Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - Страница 35

- Или тебя, – улыбка Юри была нехорошей. – Он знает, как я любил дядю. Он знает, как мне больно сейчас. Что будет, если он узнает, что это ты виноват?

На короткий миг в глазах Виктора промелькнула боль.

- Единственное чего я хочу – чтобы он был счастлив. Выиграл свой чемпионат, стал знаменитым фигуристом и однажды стал сам тренировать чемпионов. Даже если он будет меня ненавидеть, пусть так...

Юри усмехнулся.

- Ты так легко сдаешься, – повел плечом и направился к двери. – Ты и Юра останетесь здесь. Под замком. До тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.

- Сдаюсь? Нет, Кацуки. Я просто верю тем, кем дорожу больше, чем собственной шкурой, состоянием и жизнью. Юрке нужно тренироваться. И он расстроится если с его котом что-то случится. Так что будешь убивать меня или моего помощника – постарайся не угробить и кота тоже.

- Тебя я не убью. Вместо тебя умрет твой помощник, – Юри окинул его темным взглядом. – Равноценный обмен, как ты считаешь?

- Нет, не равноценный, – покачал головой Никифоров. – Ты считаешь, что мои люди убили твоего дядю по моему приказу. И собираешься убить исполнителя вместо заказчика.

- Ты же говоришь, что не отдавал такой приказ. Значит, все-таки лжешь? Или думаешь, что такой приказ мог отдать твой помощник без твоего ведома? В таком случае, все еще более логично.

- О, давай поиграем в буквоедство, – губы саднило, хоть кровить рассаженная плоть и перестала. – Я сказал «ты считаешь». Ты веришь в это. Я понятия не имею кто тебе продал информацию. Но уверен, что кто-то расчищает дорожку. Себе или кому другому. – Мысль о том, что японец доберется до Бека, что убьет его Золото, была невыносима. Мысль о том, что Юрка будет ненавидеть его – причиняла боль ничуть не меньшую. Кто-то их сыграл. И продолжал играть ими, то так, то иначе раскладывая карты. Понять бы кто. И зачем.

- Тот, кто «продал» мне информацию – не имеет ни ко мне, ни к тебе никакого отношения. Он беспристрастен, потому что от нас ему ничего не нужно. Тебе нечего противопоставить его словам и доказательствам. А это значит, что я не изменю своего решения, – Юри снова отдал приказ на японском, но в этот раз «мальчики» появились из другой двери. – Тебе лучше не пытаться сопротивляться. Со сломанными конечностями ты вряд ли будешь счастлив, – он скользнул по нему последним взглядом и вышел, оставив Виктора на попечение своих людей. Несколько секунд стоял у окна в сад, бездумно глядя бутон, а потом направился в сторону комнаты Юры.

...Если бы Юрка мог – звезданул бы его креслом. Но кресло было тяжелым. Швыряться подушками и валиками – тупо. Так что в дверь полетела ваза.

- Какого хера, Юри?! Ты использовал меня чтоб к Витьке подобраться? Ты… Ты решил его убить? Боже, зачем я только тебе сообщение написал? Это я виноват!.. Дебил малолетний! Не головой думаю… сука… головкой, блядь!..

- На Виктора и Алтына выписаны ордера на арест, – Юри увернулся, но приблизиться к разозленному Юре не попытался. Не примет. Оттолкнет. – Я просто успел раньше. Твое право не верить мне, но я не использовал тебя. Никогда. И еще вчера я не думал о нем. Юра… – И все же он шагнул вперед. То ли в отчаянной надежде, то ли просто не в силах устоять на месте. Здесь и сейчас он не был так спокоен. Не пытался удержать лицо.

- Ты людей убил!.. Ты мог просто сказать! Один телефонный звонок! – Юрка попятился, с яростью глядя ему в глаза.

Юри отвел взгляд. Юра все не так понял. Все совсем не так. И настоящую правду он вряд ли примет. Поверит в нее.

- У меня была причина, – это все, что он позволил себе сказать. Чувствуя, как ломается внутри, корежит, он только стиснул зубы. Все. Просто все. – Тебя отведут к дяде. – Это минимум, что он может позволить. Извинений не будет. – Я не прошу тебя мне поверить. Но ты тут ни при чем.

Он скользнул по Юре тоскливым взглядом и повернулся к двери, отстраненно отмечая дать прислуге распоряжение, чтобы убрали осколки.

- Причина… я теперь понимаю, как становятся такими как вы… Если с Витькой или Беком… если с ними что-то случится, у меня не останется другого выбора. Те, кто будет виновен, об этом пожалеют. Я не Никифоров. Я Плисецкий. И вряд ли об этой фамилии услышат и расскажут, – зло выдохнул Юрка, отворачиваясь к окну. Стекло тут небьющееся. Он проверял. Чертовски жаль. И того, что кипящая внутри ярость не находила выхода, и того, что этого мужчину теперь он обнимет вряд ли. А поцелует разве что холодеющие губы.

Ромео, нахера же ж ты Ромео...

