Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - Страница 22

— Никаких телячьих нежностей и кофе в постель утром. Все остальное — пожалуйста. Я всегда готова к экспериментам, — Мила промокнула губы салфеткой.

— Когда ты успела стать такой блядью? — не удержался от вопроса Отабек.

— С тех пор, как решила брать от жизни все, прям как Витя? Я люблю секс, мне понравился Витя, но мне мало, и тебя, Бек, я тоже хочу. Но ты строишь из себя девственницу. Думаю, может, Витя поможет?

Виктор резко подался вперед, ей на встречу, заглядывая в глаза.

— Что же тебя ТАК изменило? Ты всю жизнь тащилась от хоккеистов, бредила карьерой модели и нахрен игнорировала попытки наших отцов нас сблизить.

Он кончиками пальцев погладил ее руку. Не то чтоб нежно, нет, скорее дразняще, позволяя на каком-то эмпатическом уровне ощутить прилив возбуждения.

— Мне все еще нравятся хоккеисты, но на них мир не заканчивается. Да и как любовники, они годны через одного. Слишком много самомнения, — Милы фыркнула, облизнулась в ответ на прикосновение, покосилась на Отабека. — Да и жизнь меняется. Я просто расставила приоритеты. Но у нас с тобой все равно бы ничего не вышло. Слишком похожи.

— Ну, по крайней мере, было бы нескучно, — пожал плечами Отабек, а Мила вдруг подалась к Виктору и шепнула прямо в его губы:

— Я была бы ужасной женой, Витя. И Бек был бы первым, кого бы я попыталась затащить в постель.

— Так спроси его, — не разрывая взглядов, предложил Виктор, касаясь ее губ своими. — Спроси, согласится ли он, потому что я не приказываю. Захочет ли он взять тебя, захочет ли трахнуть твой ротик, или возьмет сзади. Посмотри на него, и спроси у него сама.

— Какой большой выбор, — губы Милы дрогнули. Она миг коснулась языком губ Виктора и отстранилась. — Обязательно спрошу, но позже. А то эта чудесная лазанья остынет.

Отабек встретился взглядом с Виктором и улыбнулся глазами. Есть не хотелось, после ночной попойки алкоголь лез исключительно легкий, но сейчас был скорее необходимостью. Хорошо, что Юрка, скорее всего, уже дрыхнет без задних ног.

…Ужин проходил молча. Но тишина, разбиваемая только скрипом приборов о тарелки, не была гнетущей или тяжелой. Разливающееся напряжение было совсем другого рода и эпицентром его была Мила. С каждым глотком ее щеки все больше розовели, дыхание учащалось. И когда подали десерт, Отабек только усмехнулся про себя. Взял виноградинку, коснулся языком и обнял губами. О, он был мастером провокаций ничуть не хуже, чем Мила. Поэтому, как только он закончил с виноградом, потянулся за бананом.

Виктор в который раз мысленно возблагодарил небеса за то, что стол укрывала скатерть, и под крахмальной тканью стояк, недвусмысленно демонстрировавший его собственные желания, был не виден. Пылающие скулы запросто можно было списать на выпитый алкоголь, чуть подрагивающие руки на него же. Вот только Бек его красноречивых выразительных взглядов, кажется, не замечал.

— Итак… — Отабек облизнул палец и вскинул взгляд на Милу. — Детка, ты озвучишь нам свои планы или я могу считать себя свободным и с чистой совестью идти спать?

— Какой же ты хам, Бек, — Мила отбросила в сторону салфетку. Только обиды в ее голосе не было. Да и в горящих глазах она отсутствовала.

— Возьми Виктора, он джентльмен, — фыркнул Отабек. — Мы как плохой и хороший полицейский. Чтобы у тебя был выбор, дорогая.

Мила встала с места. Похоже, алкоголь здорово ударил по ее мозгам, да и дневной адреналин искал выход. Резко отодвинув свой стул в сторону, она подошла к Отабеку, рванула его за ошейник и зубами впилась в его нижнюю губу. Заурчала, почувствовав металлический привкус, и отпустила, напоследок проведя языком:

— Моя комната ближе.

Виктор так же поднялся из-за стола, обошел аллегорическую группу, на секунду сжал талию девушки, почти больно, с опасной ноткой жесткости, склонился, опалив обнаженную шею дыханием и шепнул, чуть прихватив мочку уха:

— Видишь ли, милая, я тоже стал бы херовым мужем. Потому что я умираю, как хочу это увидеть.

— Парочка извращенцев, — выдал Отабек и встал. Стиснул запястье Милы, почти скалясь. — Отпусти меня, дорогая, мы с тобой еще не в тех отношениях, чтобы я позволял тебе настолько интимные вещи.

