Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - Страница 39

- Я же здесь поседею, – Виктор потерся щекой о его щеку, повторив его жест. – Я не могу бездействовать, Бек. Это не в моей природе. И ты это знаешь, как никто другой.

- Не стоит искушать судьбу, Витя. На тебя объявили охоту.

- А на тебя, скажешь, нет? – выдохнул тот. – Потому и говорю, что поседею. Окончательно. Я на самом деле седой, Бека Был русый. Поседел, когда Светки не стало…

- Я не Виктор Никифоров. Так что даже парни из отдела по борьбе с организованной преступностью считают меня лишь мальчиком не побегушках. Если верить Джакометти, – Бек сглотнул и отчаянно выдохнул: – Не могу больше.

Накрыл губами губы, вломился в рот жадно, голодно, больно.

Виктор зажмурился, отвечая ему так же, отчаянно, горячечно, всем телом вжимаясь в него. Жив. Здесь, рядом. Пусть ненадолго рядом, пусть всего на несколько минут.

- Здесь могут быть камеры, не стоит устраивать хоум-видео для Самурая… перевозбудится...

- Да и к черту, – выдохнул Отабек, но отпустил. – Только не дергайся, Витя. Пожалуйста, если я смогу уговорить Кацуки, не пытайся сбежать.

- Я тебя люблю, – беззвучно артикулировал Виктор. – Не смей умирать, мое Золото. Не смей.

- Ты тоже, – Отабек погладил его по щеке и отступил, пряча за ресницами словно тлеющие от эмоций глаза. – И если получится увидеться с Юркой, убеди его, что он ни при чем. А то он накрутил себе уже разного.

- Это же Юрка, у него по-другому пока и не получается, – кивнул Виктор. – Но я постараюсь. Все, иди. Пожалуйста.

Отабек в последний раз обласкал взглядом его фигуру и исчез за дверью.

Время играло против них. Это Бек чувствовал хребтом, позвоночником. Поэтому, как только ключ провернулся в замке, попросил отвести его к Кацуки.

Тот был в той же комнате. Простая, но функциональная обстановка, ничего лишнего, ничего, что говорило бы о личности ее хозяина. Никаких милых и дорогих сердцу вещиц. Гостевой кабинет? Просто комната, оказавшаяся свободной? Времени на то, чтобы рассмотреть те, в которых разместили Юру и Виктора особого не было, но почему-то жила уверенность, что они были совсем другими.

- Спасибо, – без обиняков и лишних ужимок кивнул он, поймав взгляд почти черных глаз. Странно, но неприязни не было. Не было даже злости. Только любопытство и интерес. Этот парень сумел охмурить Юрку. Охмурить, околдовать и заставить плакать. И ненавидеть себя. Самое отвратительное, что Отабек Юри понимал. А еще Кацуки ему нравился. И почему-то очень хорошо представлялся рядом с Юркой. Тому как раз такой и нужен. Спокойный, уверенный, с огнем и стержнем внутри. Пусть и блестят сейчас его глаза не очень здорово.

- Пожалуйста, – Юри пожал плечами и встал. – У нас с вами сейчас сложилась очень странная ситуация, и я не знаю, как ее разрешить. Я верю документам. Я верю словам копа. Но и вашу логику признаю и понимаю. Я могу предположить, что вы правы и вас просто подставили, но и не думать о том, что все это тщательно продуманный и талантливо отыгрываемый спектакль я тоже не могу. Пусть я пока и не понимаю его конечной цели. А еще я не могу не думать о том, что сам Виктор действительно мог быть и не в курсе этих силовых решений. Которые, как я понимаю, вполне могли принять вы.

- Вы обязаны думать не только о себе, я понимаю, – Отабек устало вздохнул. – Но есть вещи, которыми я не готов и не могу рисковать. Витя и его дело – одна из таких вещей. Я могу предложить только одно. Дайте мне время, и я найду истинного заказчика. Что-то мне подсказывает, что у нас с вами общий враг и все это – один план. Просто дайте мне время.

- А в заложниках вы оставите у меня свою… семью? – Юри тонко улыбнулся.

- Хотите правду? У вас они будут в безопасности. Никто не будет искать их здесь. А я не буду беспокоиться. И… я знаю о ваших отношениях с Юрой.

Глаза Юри на мгновение расширились.

- И вы решили, что это может стать гарантией их безопасности?

- Я всего лишь надеюсь, что вы не позволите случиться с ним ничему плохому.

- Он считает, что я предал его. Так что… никаких отношений больше нет.

