Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - Страница 20

— Упаковку презервативов и пирожки с мороженым. У него детская мечта была после того, как он увидел такие пирожки где-то в японском ресторане, — Виктор снова улыбнулся и прикрыл глаза. — Он будет счастлив.

— Окей, тогда с меня презервативы, раз уж с порнушкой обломалось, — уже одетый Отабек подошел к Вите и навис над ним, заглядывая в лицо. — Я вспомнил. Вчера я изображал из себя диджея. А Юрка висел на пилоне. Пару раз пришлось вступиться за его честь, когда особо распаленные не с первого раза поняли, что к нему лапки свои тянуть нельзя. Я отыграл даже пару сетов, представляешь? Лет двести этим не занимался, со старших классов еще. Надеюсь, кто-нибудь это позорище записал.

— Убью обоих, — пообещал Виктор, на секунду обнимая его за шею и привлекая к себе. — И за танцы, и за пьянку, и за разнузданное веселье.

— Тебе тоже надо попробовать, вдруг понравится. А то слишком серьезный, — Отабек тронул губами его губы, а потом раскрыл их языком и погрузил его в рот. Первый утренний настоящий поцелуй. С привкусом горечи, но им не привыкать.

— Я подумаю, — выдохнул Виктор в его губы. — Хорошего дня, моя очень правая очень рука и бесценный кадр.

Отабек закатил глаза и отстранился.

— Никакой романтики, — встал, привел в порядок волосы, задернул портьеры и, зевая, направился к двери. — Я придумал. Щенка я подарю Юрке на день рождения. Только вспомню, где мы откопали этого кота… — но последние слова он говорил уже в коридоре.

====== 8. ======

Комментарий к 8. В качестве предупреждения: NC-сцена. Слешно-гетная. Групповая.

Пушистик был явно с примесью породистых кровей. Красивый. Светло-кремовая шерстка по всему телу, мордаха палевая, как и хвост, кончики лап и ушей, и даже кисточки на острых вершинках. У кого вообще рука поднялась такое чудо на улицу выставить?

На вид ему было месяца четыре, но в ветеринарке, куда они завалились после того, как кроха сунулся под колеса, сказали, что на самом деле ему всего пара месяцев, просто кто-то из родителей был из Кунов, вот он и вымахал. Громозека, блин. Это Бек сказал, что Громозека. Потому что кто это такой Юрка не знал, пока после побудки, тяжкой, надо сказать, не загуглил. А потом посмотрел преотличнейший мульт. И да, кисо однозначно Громозека. И урчит громозекоподобно.

Громозека жрал все, что только не давали. Память голодного желудка не позволяла ему отходить от миски, пока там была еда. Так что от миски мелкий пузан откатывался или отползал. Или уносился на юркиных руках под озадаченный взгляд Поповича, под удивленный и теплый взгляд Виктора, или Отабека.

Кот цеплялся за него когтями, орал дурным голосом, требуя еще еды, но после поглаживания за ухом умолкал. В ветеринарке расписали сколько и когда пузан должен был хавать, и бумажку с рекомендациями они с Беком умудрились не проебать в своих ночных приключениях, равно как и переноску с котом. А значит что? Они с Отабеком — ответственные, и называть их распиздяями и давать подзатыльники перед ужином было совершенно не обязательно. Судя по исцарапанным рукам Витьки, Громозеку тот купал под душем собственноручно.

Впрочем, спать котенок отправился к Юрке. И лоток был водружен в его уборной. И наблюдал Громозека за тем, как Юрка принимает душ, восседая на крышке унитаза. Впервые в жизни Юрий Плисецкий чувствовал себя ответственным не за себя самого. И чувство это оказалось до чертиков волнующим и непривычным. И пугающим.

— И кто бы мог подумать, что все, что ему было надо — это котенок? — Отабек с философским видом пил легкое вино. Детское время вышло, настало время ужина. Вот-вот должна была появиться Мила. Это их первый ужин на троих. Ради такого он даже переоделся. И теперь щеголял в черной водолазке, которая только прибавляла ему возраста. Ленивые жесты, такой же ленивый взгляд и даже тонкий кожаный с вкраплениями металл ошейник был надет специально. Отабек знал, что похож на большую хищную кошку. Сытую, и от того — благостную и почти добрую.

