить и умереть - Страница 1

В гостиной, перед современным плазменным телевизором расположилась небольшая компания: две женщины, мужчина, державший на руках грудного ребёнка, и очаровательная девчушка лет шести.

На экране высветились титры: «Хочу жить и умереть» – название фильма, просмотр которого предстоял. Два часа кряду зрители не отрывали взоры от экрана. Даже ребёнок не капризничал, сладко спал на руках отца.

Одна из женщин, Наталья, на протяжении всего просмотра беззвучно плакала. Наконец фильм закончился. Наталья нажала на пульт – экран погас.

– Ну, как тебе наше с Золотинским произведение? – вопрошала Кристина, вторая женщина – жена известного продюсера.

– Очень правдоподобно… – сдавленным голосом ответила Наталья.

Увы, Кристина так и не поняла, что именно это «произведение» подвергло опасности Наталью и её семью.

– А как тебе Петровский в роли злодея? Хорош? – не унималась жена продюсера, она же – одна из героинь фильма.

– Бесподобен… – коротко бросила Наталья.

Невольно в памяти женщины всплыла давняя сцена в заброшенной часовне:

«… – Вы слышали такое выражение: голод сердца? – спросил Петровский, приблизившись к Наталье.

– Голод сердца… – как зачарованная вторила ему Наталья.

– Да, это когда человек долго живёт без любви и уже не надеется её обрести. Но вдруг он встречает того, с кем бы хотел утолить этот голод. И я хочу утолить голод с вами… – неожиданно признался Николай».

«Голод сердца…» – снова пронеслось в мыслях Натальи и воспоминания минувших дней нахлынули на неё с новой силой.

На протяжении шести часов Наталья сидела в приёмном покое местной больницы. Её бил мелкий озноб, мысли путались… В голове не укладывалось, что у мамы случился сердечный приступ и сейчас она – в реанимации.

Ещё недавно, казалось, что жизнь прекрасна, Наталья заканчивала одиннадцать классов и была полна планов на будущее. Теперь же она сидела, понурив голову, в полном отчаянии. Увы, кризис не миновал провинциальный Сурск, последнее производство, едва теплившееся в городе в последние годы, рухнуло за несколько месяцев. Многие жители Сурска остались без работы, в их числе и Ирина Николаевна Ильина, мама Натальи.

Наталья в очередной раз всхлипнула и высморкалась в кусочек бинта, любезно предоставленного молоденькой медсестрой. Она машинально посмотрела на часы, висевшие на стене, они показывали четверть пятого дня.

В последние дни Ирина Николаевна чувствовала себя плохо, сказался стресс, на работе её сократили, можно сказать, без выходного пособия. Жить было не на что… Всё рухнуло…

Ирина Николаевна несколько раз звонила родственникам в Пензу, просила помощи с работой – она бы справилась, всего – то два часа езды на автобусе до города! Но, увы, в Пензе дела обстояли не лучше.

Ирина Николаевна старалась держаться. Когда деньги закончились, Наталья в тот момент как раз сдавала выпускные экзамены в школе, она собрала золотишко, которое имелось, серьги да пару колец, и отправилась в местный ломбард. За всё про всё она получила пять тысяч рублей. Не много! Но и этому женщина была рада.

Наталья понимала: об учёбе в Пензе можно забыть. Надо срочно искать работу. Но где? Маме удалось устроиться в местное почтовое отделение на смешную зарплату в три тысячи рублей. Однако, и за это рабочее место была драка между соискательницами. Ирине Николаевне по местным понятиям просто подфартило, да то только потому, что отделение почтамта возглавляла её давняя подруга.

Словом, жизнь изменилась… Увы, не в лучшую сторону. Сердце Ирины Николаевны, и так слабое, подорванное перенесённым на ногах гриппом, не выдержало. Нынешним утром её увезла скорая помощь…

Наталья смачно высморкалась… В приёмный покой вошёл врач, который принимал Ирину Николаевну.

– Вы, я так понимаю, доводитесь дочерью Ирине Ильиной? – устало спросил он.