Юри не ответил. Услышал, но молча ушел. Чтобы через несколько минут за Юрой пришли все те же типы и вежливо попросили пройти с ними, если он хочется увидеться с дядей.

- Витька… – Юрка ринулся к нему, стоило только переступить порог комнаты. Обычной такой комнаты. Только без окон. – Витька, прости, я идиот! Прости, я не думал, что так все может… это я ему сообщение скинул, написал, что улетаю и что увидимся не скоро, Витька, ну прости кретина…

Виктор обнял его, прижимая к себе, охнул от легкой боли. Рука у японца тяжелая. Но Юрке об этом знать совсем не обязательно. Но да, кто же вообще мог предположить, что тот, на кого запал Юрка – целый оябун. Да и о том, что Кацуки увлекался когда-то фигурным катанием и вообще может сунуться на каток – никто не знал. Но вот он, Юрка Плисецкий, человек, который внезапно очень-очень дорог и главе якудзы, и русскому полулегальному воротиле. Ирония.

Джульетта не ревела, но была зла. Понимает ведь все. Природа-матушка и боженька наделили его нормальными мозгами. И в стрессовой ситуации у Юрки включается не паника, а голова. Очень ценное качество. Если б еще принимал решение не на эмоциях… наговорил наверное, всякого-разного японцу своему.

- Он сказал, что на вас с Беком Фэ-Бэ-Рэ выписали ордер, типа ищут вас за каким-то хером…

- Типа защищает по-своему, – Виктор рассмеялся. – Да, он сказал.

Стоит ли говорить? Нет, не надо. Юрка не должен ненавидеть. Раз уж решил залипнуть на своем японском тезке – пусть. Живет, залипает, но не ненавидит. Странная логика для “арестанта”, но Виктор почему-то верил, что Юри разберется. Вот ради Юрки и разберется. Не захочет причинять ему боль.

- Прикольный такой способ защищать… но ладно, сгодится. Знаешь, мне кажется, что ты ему таки по-настоящему не безразличен. И это хорошо на самом деле. Он тебя не обидит. Так что у тебя есть все шансы отсюда выйти и забыть все как страшный сон.

- Нет! – мгновенно вскинулся Юрка.

- Да, – Виктор накрыл его губы ладонью. – Послушай меня. Просто послушай. Я хочу, чтобы ты жил. Нормально и спокойно. Я, как и дед, хочу чтоб ты никогда не запачкался во всем этом говне, Юр. Поэтому ты ничего не знаешь. И не узнаешь. Поэтому все доходы, что ложатся на твои счета, чистые, настоящие, белые. Все, что принадлежит тебе, все что в твоих фондах – чистое. Как и ты. И я не хочу, чтоб из желания отомстить, романтичного, конечно, но глупого, ты похерил все, чего для тебя пытался добиться твой дед, Бек и я. Никто, ни ФБР, ни ЦРУ, ни Интерпол не придерутся к тебе. А Кацуки ты слишком дорог, чтоб причинить тебе зло. Иначе убил бы меня сразу. Поэтому, Юра, что бы дальше ни случилось, ты будешь жить, будешь тренироваться и побеждать. Ради меня. И ради Бека.

Когда он замолчал его ладонь была мокрой. От юркиных слез. Но плакал Юрка молча.

Виктора увели почти сразу после того, как они успокоились. Юру перевели в комнату с окнами, выходящими в сад, молчаливая прислуга накрыла на стол по европейскому обычаю. Только Юри больше так и не появился.

====== 12. ======

Отабек рычал, матерился, метался, сшибая мебель. Телефон он отправил в стену пару минут назад. Витьки нет. Юрки тоже. Он потерял их обоих. И о, боже, пускай они буду живы! Живы, а совсем остальным они, он, справится.

Сигнал о ЧП с Витькиных часов пришел почти одновременно с тем, как зазвонил телефон. И судьба, видимо, хранила звонившего, потому что если бы он стоял перед Беком вживую в этот момент, тот просто и без затей свернул бы ему шею. А сейчас он накручивал километры по дому, заставляя себя успокоиться. А это было непросто. Очень и очень непросто. Страх за Витьку, за Юрку отключал сознание и самоконтроль. Не федералы. Это единственное, что он понял из телефонного разговора. И да, об этом ему бы уже сообщили. Это был кто-то другой. Похоже, тот же, кто накрыл весь траффик Семьи. Их слили. Их просто слили. Отабек пнул попавшийся на пути пуфик и со стоном опустился прямо на пол у стены. Надо собраться. Успокоиться. Пока он не увидит их трупы, для него они будут живы. А это значит, что им может понадобиться помощь. Прямо сейчас. «Соберись, мое золото…» Голос Виктора в голове был таким ясным, четким, живым, что Отабек невольно вздрогнул. Замер, с силой зажмурившись, а потом рассмеялся. И тут же накрыл рот ладонью, застонал, замедляя дыхание усилием воли. Он просто сходит с ума. Как просто оказалось свести его с ума. Слабак.