Хочу тебя испортить (СИ) - Страница 12

Парень не прекращает хозяйничать у меня во рту. Описывает там какие-то тантрические круги и сублимирует внутри меня сексуальную энергию. Откуда я это знаю? Он воспламеняет все мои рецепторы и подрывает нервные волокна. Он вызывает у меня обманчивое состоянии эйфории. Так не должно быть… Я не могу понять, почему мне это нравится. Умом ведь осознаю, что это неправильно! Но каждый раз, как его язык касается моего, внутри меня будто метеорит взрывается и разлетается по моему шокированному организму мелкой огненной крошкой.

Я не хочу это чувствовать. Меня пугает темнота, сила этих ощущений и то, что я, черт возьми, не знаю, кто этот парень!

Только вот, когда я пытаюсь отвернуться, он перехватывает мои руки одной рукой, а второй вцепляется мне в подбородок и продолжает терзать мой рот. Кажется, что он растирает мои губы до крови, а внутреннюю слизистую навеки заражает своим порочным вкусом. Себя я не ощущаю… Я не ощущаю ничего. Только его. Я чувствую только его.

Кто он? Кто?

И самое страшное, что я не знаю, чем бы этот поцелуй закончился, не услышь мы голоса со стороны тропинки. Лишь тогда этот парень отпускает меня. Отстраняется неохотно и еще какое-то время тяжело дышит мне в губы. Я по-прежнему его не вижу, но мне продолжает казаться, что он способен видеть в темноте.

Пока я, сгорая от стыда, мечтаю, чтобы кусок декорации за моей спиной расплавился от жара, который охватывает мое тело, и навеки поглотил меня, этот Охотник просто стоит. Проходит не меньше минуты, прежде чем он отступает и уходит так же быстро, как явился.

Что происходит? Почему он не вывел меня из укрытия? Может, это вообще кто-то чужой? Не из друзей Кирилла?

Чувствую себя так, будто надо мной надругались. Не могу ни секунды здесь находиться! Поэтому покидаю укрытие практически следом за чертовым таинственным срывателем поцелуев! И едва я выгребаю на тропинку, включается свет, и я сталкиваюсь лицом к лицу с Бойко.

Растерянно замираю.

Неужели это все-таки он был? Почему? Зачем? У него ведь есть девушка. А я… Мы… Мы — брат и сестра! Сводные, но… Так нельзя!

— Попалась, — выпаливает Кирилл и шагает ко мне.

И я с облегчением выдыхаю, понимая, что это все же был не он. Едва утешаюсь этими выводами, в ноздри ударяет тот же мужской аромат. И я вновь теряюсь в сомнениях. Нет, нет, нет… Нет же! Я просто надышалась и пропиталась им. Колебания воздуха вызывают ложные впечатления. Конечно же, я не могу почувствовать парфюм самого Кира, только потому, что в носу доминирует запах того парня.

Пока я строю свои теории, Бойко хватает меня за локоть и тащит туда, где, как я думала, заканчивается зал. Даже рассмотреть ничего не успеваю, несмотря на достаточно яркое освещение. Кирилл приволакивает меня к каким-то стеклянным кубам, и я, наконец, возвращаю себе возможность говорить.

— Я отказываюсь сдаваться! Ты меня случайно обнаружил. Нет, это я тебя нашла! Я требую перехода в команду Охотников!

— Заткнись, Центурион, — цедит он и смотрит на меня с особой степенью ненависти.

Да что я тебе сделала, придурок?

— Ну, уж нет, братец, — решаю стоять до конца. — Я не сдаюсь. Я умею находить выход их любой ситуации.

— Отлично! Прямо сейчас тебе придется найти выход из террариума, — выговаривает он и заталкивает меня в стеклянную коробку.

Вакуум плотно затягивает дверь позади меня, а я все еще не могу сообразить, что происходит.

Террариум? Он сказал, террариум?

Слева от меня раздается свистящее шипение, которое я, пожалуй, лучше проигнорирую. Нет-нет-нет… что-то подобное может быть только в кошмарных снах.

Боже, пусть здесь будут пауки, крысы, жабы… Кто угодно! Только не змеи!