– Д – д-а… – заикаясь, ответила Наталья.

– Примите мои искренние соболезнования… – как-то бесцветно произнёс врач.

Наталью охватило оцепенение. Она поначалу вообще не поняла: почему это она должна принять соболезнования? Что это у врача за шутки такие дурацкие?

– Как моя мама? – растерянно спросила она.

Врач стоял напротив девушки, потупив взор, разглядывая свои поношенные ботинки.

– Её больше нет. Сердце остановилось ровно в шестнадцать ноль-ноль. Сейчас тело вашей мамы перевозят в морг.

Перед глазами Натальи всё поплыло, она потеряла сознание.

День похорон выдался серым, мрачным, время от времени накрапывал дождик. Казалось, что сама природа оплакивает безвременно ушедшую из нашего мира Ирину Николаевну.

Наталья стояла подле могилы, её под руку поддерживала Олеся, бывшая одноклассница и верная наперсница. Чуть поодаль стояли соседи, хорошо знавшие покойную Ильину. Кто-то из них пожертвовал денег на похороны. Алевтина Сорокина, что возглавляла местный почтамт, через службу социальной поддержки ухитрилась выбить у властей небольшую денежную сумму, пособие, на похороны своей сотрудницы и лучшей подруги. Она заливалась слезами, всё ещё не в силах поверить: Ирочки больше нет.

Работники местного кладбища, ловко орудуя верёвками, опустили гроб. Наталья первая, как и положено, бросила горсть земли в могилу.

– Спи спокойно, мамочка… – сдавленным голосом прошептала она. Слёзы катились по щекам девушки, спазм сдавливал горло.

Примеру Натальи последовала Олеся, затем Алевтина Сорокина и все остальные, присутствующие на похоронах. И вот настал черёд работников кладбища, заваливать гроб свежевыкопанной землёй.

Сорокина подошла к Наталье и поцеловала её.

– Если что – обращайся… Всегда помогу… – сказала она, вытирая слёзы.

– Спасибо… – прошептала девушка.

Наталья стояла с трудом – перед глазами всё плыло, голова кружилась, однако она нашла в себе силы выслушать казалось бы бесконечную вереницу соболезнований… Если бы не Олеся, то упала бы прямо на могилу матери.

Олеся понимала, в каком состоянии находится подруга, и изо всех сил старалась удержать её на ногах. Наконец, силы оставили Наталью и она начала оседать.

Олеся подхватила её.

– Идём… Я провожу тебя домой.

Ильины жили на окраине города, в пятнадцати минутах ходьбы от кладбища в старом послевоенной постройке деревянном доме (с прогнившими полами), рассчитанном на две семьи. Однако, Наталье показалось, что дорога до дома длится вечность. Обессилившая она начала падать…

– Ну, давай ещё немножко! Почти пришли! – подбадривала её Олеся.

Откуда не возьмись, показался сосед, Василий Филиппов. Он также присутствовал на похоронах. Правда, один, без жены. До Олеси доходили слухи: мол, Василий по молодости лет крутил любовь с покойной Ириной Ильиной, а к Наталье относился как к родной дочери. Какая чёрная кошка пробежала между Ириной и Василием, уже толком никто не помнил. Только разошлись их пути дорожки много лет назад, и Василий женился на другой женщине. Однако детей ему с женой Бог так и не дал. Поэтому к Наталье он продолжал относиться по-отцовски. Его жене это страшно не нравилось, однако спустя годы она, казалось, смирилась. Но проводить в последний путь Ирину Ильину так и не пришла. Всё же не смогла простить соседке романа со своим мужем.

Василий крепкими натруженными руками подхватил Наталью, донёс до дома и уложил в постель.

– Ты иди, дядь Вась… – произнесла Олеся. – Я за ней присмотрю. Мне всё равно спешить некуда.

– Ты если что, крикни… Я здесь, рядом… – заверил сосед. Он ещё раз взглянул на Наталью и тяжело вздохнул: если бы он тогда не женился… Наташа сейчас считала бы его своим отцом… Может быть, Ирина была бы жива…