Отабек вспомнил, что говорил ему Юра и помрачнел. Но влезать в личные отношения не собирался. Сами разберутся. Ну а если не разберутся…

- Я не буду ему ничего говорить, это ваши с ним дела. Только одно: если Юрка решится сделать шаг, это будет его собственное решение. Ни я, ни Витя не знали о том, кем именно был его загадочный “друг”. Только о его существовании.

Юри вздохнул. Хотелось верить отчаянно. Собственно, он и верил. Об Отабеке Алтыне ходили разные слухи, но ни разу никто не ловил его на лжи. И это играло то ли против Юри, то ли за.

- Я дам вам время. И сохраню вашу семью. Это все, что я могу сейчас сказать.

- Этого достаточно, – Отабек облегченно перевел дух. – Спасибо.

Спасибо.

====== 13 ======

Утро началось с тихого перезвона колокольчиков, развешанных в саду то там, то здесь. А еще сейчас, в сонной тишине, был слышен плеск воды. Словно где-то в глубине, скрытый от глаз, бил ручей или текла небольшая река. Впрочем, и то, и другое подошло бы и к этому саду, и к этому дому. Как и его хозяин, вышедший на рассвете размяться. Чуть взъерошенный, в свободном костюме, он занимался с деревянным мечом и, похоже, не замечал ничего и никого вокруг. Точные выверенные движения, спокойствие и сосредоточенность. Не самурай. Не оябун. Даже не фигурист-любитель. Кто-то совсем другой, еще незнакомый и неизученный.

Юри танцевал, сражаясь с невидимым противником, почти час, а потом ушел, скользнув взглядом по окнам. Стоило ему переступить порог, как дом словно ожил. Наполнился звуками, запахами, ощущениями. А еще через полчаса в дверь комнаты Юры коротко стукнули, и на пороге появился Юри. Уже собранный, строгий, прохладный. Только блеск глаз его выдавал. Поймав взгляд Юры, Кацуки слегка поклонился, приветствуя, и негромко произнес:

— Мой дом в твоем распоряжении, Юра. Твой и твоего опекуна. Только, пожалуйста, не пытайтесь сбежать. Я пообещал господину Алтыну безопасность, и мне не хотелось бы нарушать свое обещание.

Юрка вскинул бровь. Получилось как-то само собой, точно помимо воли. Естественно. Не его жест, чужой, присвоенный. Подсмотренный когда-то у Виктора. Отточенный перед зеркалом, да так и не прижившийся. А вот сейчас вдруг проявившийся на его лице.

— Что изменилось, господин Кацуки? — он отложил книгу, которую листал. Не глядя, просто закрыв ее, даже не попытавшись запомнить страницу.

Глаза Юри полыхнули. Он стиснул зубы, и почти сразу же расслабился.

— Обстоятельства. Я поверил вашему… спарринг-партнеру. Думаю, я не ошибся, это ведь он? Его вы мечтали победить.

— Не ошиблись, и я надеюсь, что он доживет до того дня, когда я сумею это сделать, — медленно кивнул Юрка. — Но, пожалуй, откажусь от вашего щедрого предложения, господин Кацуки. В любом случае, мне нечем здесь заниматься. Благодарю за гостеприимство.

— Я не могу тебя отпустить, Юра, — и без того бледная кожа Юри стала еще белее. — Я обещал. Заставить тебя я не могу тоже. Просто… — он обвел взглядом комнату и отвернулся, — дверь открыта. Ты можешь идти куда угодно в пределах дома и сада. Здесь нет катка, но неплохая библиотека. К, сожалению, мне больше нечего предложить, кроме себя, но это тебе не нужно, я уже понял.

— Я и не жду от вас предложений, господин Кацуки. Я ничего от вас не жду. Спасибо за внимание, оябун. Я не стану убегать. Здесь мой опекун, и его жизнь и жизнь Отабека зависят от вас.

Юра снова взялся за книгу и опустил взгляд. Читать все равно не получится. Никто не предупреждает что так хуево становится, когда нельзя ничего изменить. Когда ничего нельзя сделать. Все, вали, господин Кацуки. Уходи. Чтоб не видеть и не слышать, чтоб не было так больно, горько и обидно. Сам дурак, Юрочка. Тебе не видать нормальной жизни просто потому что ты племянник того-самого-Никифорова. Это неизбежно. И любить тебе нельзя. Предадут. По-любому.

Юри отшагнул назад и замер. Несколько долгих секунд смотрел на его склоненную макушку, а потом вдруг стремительно подошел, взял пальцами за подбородок, вынуждая вскинуть голову.