Мила хмыкнула, но пальцы разжала. Позволили Виктору увлечь себя в комнату, постель в которой была уже аккуратно расправлена. Ждала? Заранее знала, чем кончится ужин? Возможно, предполагала, что сейчас окажется на кровати, а с платьем придется попрощаться. Но Отабек, поймав взгляд Виктора, надавил на ее плечи, недвусмысленно ставя ее на колени прямо там, у порога.

— Поработай ротиком, детка.

Она сама расстегнула его пояс и молнию. Стянула джинсы с бедер вместе с бельем и даже облизнулась прежде, чем взять покачивающий перед ее лицом уже почти возбужденный член.

Виктор не спешил. Пересек комнату, опустил тяжелые шторы, занавешивая окна, ослабил шейный платок и опустился в кресло. Прекрасный обзор. И на постель, и на Бека. При виде последнего отчетливей сносило крышу. Его просто хотелось. Без условностей, без ограничений. Без всего, впрочем, прослойка в виде Милы была вполне пикантной приправой. Так они еще не трахались. Никогда. Хоть сказать, что Виктор об этом не думал — означало бы солгать. Думал и не раз. И дрочил, представляя, как вместе с Беком трахает абстрактную девчонку. Даже ощущение ходящего в одной влажной щели другого члена — было. Слишком яркое. Слишком будоражащее воображение.

Он забросил ногу на ногу, пытаясь хоть немного унять бешенное возбуждение, охватившее его. Но взгляда от них так и не отвел. Сосала девочка профессионально. Влажные непристойные хлюпающие звуки, судорожные выдохи, гортанное урчание — швырнуть на пол и выебать, не снимая трусиков. Будет больно, но она оценит.

Отабек поймал его взгляд, нагло улыбнулся, закусил губу и потянул Милу за волосы, заставляя ее отпустить.

— Достаточно. Займись Витей.

Мила рассерженно зашипела, но, оглянувшись и оценив вид Виктора, усмехнулась и гибко поднялась с колен. Покачивая бедрами и на ходу сдирая платье, являя их взглядам такое же красное кружевное белье, подошла и опустилась перед Виктором. Демонстративно облизнулась, расстегивая его брюки и принимаясь за работу. Бек за ее спиной только вскинул бровь, глядя в шалые глаза Вити, а потом, почти рисуясь, принялся раздеваться. Водолазка, до конца снять джинсы, носки, белье, оставшись в одном ошейнике и загаре, который так лип к его коже.

Виктор судорожно вздохнул, едва полные умелые губы скользнули по стволу, впился взглядом в Отабека и поманил его ближе. Сгреб в горсть рыжие пряди, накрутил их на кулак и улыбнулся, едва уловив стон Милы.

— Я хочу… чтоб ты ее трахнул, Бек. Ты будешь смотреть мне в глаза и трахать нашу девочку. Медленно. Трусики можешь не снимать. — И голос даже не дрогнул. Только губы пересохли, пришлось быстро облизнуть их. Впрочем, не помогло.

— А ты, значит, будешь только смотреть? — Отабек вскинул бровь. — И не мечтай, Витя. — Не отпуская его взгляда, он встал позади Милы, выпростал из ее волос руку Вити, скользнув пальцем по внутренней стороне запястья, губами провел по шее тяжело дышащей девушки и зашептал ей на ухо: — Смотри на него, дорогая. Смотри, чтобы он видел, что ты чувствуешь, пока я тебя ласкаю.

Он стянул лямку ее бюстгальтера, обнажил одну грудь, накрыл ладонью, стиснул, играя с уже стоячим соском. Мила застонала, вцепляясь в его пальцы, но взгляда от Виктора не отвела. И лишь заерзала, когда Отабек пустился в путешествие по ее животу. О, он знал, как это бесит и заводит, если, приласкав одну часть тела, вторую, парную, оставить без внимания. Мила сама сжала вторую грудь, запрокинула голову, дыша тяжело и часто. И замерла, стоило Отабеку добраться до края ее белья. Несколько секунд он словно медлил, а потом, вместо того, чтобы проникнуть под кружевную ткань, подразнил кончиком пальца поверх.

— Да ты уже течешь, детка.

Мила в ответ выматерилась, Бек рассмеялся, но уступил. Сдвинул кружево в сторону, погладил влажную набухшую плоть и проник пальцем внутрь, в горячее, влажное, почти шелковое. Мила задрожала, низко застонала, попыталась свести бедра, но, сжав руку Отабека, сделала только хуже. От движения он проник глубже, и она вскинулась.