Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - Страница 37

- Ты разговаривал с Кацуки, – выдохнул Отабек, потрясенный такой простой отгадкой. Он сам, он же сам читал собранное парнями Поповича о том, что Крису помогают мальчики нового оябуна. – Юри Кацуки. Он помогал тебе. Ты… Что ему нужно от Виктора?

Крис поджал губы.

- Ты не слышал? Я сказал, чтобы ты убирался вон.

Отабек медленно выдохнул, долгие секунды смотрел Крису в глаза, а потом хмыкнул и направился к двери, каждый шаг ожидая удара или выстрела в спину. И чуть расслабился только, оказавшись за порогом.

Из-за окна звуки не были слышны. Эта постоянная пантомима: сад-фонтанчик-бамбуковый баланс, ворота в стороне, дорожка, по которой время от времени прогуливался Юри. Оябун семейства Кацуки. Ямагути-Гуми. Так, кажется? Пора прекращать звать его Юри даже мысленно. Господин Кацуки. В строгом дорогом костюме. Идеально прямой и отстраненно-холодный.

Оябун якудзы. Очень молодой. Очень красивый. Очень чужой. И это неизменно.

Юрка сморгнул и придвинулся ближе, силясь разглядеть из-за гибких ветвей глициний что творится у ворот. Вроде как открыли. Вроде как забегали люди. Как паршиво что ничего нельзя услышать! Вроде как кого-то повалили на землю, заламывая руки. Кого-то в черном. Кого-то… Юрка вскинулся и заорал, узнавая. Стоило от очередного пинка дернуться коротко стриженному затылку.

- БЕК!!! Бек!!! Какого хера?! Бека… суки пустите его!!! – он молотил кулаками в стекло, проклиная японскую предусмотрительность. – Бек!!! придурок узкопленочный! Нахуя приехал…

Бека вздернули на ноги, когда по дорожке от дома неспешно вышел Юри. Нет. Не Юри. Господин Кацуки. Оябун клана Ямагути-Гуми.

Разумеется, Юру никто не услышал. Но появление Юри и его окрик подействовали. Отабеку позволили встать, но не отпустили. Тот окинул оябуна коротким насмешливым взглядом, что-то сказал, Юри повел плечами, и охрана повела Отабека в дом. Оставшись один, Юри усталым жестом размял шею, развернулся к дому, скользнул глазами по окнам и вдруг замер, словно напоровшись на Юркин взгляд.

Напряженный, яростный, полный боли и ужаса. Юрка боялся. Не за себя. За того, кого считал частью своей крохотной семьи. Бек был тем, кто помогал ему, прикрывал его, в том числе и тогда, когда Юрка бежал на дурацкие свидания с Юри… А теперь Бека вломили, скрутили и скорее всего убьют. За что?!

Это читалось во взгляде.

За что?!

Юри отвел глаза. Несколько секунд о чем-то мучительно думал, а потом направился к дому. С каждым шагом к крыльцу его подвижное лицо словно каменело, застывало. И порог переступил уже оябун.

Отабек сидел на стуле, слизывая кровь с губ, и оглядывался, едва заметно морщась. У парней японца отличная реакция и хорошо поставлен удар. Но Отабек ожидал гораздо более худшего приема. Но, стоило Юри войти в комнату, как подумалось вдруг, что сама встреча, собственно, еще и не начиналась.

- Доброго вечера, – наглеть и провоцировать Юри не хотелось. Поэтому ни соблазнительных поз, ни наглой ухмылки Отабек не продемонстрировал. А позволил увидеть и боль, и усталость, и злость. – Вы забрали то, что принадлежит мне. Я хотел бы знать по какому праву.

Такое вступление явно удивило Юри. Тот на секунду опешил, но взял себя в руки почти мгновенно.

- По праву потерявшего дорого мне человека? – Юри не стал подходить ближе, а остановился у стены. Вряд ли из-за страха, скорее опасался собственной реакции.

- Я могу понять скорбь, но не могу понять какое отношение к нам она имеет.

Юри покачал головой, подошел к столу, взял из тонкой папки большие цветные фотографии и, подойдя к Отабеку, веером развернул их.

- Кто-нибудь вам здесь знаком?

Отабек пробежался взглядом по лицам и нахмурился, остро чувствуя, что лгать и изворачиваться нельзя. Все, игры закончились.

- Да. Это мои парни. Схоронили буквально вчера. Хотите сказать, что имеете к их смерти какое-то отношение? Или кто-то из них был вам дорог?