— Теперь мы об этом осведомлены, — улыбнулся одними уголками губ Виктор, проследив взглядом, как завершили сервировать стол. На троих. Юрка изъявил желание остаться у себя. В общем и целом — оно и к лучшему. Мила Юрца все еще не запеленговала, а значит распускать руки не станет. А что будет дальше — совсем скоро станет видно. — Кстати, я видел… в смысле видео из клуба. Что могу сказать, если ты однажды решишь завязать, тебе определенно светят лавры Дэвида Гэтты.

— О, оно все-таки существует, — Отабек оживился. — Обязательно посмотрю потом, надо же знать, какой степени талант я благополучно проебал, отдав предпочтение боевым искусствам.

— Ну зачем же проебал? — выгнул бровь Виктор. — Ты вполне себе можешь в качестве хобби время от времени появляться в клубе инкогнито, взять себе псевдоним, экзотический прикид и жечь напалмом, так сказать.

— Я подумаю, — хмыкнул Отабек. — Посмотрим, может удастся подговорить Юрку составить мне компанию. Вместе у нас неплохо получилось.

— Бека, в этом случае вас будет сопровождать Попович и вся королевская конница, вся королевская рать! На другое я не согласен.

— Ага, и что тогда останется от нашего инкогнито? — Отабек вернул стакан на стол. — Да и Юрка постеснятся на Гошкиных глазах выделываться.

— На твоих не стеснялся. И нахуй посылать не стесняется, — скептически скривился Виктор.

— Это разные вещи. Послать на хуй — особого ума не нужно. Станцевать стриптиз на пилоне — показать себя совсем с другой стороны. Кстати, перед тобой он вряд ли бы начал выделываться. Чтобы не упасть в твоих глазах, — свою «речь» Отабек закончил насмешливым фырканьем.

— То есть тот факт, что я ему сопли, слюни подтирал, памперсы менял и коленки пластырем заклеивал — это не падение в моих глазах, а красиво исполненный танец — это прям армагеддон? — вздохнул Виктор, кивком позволяя налить вина и себе, и подсаживаясь к столу. — Ладно же…

— Он этого не помнит. А раз не помнит — значит, не было. А если помнит, то был слишком маленьким, — Отабек вздохнул и потянулся к нему через стол, касаясь пальцев. — Выдохни, Витя. Ты слишком напряжен. И перестал понимать мой плоский юмор. — Отабек кивком головы отправил прислугу прочь. — Я сам сегодня буду на разливе.

— Что она сегодня сказала? Что я пропустил? — спрашивать Виктору не хотелось, но было необходимо. Хотя бы для того, чтоб понимать, что делать дальше. И чего не делать.

— Мы встретились в офисе банка с каким-то очень скользим типом, — Отабек убрал руку и выпрямился. — По правде говоря, я бы его сначала пристрелил превентивно, и только потом разговаривал. Но он был очень вежливым и с солидной охраной. Так как сделка не наша, а Бабичева, Мила вела весь разговор. Как я понимаю, первый транш прошел благополучно. Твои мальчики не подкачали, счета половины номеров получила Мила, другую половину — колумбийцы. Наш аванс поступит завтра с утра. Как только ты убедишься, что деньги на счету — дашь мне отмашку, и я запущу все это. Нам не ставили жестких сроков для первой партии, но мне хотелось бы закончить побыстрее. Джей подложил нам здоровую свинью, заморозив траффик, но не могу сказать, что я его не понимаю.

— Он в своем праве, и в общем, он прав. До тех пор, пока мы не поймем с какой стороны нас бьют — нельзя сливать чистые потоки. Нельзя, потому что мы и так рискуем остаться с голой жопой. Особенно если учесть эту интерполовскую ищейку, Джакометти. Чертовски жаль, что у него настолько безупречная биография и послужной список. Я был бы рад, если б на нашей стороне играл такой человек, — Виктор кивнул. Есть не хотелось, но это — часть ритуала, соблюдать который нужно безукоризненно. Соблюдение ритуалов и правил для них сейчас жизненная необходимость. И кто его знает, как долго это еще протянется.

— Его специализация — убийства. Я изучил все, что мои мальчики смогли найти. Он не ангел, далеко не белый и не пушистый, но принципиальный и нет ничего, из-за чего его можно было бы схватить за жопу. Он далеко не идеалист, достаточно циничен, я так понимаю, чтобы использовать помощь якудзы. Кто-то из наших видел, что рядом с ищейкой крутится кто-то из мальчиков оябуна. Вряд ли это совпадение. Не удивлюсь, если выяснится, что они работают вместе. Только понять не могу: Кацуки настолько уверен в том, что потом Крис не сдаст его с потрохами, ему настолько плевать или настолько хочется узнать, кто грохнул его родственника?