Потому что перед змеями у меня нет шансов. У меня перед ними панический страх! Об этом все знают. Я не могу их видеть, даже на картинке. Когда мы в школе проходили класс чешуйчатых рептилий, у меня случилась истерика, потом обморок, и, в конце концов, меня увезла скорая. Да, это был седьмой класс, но я не хочу проверять свои реакции даже сейчас.

Запрещая себе вглядываться в густую и яркую зелень, резко разворачиваюсь к двери. Кирилл ухмыляется и указывает мне за спину. Я снова стремительно оборачиваюсь, мысленно готовясь столкнуться с каким-то чудовищем. Но упираюсь взглядом всего лишь в большой электронный таймер. Он мотает в обратном порядке, сигнализируя, что до какого-то события остается меньше двадцати минут.

До какого?

Я вновь заставляю свое тело вращаться. Смотрю на Кирилла, прикидывая, готова ли я его умолять выпустить меня отсюда. Он все так же ухмыляется и указывает в другую сторону за моей спиной.

Я совершаю еще один разворот и… К своему ужасу, замечаю свисающую с ветки огромную змею. Вижу ее виляющий раздвоенный язык, и сипящий звук повторяется.

Я не могу дышать. Я ничего не контролирую. Ощущаю себя дезориентированной. Из-за слез мгновенно теряю способность видеть.

Мое сердце убивает меня.

Нет, я не смогу бороться… Я просто не смогу… Я не выберусь…

Вместо поисков спасения, с рваным всхлипом размыкаю губы и истерически кричу. Кричу до тех пор, пока перед глазами не становится абсолютно темно.

«Ну, давай, борец. За новым сердцем. Ты уснешь, прежде чем я досчитаю до десяти. Раз, два, три, четыре, пять…»

— Да ты точно ракета, Центурион, — с ухмылкой встречает меня Кирилл, едва я поднимаюсь на второй этаж.

Сил на препирательства с ним нет, поэтому я намереваюсь как можно скорее добраться до своей комнаты.

— Ага, одна нога здесь, другая там, — поддерживаю на ходу его юмор.

— Я буду между.

Это странное заявление не позволяет мне пройти мимо. Останавливаюсь, будто передо мной вдруг выросла стена.

— Что, прости?

— Говорю, что сто дел провернул, пока тебя не было, — невозмутимо поясняет братец. И с каким-то странным упреком бросает: — Чего так долго?

— Так надо было, — шиплю в ответ.

Он злится. Я — не меньше.

Пару секунд по привычке сражаемся взглядами.

«Оградить себя от стрессов и различных эмоциональных перегрузок…», — доброжелательный, но серьезный голос Романа Константиновича звучит в моей голове, будто заезженная аудиозапись.

Как мне тогда жить? Это вообще реально? Может ли восемнадцатилетняя девушка существовать без эмоций? Как? И главное, зачем?

Вздыхаю и вынуждаю себя идти дальше. Только невыносимый сводный братец за каким-то чертом следует за мной. Не успеваю перед ним дверь закрыть. Он ловит ее и, как ни в чем не бывало, вваливается в мою комнату.

Второй раз здесь и второй раз без приглашения, а ведет себя, будто имеет полное право. Что ж… Я тоже не собираюсь церемониться.

— Что сказали? — спрашивает Кир с очередной долей раздражения и абсолютно необоснованной грубостью, в то время как я взглядом его выпинаю вон.

— Ничего особенного, — отмахиваюсь, упирая ладони в бедра. — Врачи поумнее тебя будут, сразу поняли, что я симулировала обморок, чтобы ты забрал меня из того проклятого аквариума.

— Да ну? — сердито отзывается Кир. И шагает ближе. Что за дурацкая привычка толкаться в мою переносицу лбом? — Ты была в отключке три минуты. Я тебя едва откачал.

— И?

— И, блядь?

— Да. И?

— Не делай из меня идиота!

— А может, ты сам из себя делаешь идиота? — выкрикиваю, не в силах сдержаться. Хочется, чтобы он ушел и оставил меня, наконец, в покое. — Ты решил меня проучить. Целенаправленно справки наводил. Узнал о моей фобии, — даже сейчас вспоминаю, как находилась с этой рептилией в одном помещении, и содрогаюсь так, что мышцы сводит. — Повеселился?!

— Повеселился бы, не окажись ты такой хилой!

Боже… Мне снова хочется его ударить! Ненавижу, когда кто-то потешается над моим здоровьем!