Юри молча вернул эти фотографии в папку и достал другие. Фото кадров с видео с камеры видеонаблюдения. Чем больше он их показывал, тем сильнее вытягивалось лицо Бека. Покадрово запечатленное убийство прежнего оябуна. И убивали старика его, Отабека, люди. Внутри разливался холод.

- Мне… нечем доказать свою непричастность, – глухо произнес он, судорожно пытаясь найти нужные слова. – Я понимаю, что вы верите доказательствам, но ни я, ни Виктор не отдавали такой приказ. Это было бы нелогично. Неразумно. Ваш дядя был публичной персоной. Его убийство подняло бы волну, которая опасна для всех нас. Мы бы не стали этого делать, да еще и таким образом. Ваш дядя был человеком старой закалки, но он хорошо чувствовал границы. И все вопросы с банком мы решили.

В глазах Юри появилось сомнение, и Отабек тут же кинулся в атаку:

- Нас сливают. Не знаю, только ли нас и станет ли ваша семья следующей жертвой, но нас подставляют.

- Ваши каналы накрыли, это новость быстро разошлась, – Юри убрал фотографии.

- Один из них слили федералам. Мои парни говорят, что их ждали. Нас предупреждали, что в наших рядах есть «крыса». Мы ее нашли, но допросить не успели: парня убрали. Колумбийцы назначили за голову Виктора награду, и теперь по городу шныряют любители наживы. Вы изучали нас, я знаю, не могли не изучить. Вы знаете, как мы ведем дела. Как можно меньше убийств и громких дел. Любая огласка, малейшая тень отражается на финансовом бизнесе, на котировках. Виктор никогда не позволил бы сотворить такое.

- Хотите сказать, что это, – Юри кивнул в сторону фотографий, – фальсификация? Тому, кто мне это дал, нет смысла лгать.

- Крис, – Отабек опустил глаза. – Да. Я понимаю. Нет, вряд ли это фальшивка. Просто эти… люди могли работать на кого-то еще. – Он вскинул голову, ловя взгляд Юри. – Скажите, что с ними все в порядке. Пожалуйста. Что они живы.

Юри стиснул зубы. Поколебался немного, а потом все-таки сказал:

- Они живы. И целы. Просто под замком. Я не мог придумать, что мне делать. Все оказалось слишком неожиданно для меня.

- Вы знали, что Виктор в этом не виноват, – убежденно ответил Отабек. – Пусть не мозгом, но интуиция вас не обманывала. Я… черт, делайте потом со мной что хотите, но дайте мне с ними увидеться. Пожалуйста. – Он открылся. Позволил увидеть все свои эмоции. Глаза Юри на мгновение расширились. Он резко отвернулся, закусил губу, а потом бросил:

- Хорошо. Вас отведут. А мне… нужно подумать.

Едва в замке провернулся ключ, как Юрка подскочил к двери. Вообще он ожидал чего угодно. Только не Бека. Живого, здорового, почти что целого Бека. Господин Алтын окинул его внимательным взглядом, точно проверяя: цел ли господин Плисецкий, здоров ли, не хворает, не голоден ли.

Нет, все в порядке, цел, жрать дают, вообще все зашибись, даже вот растяжку делаю, от пола с тоски отжиматься начал и пресс качать, да планочку по четыре минуты – хотелось заорать Юрке, но вместо этого он просто повис на Отабеке, обнимая его обеими руками за шею. Правда, ему на ухо Юрка отнюдь не радовался его появлению. Он за малым не орал шепотом, да все матами.

- Нахуя, Бека… придурок косоглазый… последние мозги тебе отбили? Схуле явился, Батыр?.. Тебя ж тут и порешат, ушлепок ты… чурка нерусская… дибилоид… Витька живой, тоже где-то тут, меня к нему водили… еще один блядь пидарас боевой, защищает меня… не надо меня защищать, не пристрелит он меня… а вас обоих на дно пустят, блядь…

- Тш-ш, – Отабек подхватил его и вместе с ним опустился в кресло. Как с ребенком маленьким. – Не все так страшно. Самурай этот странный, но он хотя бы слушает, а не сразу с плеча рубит. Его обманули, а нас подставили. Все пошло по пи…. Но я рад, что Витька тут, по-настоящему рад, сейчас и ему, и тебе тут безопасней. Я вообще бы вас пока здесь оставил. Вот увидишь, все будет хорошо.

- Если с тобой что случится, Витька тут ад на земле устроит, даже если его самого убивать будут. И я тоже, – куда тише добавил Юра. Он не выспрашивал, не требовал ответов. Если придет время – найдет и спросит у кого надо. Сами приползут рассказывать. Самурай… да, точно. Юри это прозвище подходит. Самурай.